Извращенный Найт-Крик
Шрифт:
В голове у меня полный гребаный беспорядок. Страх ехать навстречу неминуемой смерти перевешивает дерзкую решимость, которую я испытывала до того, как села в машину.
И тут до меня доходит. Мои глаза расширяются, когда я смотрю на Тобиаса сквозь ресницы. Он уже с беспокойством изучает мое лицо.
Я говорила эти три слова всем, кроме него. Всем. Но. Не. Ему.
Я не могу умереть, зная, что никогда не шептала их ему, чувствуя значение, стоящее за ними, когда я знаю, что сказала это Хантеру и Ксавье. Я просто не могу.
Мои ладони потеют,
— Тобиас, я…
Я… что? Я запинаюсь. Облизывая губы, я наклоняюсь вперед, отпуская руку Хантера, когда снимаю руку Тобиаса со своих колен, сжимаю его пальцы и смотрю ему в глаза.
Сделав глубокий вдох, я пробую снова. — Тобиас, я не могу выйти из этого внедорожника, не сказав кое-что, что хотела сказать еще дома, — бормочу я, и он хмурится, поправляя шапку другой рукой и наклоняясь ко мне. Наши лица так близко, что мне ничего не стоит прикоснуться своими губами к его.
— Иден, я не понимаю, — отвечает он, и я пытаюсь мягко улыбнуться. Мое сердце, кажется, вот-вот разорвется в груди. Я ненавижу, что мне приходится делать это на глазах у остальных, но у меня нет времени.
— Тобиас, мне нужно, чтобы ты знал, что я люблю…
— Заткнись нахуй, — прерывает он, и мои глаза расширяются, когда я в шоке откидываюсь назад, когда гнев и раздражение наполняют его взгляд.
Что за хуйня на самом деле?
— Не смей говорить мне это в первый раз, потому что ты думаешь, что у тебя может не быть другого шанса сказать это. Не смей, блядь, — выплевывает он, его рука крепче сжимает мою, а взгляд остается сосредоточенным на мне.
— Я просто…
— Нет, Иден. — Он снова прерывает меня, и это тоже чертовски злит меня, пока он не опускается на колени у моих ног, удерживая все мое внимание. — Я собираюсь сказать тебе, что люблю тебя позже вечером. Я собираюсь осыпать тебя поцелуями, попробовать на вкус твою сладкую киску и доводить тебя до предела снова и снова, пока ты не сможешь больше терпеть, а потом я скажу тебе, что люблю тебя.
Я пытаюсь проглотить комок в горле, его слова обжигают меня изнутри, когда я киваю, взволнованная приближающимся оргазмом.
— И я собираюсь сказать тебе, что люблю тебя, прежде чем задушу чертовой подушкой за то, что ты давишь на меня и перебиваешь, когда я говорю, но только после того, как ты доведешь меня до оргазма, — шепчу я, наблюдая, как ухмылка преображает его лицо.
— Вот так-то лучше, Шарик, — говорит он, прежде чем прижаться своими губами к моим, и я сжимаю его футболку в кулаке, углубляя поцелуй и показывая ему, что люблю его так, как я привыкла это делать.
— Я думаю, мы на месте, — бормочет Ксавье, прерывая момент, и я на секунду закрываю глаза, когда отпускаю Тобиаса и беру себя в руки.
Когда я открываю глаза, я смотрю в окно и обнаруживаю, что мы полностью остановились посреди леса. Нас окружают только деревья, и даже солнце не видно, из-за чего кажется, что
Я никого здесь не вижу, когда выглядываю из окна со стороны Хантера. Я замечаю, что есть еще две машины, так что могу только предположить, что мы не одни, а с Иланой и ее охраной.
Звук захлопывающейся водительской двери привлекает мое внимание к Резу, и в одно мгновение все трое парней встают мне поперек дороги.
Хантер открывает дверь прежде, чем Рез успевает добраться до нее, и выходит из внедорожника, не сводя с него глаз, пока Тобиас тоже не опускается, пытаясь стать барьером между мной и врагом.
Ксавьер удерживает меня, прижимаясь грудью и шепча на ухо.
— Я люблю тебя всем, что я есть. Я сделаю все, что скажет Илана, чтобы ты была в безопасности. Все, что угодно. Мне нужно, чтобы ты помнила это.
Я едва успеваю ответить, как Тобиас поворачивается и протягивает мне руку, и когда я замечаю выражение лица Реза, он быстро отворачивается. Очевидно, что чувство вины — это то, с чем он знаком, усугубляя стыд, написанный на его лице. Он находится под каблуком у Иланы, как и все остальные.
Спускаясь, Ксавьер остается рядом со мной, пока Тобиас прикрывает меня в то время как Хантер стоит в стороне, оглядывая окрестности, и я наблюдаю, как гнев омывает его лицо.
— Сюда, — бормочет Рез, указывая нам в том направлении, куда смотрит Хантер. Я вижу, что он хочет сказать больше, его глаза умоляют Ксавье, но мне кажется, что уже слишком поздно.
Мы обходим внедорожник и видим вдали тени. С ума сойти, насколько темными они кажутся. Я могу различить шестерых человек, но не могу определить, кто каждый из них.
Медленно пробираясь по траве, высматривая корни деревьев под небольшим количеством листьев, я обхватываю себя руками, когда в воздухе становится прохладнее.
Когда мы приближаемся, я наконец вижу свою маму. Она стоит на коленях, и мое сердце уходит в пятки. Я пытаюсь прибавить скорость, но Тобиас удерживает меня, позволяя Хантеру идти впереди, и как бы мне этого не хотелось, я подчиняюсь. Сначала мы должны быть в состоянии оценить ситуацию в целом.
Хантер останавливается, когда Илана поворачивается к нам лицом. Она всего в двадцати футах от нас. Двое других людей — ее телохранители, и еще есть человек в балаклаве. Значит, человек в балаклаве на записи не был Рез? Черт.
Оглядев их всех, я понимаю, что в земле вырыта огромная яма, и замираю, потому что вся эта сцена пробирает меня до костей. Что, черт возьми, здесь происходит?
— О, как мило с твоей стороны наконец приехать. Я рада, что девочки смогли передать тебе мое сообщение, — говорит Илана приторно сладким голосом, и это чертовски раздражает меня. Прямо сейчас меня не волнует все это ее фальшивое дерьмо.
Это мой первый раз, когда я встречаюсь лицом к лицу с этой мерзкой сукой, и после того, как я узнала обо всем, через что она заставила меня пройти, я не так напугана, как думала. Вовсе нет.