Извините за беспокойство
Шрифт:
– Надо говорить «диабет», «реанимация». А, почему мама и отчим не вызвали скорую?-
– Они никому не верят и не хотят, чтобы чужие приходили в наш дом!-
– Но они, же понимают, что их сын мог умереть?-
– Упёртые… Сейчас мамка с Сашей в больнице, а вернётся – будет мне на орехи за самовольство! Тёте Люсе она уже успела побить стёкла в доме!-
– Странно всё… Кстати, как зовут твою маму, сколько ей лет?
–
– Лидия, старая уже – тридцать шесть!-
– Старая? Тогда я тоже старая, мы с твоей мамой ровесницы! – обиделась за незнакомую
– Нет, вы – молодая и красивая! А моя мамка – совсем другая!-
– Ты умеешь льстить?-
– Я не льстю! – недовольно хмыкнула девочка.
– Надо говорить «льщу». Какая такая «другая» твоя мама?-
– Злая, некрасивая…-
– Для каждого человека его мама – самая лучшая, самая добрая, самая красивая…-
Чувствуя, как портится настроение, Полина недовольно добавила:
– Чем я могу помочь твоему брату? Я – не врач, экономист…-
– Надо лекарства и чёрный хлеб, белый ему вредно!-
– Хорошо, принеси рецепты… Из хлебницы забирай буханку бородинского!-
В воскресенье чуть свет Катя уже у двери. Широкая ссадина с запекшейся кровью над бровью, синяя опухшая щека.
– Кто тебя так? – испугалась Полина.
– Отчим. Выгнал на мороз почти голяком… Я влезла назад через окно кухни, натянула, что успела, и сбежала из дома!-
Закрыв лицо красными в «цыпках» руками, девочка горько заплакала.
– За что ж такая жестокость? – совсем растерялась Полина.
– Каждую ночь ровно в три он приказал подавать ему стакан воды!-
– Кто «он»?-
– Та я ж говорю: отчим! А сегодня я заспалась, подхватилась – уже пять! Он выпил воду и ничего не сказал. Я обрадовалась, думаю – пронесло! Утром он подозвал меня, вроде, как ни в чем, ни бывало. Я подошла и неожиданно получила костылем по балде! Потом очутилась на холоде!
–
– Как это обязал, и давно это?-
– Сколько себя помню, ни одной ночи не спала толком. От страха пальцы дрожат – вот смотрите!
–
И действительно, маленькие ладони, что осиновый лист, каждая мышца живёт отдельной испуганной жизнью.
– Я замечала, пальцы у тебя дрожат… Заводи будильник, раз так!-
– Он не звенит, время показывает, а не звенит! Часто просыпаюсь, вчера посмотрела: час пятнадцать, думаю, хорошо – спать ещё можно! И отключилась! Потом глядь – уже пять утра!-
Полина провела девочку в ванную комнату, перекисью водорода осторожно протёрла ранки на веснушчатом личике.
– По утрам я должна выносить и мыть помойное ведро, куда ночью все ходят в туалет. Противное, вонючее, скользкое…-
– Ой, фу, такое рассказываешь… А твоя мама, как на всё это смотрит?-
– Мамка никогда нас не защищает. Сказала, будете жаловаться – рот раздеру до ушей! Тётя Полина, извините за беспокойство, можно я останусь у вас жить?
–
– Нет, дорогая, нельзя…-
– Ну, хоть разок поночую!-
– Даже ночевать тебя не оставлю. Твоя мама кинется в розыски, не хочу, чтобы и мне окна побила! Самое большее, что я могу для тебя сделать – отдать свой будильник, звенит исправно. А сейчас кушай и домой!-
Девочка обиженно засопела.
– Рецекты я принесла…-
– Надо говорить «рецепты». Хорошо, завтра куплю лекарства. А сейчас я спешу по делам -
Полину ждала школьных лет подруга Наталья. Хорошенькая, похожая на молодую Татьяну Доронину, но не семи пядей во лбу. В школе учителей брала на жалость.
– Ильченко, подготовилась – отвечай! Не знаешь – садись, ставлю «два»!-
Коса через плечо, немигающий взгляд, по румяной щеке катится светлая слеза.
– Не тяни время! – теряли терпение учителя.
– Я забы-ы-ыла! – переходила на неубедительный плач ученица.
– Не знала, а ещё и забыла – тяжёлый случай!-
Но на «двойку» Наталье учительская рука не поднималась.
Наташина мама бойкая Надежда Савельевна возглавляла родительский комитет школы. В аттестате зрелости её дочки неожиданно для всех оказались приличные оценки. Она и убедила Полину вместе с Натальей поступать на экономический факультет университета. Полина удачно сдала экзамены на специальность «нормирование труда». Наталья штурмом брала «бухгалтерию» не без помощи вездесущей мамы. Конспекты лекций она заучивала, как стихи, и не дай Бог преподавателю перебить зубрилку. НатальюЭтоподавателю былометыную. С, неприятны, наверное, потому, что девочка говорила плохо о своей маме. вводило в ступор, в лучшем случае, она могла рассказать учебный материал с начала.
Надежду Савельевну чутьё не подвело: не романтическая профессия «бухгалтер» оказалась востребованной даже в лихие времена. Вообще, судьба вела Наталью по светлой дорожке. Удачно вышла замуж за «первого парня» в микрорайоне Сергея, попала в обеспеченную семью. Свекровь – главный бухгалтер областного Совета профсоюзов, свёкор – товаровед областной промтоварной базы. Но, главное, люди добрые, сноху приняли, что дочь родную. Ради быстрого получения квартиры, пользуясь связями, свекровь пригрела Наталье местечко в строительном управлении. Решив вопрос с жильём, заняли вакантную должность главного бухгалтера в областном драмтеатре. Начальственная харизма Наталье удалась сразу, хуже с бухгалтерскими балансами. Она не скрывала, что «дебиты – кредиты» ненавидит, ни хрена в них не разумеет. Поэтому отчёты делала свекровь, потихоньку обучая сноху. Когда Наталья родила, Сергей уволился из проектного института. Чтобы ничего не мешало обожаемой жене строить карьеру, он занялся воспитанием сына, ночами «бомбил» на своей «Волге».
Благодаря перестроечным метаморфозам в аренду кооператорам сдавали каждый закоулок театра, сожалея, что «гуляет» площадь зрительного зала. В подвале устроили ресторан для бомонда. Полина вошла в театр со служебного входа. Вахтёрша приветливо кивнула и услужливо бросилась звонить.
– Наталья Григорьевна просила подождать, сама к вам спустится!-
– Хорошо, я подожду -
Подниматься по стоптанной мраморной лестнице на пятый этаж в кабинет подруги, ныне директора по коммерции, Полине вовсе не хотелось. Она принялась рассматривать «Доску почёта» окончательно обнищавших артистов.