Извини, меня ждут…
Шрифт:
– Только я и не думала его искать, – резко возразила я.
Он еще острит! Похоже, все в этой семейке витают в облаках!
– А она к тому же с характером, ух ты! Будь я лет на двадцать помоложе…
– Хватит, Абуэло! – выдохнул Марк, положив ему руку на плечо. – Мы собирались поговорить.
Они понимающе переглянулись, что было предсказуемо, но я чувствовала, что все не так просто.
– Хорошо-хорошо… но ты же не можешь принимать ее здесь! Извини его, он разучился себя вести. Давайте идите отсюда! Я закрываю лавку! Пригласи ее к Луи, там вам будет удобно.
Марк
– Не сердись на Абуэло, он не умеет себя вести…
А мне-то что за дело?
– Все нормально.
– Не возражаешь, если мы немного пройдемся?
Знал бы ты… я уже два часа хожу, так что чуть больше, чуть меньше…
– Пошли, – нехотя согласилась я.
Он долго смотрел на меня, затем двинулся вперед. Я шла рядом молча, в метре от него. Марк тоже не раскрывал рта и на ходу скрутил себе сигарету. У него сохранились старые, эпохи нашего студенчества, привычки: такой же пиджак, вечные самокрутки, по-прежнему бурная жестикуляция и низкий значительный голос, звучащий так, словно он вот-вот возвестит о какой-то катастрофе, даже когда на самом деле он шутит. Все это совершенно не трогало меня.
По дороге я проверяла на телефоне почту: только текущие дела, ни слова от Бертрана. А уже перевалило за восемь вечера. Минут через пятнадцать Марк открыл дверь маленького ресторанчика, больше похожего на кафе, со стандартным меню, старомодного и абсолютно пустого. От запаха кухни – смесь чеснока, старого сала и томящегося на огне рагу – меня замутило. Некоторым такая обстановка нравится: скатерти в красную клетку, небрежно оформленный интерьер. Я не из их числа. Могла бы вспомнить, каким отличным аппетитом всегда отличался Марк. Он явно был завсегдатаем: войдя, сразу постучал в дверь кухни, откуда появился плотный мужчина и радостно хлопнул его по плечу:
– Привет, Луи!
– Привет, Марк! Ты без деда?
– Без деда, но не один.
Персонаж по имени Луи наклонил голову и заметил меня. Он вытер ладони о фартук и пожал мне руку. Когда он ее отпустил, я еле удержалась, чтобы не достать из сумки дезинфицирующий гель.
– Приготовишь нам что-нибудь? Не спеши, мы не торопимся.
Говори за себя, Марк.
– Я приготовлю вам вкусное блюдо, мадемуазель, вам точно понравится!
Какой ужас! Ни за что не буду есть ничего, что сделано на его мерзкой кухне его мерзкими руками!
– Мне ничего не надо! Я не голодная!
– Со мной это не проходит! Вас же того гляди ветром унесет! Просто скажите, чего вам хочется?
Продолжать отнекиваться невежливо.
– Если у вас есть зеленые овощи… или салат, но без всего…
– Вы оцените! Марк, будь как дома. Возьми графин и налей вина.
Он исчез на кухне, оставив нас наедине. Марк зашел за стойку и сделал приглашающий жест: «Выбери нам столик». Выбор был неограниченным. Я предпочла столик у витрины. Ножки старого деревянного стула заскрипели по плитке, напомнив о головной боли. Устроившись за столом, я не решалась положить на него руки, опасаясь, что скатерть грязная и липкая. Я осторожно дотронулась до нее и испытала облегчение: ткань казалась чистой, и тогда я положила на стол телефон. Марк сел напротив и налил нам красного вина в большие бокалы. Он поднял свой бокал и проницательно предположил:
– Судя по твоему недовольному лицу, ты, как я понимаю, откажешься выпить за нашу встречу?
Я уничтожила его взглядом. Он должен усвоить, что в тот самый день, когда ушел, он утратил всякое право подкалывать меня.
– Ты действительно правильно все понимаешь.
Я механически глотнула вина. Марк сделал то же самое.
– Мне не хватило смелости попрощаться с вами, – кинулся он с головой в воду.
– Что это должно означать?
– Меня выгнали с факультета, точнее, Абуэло решил, что меня выгнали… возможно, ты забыла… но я жил у него, когда учился в университете.
Естественно, я все помню. Как тебе могло прийти в голову, что я забыла? Мы же все время тусовались вместе!
– Как это связано с твоим исчезновением?
– Когда стало ясно, что я в очередной раз провалю экзамены, Абуэло, с согласия моих родителей, сделал мне довольно простое предложение. Он хотел, чтобы я встряхнулся, перестал прозябать, занял чем-то свои дни, свою молодость. Он оплатил мне билет с открытой датой и предложил попутешествовать, научиться самому хоть сколько-то зарабатывать, повидать людей, страну и вернуться, когда я пойму, что хочу сделать со своей жизнью. Когда он заговорил об этом в первый раз, я не принял его слова всерьез, посчитал, что у меня есть выбор. Во второй раз он заказал мне билет в один конец, который нужно было использовать в течение трех дней. Меня приперли к стенке, загнали в угол.
Теперь я была не просто в ярости, я была потрясена. Лапша, которую вешал мне на уши его дед, оказалась правдой. Марк – полный кретин!
– Почему ты молчал? Почему мы ничего не знали? – Я стукнула кулаком по столу.
– Яэль, будь справедлива. Вспомни отношения в нашей компании. Разве вы бы не сделали всё, чтобы я остался?
Он посмотрел мне в глаза, я отвела их. Естественно, я бы сражалась до последнего, чтобы удержать его, или уехала бы с ним, тем более что планировала тогда то же самое. Как он посмел так поступить с нами, со мной? Мы всё друг другу рассказывали, всем делились.
– Это не оправдание, – возразила я. – Ты должен был с нами попрощаться. Мы бы поняли, помогли тебе…
Потом меня охватила злость, голос стал резким, негодование рвалось наружу.
– Ты думаешь, нам это было до лампочки?! Мы всюду искали тебя, как психи! Умирали со страху! Ты переступил через нас! Ты хоть представляешь, сколько боли ты нам причинил? Не могу смириться с тем, что ты все скрыл, выкинул нас из своей жизни. Ты отделился от нас, а ведь мы шестеро были единой семьей. Наша дружба была навечно!