Извращенная принцесса
Шрифт:
— И как долго? — Резко спрашивает Петр.
— Черт, я не знаю. Годы? — В тоне Вэла слышится раздражение, словно срок не имеет значения.
И когда ножницы защелкиваются, он издает пронзительный крик.
— Это ты устроил ловушку в поместье Михаила? Это ты дал Максу плохую информацию, которая привела к гибели Ефрема и половины наших гребаных людей? — Петр давит на него, пока Вэл неистово бьется в своих путах.
Вопрос заставляет его замереть, и он смотрит на моего пахана с новым ужасом, понимая, к чему ведет этот допрос. По его виску стекает струйка пота — несомненно, это сочетание страха и агонии.
С
— Черт, черт! Да! — Вопит Вэл, ерзая на стуле, пока его отрезанный палец катится по земле.
— На твоем месте я бы начал отвечать быстрее, — предлагаю я, прежде чем поместить его средний палец между лезвиями.
— Пожалуйста, я расскажу вам все, что угодно, — умоляет Вэл, опускаясь в кресло, и начинает рыдать.
— Девушки, которых мы забрали у Михаила, те, кого мы поклялись защищать, ты участвовал в заговоре с целью их похищения? — Спрашиваю я, вклиниваясь в разговор.
Это единственный вопрос, на который мне нужно знать ответ, потому что меня мучает мысль о том, что я не смог защитить этих девочек три года назад. Сейчас все они разлетелись по гнездам и живут дальше. Они счастливы. Но я не могу быть счастлив, потому что единственный шанс обрести счастье исчез вместе с Мэл. Все, что у меня осталось, это годы горечи и обиды, которые я намерен выместить на Вэле, независимо от того, кто в этом виноват.
На лице Вэла мелькает растерянность, словно он забыл, что их чуть не продали в рабство. Затем он тяжело сглатывает, словно больше боится отвечать на мой вопрос, чем нет.
— Слишком долго. — Я заношу ножницы в третий раз, отрезая ему средний палец.
Вэл воет сквозь стиснутые зубы, его руки вздымаются, когда он пытается перетерпеть боль, к которой уже привык. Когда он смотрит на меня, на его лице отражается ненависть.
— Да. Доволен? Это то, что ты хочешь услышать? Я знал, что ты неравнодушен к Мэл. Я знал, что ты держишь их под пристальным наблюдением, поэтому, чтобы удержать тебя на расстоянии, нужно было все спланировать. Я предложил нанести удар по "Империи", чтобы отвлечь тебя.
Я киваю, откладывая ножницы с беззаботностью, которой не чувствую. Затем беру разделочный нож и одним махом удаляю его ухо. Крик, вырвавшийся у Вэла, на этот раз едва ли можно назвать человеческим. И пока он дергается и напрягается, сопротивляясь своим связям, чувство глубокого удовлетворения скривило мои губы.
Лев и Дэн стоически стоят за креслом и молча наблюдают за происходящим. Когда я смотрю на Петра, он едва заметно кивает мне, а затем снова берет на себя ответственность. Выхватив пистолет, он приставляет ствол к коленной чашечке своего старого телохранителя и ждет, пока Вэл успокоится. Из нашего окровавленного пленника вырываются хриплые вздохи. В его глазах отражается безумный блеск, когда он смотрит на Петра.
Багровая жидкость покрывает его губы. Должно быть, он сильно прикусил язык, чтобы пошла кровь. Вряд ли его можно винить. Потеря уха должна быть мучительной.
— Почему, Вэл? — Спокойно спрашивает Петр. — Почему ты предал своих Братьев? Свою семью?
Вэл сплевывает, смазывая кончик туфель моего пахана из тонкой итальянской кожи — несомненно, подарок его жены Сильвии. На щеке Петра дергается мускул, но он сохраняет спокойствие.
— Семью? — Недоверчиво шипит Вэл. — Эта сука, которую ты зовешь матерью, давным-давно погубила Велеса. Она втянула нас в войну, которую, как она знала, нам не выиграть. И ей было все равно, кто погибнет на этом пути. Мой брат — мой брат по крови и костям — погиб, чтобы твоя мать могла отомстить за смерть своего мужа. И стоило ли оно того? Этот клан уже даже не знает, за что сражается.
В воздухе повисла ошеломленная тишина. Какой бы причины я ни ожидал, это была не она. Я даже не знал, что у Вэла есть брат. Честно говоря, я никогда не интересовался, почему мы вообще вступили в войну с Живодером. Насколько я понимаю, они — отбросы земли, которых нужно уничтожить. И мне отвратительно, что Вэл переметнулся к ним, независимо от причины.
— Давай-ка я проясню ситуацию, — говорит Петр. — Чтобы отомстить за смерть брата, за то же, за что ты осуждаешь мою мать, ты готов был послать на смерть хороших, верных людей. Ты позволил захватить невинных женщин, подвергнуть их жестокому обращению, убить и продать в сексуальное рабство. Я правильно понял?
— Мне так показалось, — соглашаюсь я, когда Вэл поджимает губы. Даже с включенным глушителем выстрел раздается в открытом пространстве, когда пуля пробивает колено Вэла.
— К черту тебя Велес! — Ревет Вэл, неистово конвульсируя.
— Еще вопросы, Глеб? — Спрашивает Петр, полностью игнорируя гнев Вэла.
— Думаю, все.
Петр кивает и снова прицеливается.
— Прощай, Вэл. Увидимся в аду.
В наступившей тишине старый телохранитель безжизненно опускается в кресло. Кровь струйкой вытекает из дыры во лбу.
— Распространите информацию, — холодно говорит Петр. — Никто не должен больше даже думать об этом предателе. Он не просто мертв для нас. Я хочу, чтобы он был стерт с лица земли.
— Да, господин, — мрачно подпевают Лев, Дэн и я.
— Избавьтесь от него.
Когда двое моих самых доверенных людей приступают к страшной работе по расчленению тела, Петр дергает головой, подавая знак, чтобы я отошел с ним. Я следую за ним дальше вглубь склада, любопытствуя, что скажет мой пахан.
Мы молча идем вместе, и в тишине у меня есть время подумать, оценить расчетливые эмоции, бурлящие в моих венах. После многих лет охоты за нашей крысой я чувствую одновременно глубокое удовлетворение от того, что выполнил свою миссию, и невероятное разочарование. За эти годы я стал настолько одержим своей охотой, что у меня почти не оставалось времени на все остальное. И вдруг я почувствовал себя воздушным змеем без ниточки, кошкой, которой не за чем гнаться. И последнее, что мне нужно, это свободное время для размышлений. Потому что все мои мысли неизбежно возвращаются к Мэл.
Дойдя до дальней стены склада, Петр поворачивается ко мне.
— Я знаю, что ты только что закончил последнее большое задание, которое я тебе поручил. У тебя и так много дел, но готов ли ты к новому испытанию?
— Да, — отвечаю я без колебаний.
Петр лукаво улыбается.
— Хорошо. Потому что я готов к грязной игре. Я хочу сделать с Михаилом то же самое, что он сделал с нами… Я хочу внедрить шпиона в его среду и разрушить его операцию изнутри. Пришло время опуститься до его уровня и переломить ситуацию, не так ли?