Извини, парень
Шрифт:
Лина плакала.
Нервы её были на пределе.
Она и вправду как-то не задумывалась, что означает на самом деле, в серьез, - искать деньги. Да, Стас прав, она представляла это чем-то вроде игры, ну, не игры... Но не вспарывания подушек и матрасов! А диван? Тахта?.. Кресла? Что, это все тоже вспороть? Разломать и выбросить? Конечно, она обо всем расскажет Неле, она купит новую мебель... Но тогда надо будет признаться и в том, что её Саша - вор, грабитель, предатель.
На это у неё сил не хватит.
Может, не бежать от судьбы, а отдаться на волю Доброхотова?..
Но
Она взялась не за свое дело.
Надо прекращать это варварство.
Стасик, в общем-то прав. Или искать, или прекращать. По карманам лазать и шкафчики раскрывать - глупо, она не девочка, чтобы этого не понимать.
Но не понимала же!
Стас был взбешен, Но молчал.
Молчала и Лина, лихорадочно отыскивая выход. ... Может быть, комнаты пока оставить в покое?.. Куда мог бы Саша спрятать деньги? Надо подумать, надо вспомнить его самого, куда именно он мог положить...
Она сказала об этом Стасу, тот пожал плечами: думай.
А сам пошел на кухню, налил водки в стакан и выпил.
Лина напряженно думала.
Одним летом Саша довольно долго жил у Нели, та, как обычно, была в отъезде.
Он хвастал Лине, что наладил у бесхозяйственной Нельки всю сантехнику.
Вот где сначала нужно искать!
И перед Нелькой можно оправдаться - соседи залили... ... Ну, какая же она дурочка! Стоило чуть-чуть подумать, как ответ - вот он! И если не там, то ни в какие матрасы и кресла Сашка зашивать бы не стал. У него были руки мужика! Как и у Стаса, ей кажется.
Она бодро вошла на кухню.
Стас как-то безнадежно жевал огурец, глядя в темное окно.
У неё сжалось сердце: таким он показался ей почему-то несчастным, расстроенным...
Ему, видимо, очень нужны деньги! Из-за той истории он хочет уехать. И уехать с ней, он же сказал, а она ещё ничего не решила и пока решать не будет.
На её шаги он обернулся, лицо его было недовольным.
– Ну, надумала что-нибудь?
– Спросил он насмешливо-грубо.
Она обиделась и расстроилась.
Он заметил это и уже с улыбкой схватил её за руку и притянул на колени. Стал целовать в шею, в ухо, висок, от него заполыхало жаром, Лина вздрогнула и почувствовала, как тот же огонь охватывает и её тело. Накатили слабость и желание. ... Только не это, только не сейчас, пусть он не знает, как действует на меня.
Она прошептала.
– Милый, отпусти меня, иначе мы с тобой вообще ничего не сделаем, кроме...
Он послушался, спихнул шутливо с колен.
– Ну, - спросил он, - так ты что-то надумала, как я понял (Лина каждый раз удивлялась, как быстро он переходит из одного состояния в другое, прямо противоположное. Только что это был страстный любовник, поглощенный любовью, как вдруг перед ней представал деловой мужчина, который, казалось, и не помышлял никогда о близости с ней)? ... Таковы мужчины, подумала она, поставила на этом точку и рассказала ему о своих предположениях.
Стас оживился.
– Умничка моя!
– воскликнул он и поцеловал её в
– Ты иди, отдохни, - сказал он нежно, и в нем немного прорезался ТОТ Стас, и это её как-то примирило с возникшей ситуацией, - я сам справлюсь. Да - да, нет нет. И закончим на этом.
Она ушла в спальню и посмотрела в зеркало - до чего же она побледнела! Ей вредно так безумствовать! А не безумствовать? Остерегаться? Это не вредно? Плевать! Пусть вредно, но она будет с ним. Она обожает его!
Она прилегла на тахту, и блаженная дрема окутала её, ей что-то чудилось прекрасное, кто-то куда-то звал, и это тоже было прекрасно...
Сквозь дрему она слышала какие-то
постукивания,
кто-то - Стас!
– ходил по квартире...
И это тоже было прекрасно - она не одна, с ней её возлюбленный!
Вдруг она явственно услышала: Лина!
– и открыла глаза.
Перед ней стоял Стас и держал в руке какой-то мешок, темный, похоже болоньевый...
Она села на тахте, уже понимая...
А он говорил восторженным шепотом.
– Слушай, ты - гений! Пять минут подумала и - нате, решение! Прямо Каспаров! Они были в ванной, за одной плиткой, он её крепче вмазал, чем другие! Понимаешь? Ты была права! Сейчас тут хрен знает, что творилось бы... Прости меня, дорогая, я - болван. Меня надо казнить. Не отдавайся мне пятнадцать минут - накажи меня за глупость, - он бормотал это, уже сидя рядом с ней, и она боялась, что сейчас начнется акт любви, а она физически не готова. Но он был во власти удачи, которая, казалось, никогда не придет к ним.
Он был вне секса.
Такого количества баксов Лина не ожидала увидеть! Но никакой радости она не испытала и только скорее хотела отделаться от этих денег!
Пусть Стас забирает их все себе, только поделится с Доброхотовым, чтобы тот никогда больше не появлялся здесь...
Надо бы его позвать, что ли?..
У неё была пустая, какая-то звенящая, голова, она очень плохо соображала, а Стас - отлично.
Он сказал: - Дорогая, я сейчас пойду к этому Доброхотову и дам ему куш, не очень большой, но и не маленький. И скажу ему так: если он появится здесь хоть раз - будет иметь дело со мной и моими ребятами или, если он пожелает, могу сдать его в милицию, там не станут разбираться, кто и что, тем более, что он уже был на зоне. Короче, Линок, я тебя оставлю на минут пятнадцать, ты немного придешь в себя, и мы...
Он засмеялся и, как он привык это делать, похлопал её по попке, от чего она сжалась, как от удара, не терпела она таких вот вульгарных пошлепываний.
Стас уже научился понимать её без слов и тут же изменил поведение: нежно поцеловал.
Она была рада, что все решения и дела с Доброхотовым он взял на себя.
Так встряхнул её этот болоньевый мешок, что не осталось сил.
А Стас посмотрел на неё внимательно и заботливо.
– Какая же ты бледненькая, любовь моя, давай с тобой немного выпьем для бодрости - и мне она нужна, и тебе не помешает. Садись, отдыхай, я все сделаю и подам, как в лучших домах Лондона...