Извращенная Гордость
Шрифт:
Я посмотрела на Сэмюэля. Он медленно, нерешительно поднялся, и наши глаза встретились. Выражение его лица стало отчаянным.
— Я беременна.
Мама прикрыла рот рукой, а папа закрыл глаза. Валентина посмотрела на меня с сочувствием, и Данте коротко кивнул. Никаких торжеств. Никакого счастья. Сэмюэль медленно опустился на стул. Находясь за сотни миль отсюда и не подозревая об этом, Римо нанес еще один удар.
— Еще рано. Мы можем позвонить доку, и он избавится от него, — сказал папа, бледный и обеспокоенный, когда, наконец, встретился со мной взглядом.
Мой желудок сжался, и что-то сердитое и защищающее образовалось в моей груди. Мой ребенок.
Мама медленно кивнула.
— Ты не обязана его оставлять.
Сэмюэль только посмотрел на меня. Он знал меня. До недавнего времени лучше, чем кто-либо другой, но Римо видел во мне то, чего никто не знал, мои самые темные стороны.
— Ты хочешь оставить его себе, — сказал он тихо, ничего не понимая.
Я дотронулась до живота.
— Я оставлю этого ребенка. Я буду заботиться о нем, любить его и защищать. Он мой.
И в тот момент, когда эти слова слетели с моих губ, я поняла это с уверенностью. Этот ребенок родится, и тот, кто попытается отнять его у меня, увидит, насколько я сильна.
Меня встретила тишина. Затем Данте кивнул.
— Это твое решение.
— Да, — твердо ответила я.
Мама встала. Было очевидно, что она борется сама с собой. Я подошла к ней, потому что она не могла двигаться и коснулась ее плеч.
— Мы пройдем через это, верно? Этот ребенок невиновен. Это мой ребенок.
Мама неуверенно улыбнулась.
— Ты права, дорогая.
Папа встал и коснулся моей щеки.
— Мы будем рядом с тобой.
Я видела, во что ему обошлись эти слова. Я не была уверена, сможет ли моя семья пережить тот факт, что мой ребенок это ребенок Римо. Полюбят ли они его, потому что он мой, или возненавидят, потому что он его?
Г Л А В А 23
• ------ ------ •
СЕРАФИНА
Я сидела перед туалетным столиком и расчесывала волосы, поглаживая их, пытаясь успокоиться. Я слышала первых гостей внизу, слышала смех и музыку.
Мне нужно было спуститься. Глубоко вздохнув, я встала. Я выбрала облегающее темно-синее платье до пола, под цвет рубашки Сэмюэля. Я коснулась своего живота, все еще плоского, но я знала, что через несколько месяцев я не смогу больше носить такие платья.
Ребенок Римо. Я закрыла глаза. Я была счастлива и опечалена, напугана и полна надежд. Что бы сказал Римо, если бы узнал? Ему было бы все равно? Я была средством достижения цели, королевой в его шахматной партии, и он победил.
Он отпустил меня, как будто я ничего не значила.
До меня доходили слухи о его боях в клетке. Он вернулся к борьбе, к жизни. Интересно, перешел ли он уже к одной из многочисленных шлюх в своем распоряжении? Возможно.
Я была глупа.
Сэм был прав. Римо извратил мой разум, чтобы контролировать меня, и я позволила ему это.
Раздался знакомый стук, и вошел Сэмюэль. Мы не разговаривали с тех пор, как я рассказала семье о своей беременности. Стало очевидно, что им нужно время, чтобы осознать это, время, чтобы надеть свои публичные маски, чтобы наши гости не узнали правду.
Пока.
Он остановился у двери, глядя на меня так, словно я разрывалась на части прямо у него на глазах. Я обернулась, показывая ему свое платье.
— Мы подходим друг другу. — я хотела увидеть его улыбку, что угодно, только не душераздирающую тьму.
— Ты прекрасна, — сказал он, но не улыбнулся.
Я подошла к нему, и в этот момент его взгляд упал на мой живот.
— Фина, избавься от него. — я замерла. Сэм подошел ко мне и схватил за руки. — Пожалуйста, избавься от него. Мне невыносима мысль, что что-то принадлежащее ему растет внутри тебя.
— Сэм, — прошептала я. — Это ребенок. Он невиновен. Что бы ни сделал Римо, ребенок не пострадает.
Сэмюэль оторвался от меня.
— Но ты пострадаешь! Как ты думаешь, что скажут люди, если ты родишь его потомство? И эта штука будет напоминать тебе о мудаке каждый гребаный день. Как ты сможешь забыть, если каждый день будешь видеть результат гребаных грехов Римо?
Я отвернулась и подошла к окну, вцепившись в подоконник железной хваткой, пытаясь сохранить самообладание. Если я хочу появиться на папиной вечеринке, я не могу потерять контроль сейчас.
Сэмюэль подошел ко мне сзади и коснулся моих плеч.
— Мне не следовало этого говорить.
— Все в порядке, — сказала я. Я положила руку на руку Сэмюэля.
— Ты нужен мне рядом, Сэм. Ребенок и я ... мы оба нуждаемся в тебе. Пожалуйста.
Сэмюэль положил подбородок мне на голову и вздохнул.
— Я всегда буду рядом.
Мы стояли так некоторое время, пока я не повернулась и не одарила Сэмюэля твердой улыбкой.
— Давай спустимся туда и покажем людям, что мы сильны вместе.
Сэмюэль протянул руку, и я взяла ее. Мы вместе спустились вниз, и Сэмюэль крепче сжал меня, когда внимание переключилось на меня. Люди старались быть осторожными, но терпели неудачу. Там были все младшие боссы, даже Данило. Он стоял в стороне, рядом с баром, потягивая янтарный напиток. Наши глаза на мгновение встретились, но потом я отвела взгляд.
Сэмюэль оставался приклеенным ко мне. Моя тень, мой защитник, но даже его суровый взгляд не мог остановить жалостливые взгляды или шепот, а люди еще даже не знали о моей беременности. Я могла себе представить, насколько хуже станут сплетни.