Извращенный Найт-Крик
Шрифт:
Я откидываюсь на спинку стула, устраиваясь поудобнее, пока миссис Лич возвращается на свое место и нажимает кнопку воспроизведения на своем ноутбуке. Вступительный эпизод воспроизводится в течение всех десяти секунд, когда экран выключается.
Я хмурюсь вместе со всеми остальными, пока миссис Лич в замешательстве смотрит на свой ноутбук, нажимая несколько кнопок, но ничего не происходит.
— Кажется, я знаю, в чем дело, — кричит Рокси, поднимаясь со своего места и обходя класс, чтобы пройти мимо меня плечом, и мне приходится прикусить губу, чтобы
Я не обращаю на нее внимания, поворачиваюсь к Лу-Лу и закатываю глаза, когда экран внезапно снова оживает, но когда я снова поворачиваюсь к экрану, это не игра "Убить пересмешника", это моя мама на экране.
Она выглядит совершенно разбитой и в синяках. Я поднимаюсь на ноги, мое сердце колотится в груди, я пытаюсь дышать, мои руки упираются в стол.
Я больше никого не вижу в этой комнате, мое внимание сосредоточено на моей маме.
Ее светлые волосы торчат во все стороны, ее обычная гладкая прическа полностью испорчена. Грязь и кровь размазаны по ее лицу, глаза опухли и покрыты синяками, одежда разорвана в клочья, когда она стоит, прислонившись спиной к черной стене.
Все это выглядит как кадр из фильма ужасов.
Я слишком боюсь моргнуть, чтобы что-то не упустить, потому что все, что она сейчас делает, — это быстро моргает перед камерой, а по ее лицу неудержимо текут слезы.
— Скажи ей, Дженнифер, — требует мужчина. Я узнаю голос, но я слишком зациклена на своей маме, чтобы попытаться определить, кому он принадлежит.
— Пожалуйста, пожалуйста, не делай этого, — умоляет она, и мое сердце, черт возьми, истекает кровью на полу вокруг меня.
— Скажи ей, или она увидит, как ты умираешь, — приказывает женщина, и я, черт возьми, знаю каждой клеточкой своего существа, что это Илана.
Она зашла слишком далеко. Слишком, черт возьми, далеко. Меня сейчас стошнит.
— Иден, детка, мне так жаль, — рыдает моя мама, когда кто-то трогает меня за плечо, но я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это. Кто-нибудь мог бы прямо сейчас ударить меня бейсбольной битой, и я бы этого не заметила, мое узкое зрение видит только экран.
— Скажи ей, — снова кричит женщина, и моя кровь закипает от ярости, когда рука в перчатке бьет маму прямо в лицо.
Я чувствую мамин плач каждой клеточкой своего тела. Мое зрение затуманивается от моих собственных слез гнева и боли, когда я чувствую, как кто-то прижимается к моей спине, каким-то образом заземляя меня, когда мой разум отчаянно пытается уплыть.
— И-И-Иден, они хотят, чтобы ты проверила свой телефон и следовала координатам, которые они тебе прислали. У тебя есть два часа, чтобы добраться сюда, а-а-а, и если ты этого не сделаешь, я умру, — заикается она, пока я пытаюсь дышать. — Но пошли они к черту, Иден. Не смей приходить сюда. Ты слышишь…
Ее слова прерывает еще один удар кулаком в лицо, когда экран разворачивается, показывая мужчину в черной балаклаве, больше ничего не видно.
— И маленьких папочек тоже приведи. Наконец-то это семейное мероприятие, — говорит он
Мир словно погружается во тьму, но я чувствую каждое прикосновение, каждое движение, и я даже чувствую, как меня внезапно обдает жаром.
Я чувствую, как мир движется вокруг меня, пока я остаюсь в ловушке своего разума, звук того, как кто-то зовет меня по имени, медленно прорывается сквозь ментальные стены, которые я воздвигла, чтобы защитить себя.
— ИДЕН? Иден, мне нужно, чтобы ты поговорила со мной, ответила, вообще на что угодно, хорошо?
— Давай, любимая. Я знаю, что ты там.
— Нафас, мне нужно, чтобы ты сжала мне руку, пожалуйста, что-нибудь.
Мне кажется, что я парю на облаке, но упоминание о том, чтобы сжать чью-то руку, заставляет меня отметить тот факт, что мои пальцы слабо переплетены с их пальцами, но прикосновение есть. Пытаясь сделать глубокий вдох, я делаю, как они просят, и напрягаю все, что у меня есть, и это должно сработать, потому что похвала, которую я получаю в ответ, побуждает меня выбросить все из головы.
— Это моя Иден. А теперь открой эти чертовы глазки, чтобы я мог хоть раз сфотографировать, как ты смотришь на меня, — бормочет Ксавье, когда кто-то проводит пальцем по моему лицу, и я пытаюсь моргнуть.
Сначала проникает свет, на секунду ослепляя меня, но когда я привыкаю, то вижу Ксавье, Хантера и Тобиаса, нависающих надо мной, а Чарли, Лу-Лу и Арчи стоят всего в футе от меня.
— Ты в порядке? — Спрашивает Хантер, съеживаясь от собственных слов, но я киваю, понимая, что он имеет в виду меня, а не всю ту чушь, которая только что произошла. Это похоже на гребаный сон, но гнев и озабоченность на лицах присутствующих только подтверждают, что это было не так.
Я чувствую себя гребаной девицей, попавшей в беду, и я ненавижу это.
Со стоном я принимаю сидячее положение и оглядываюсь вокруг. Они положили меня на траву перед главным входом в школу. Неудивительно, что моя задница кажется мокрой, разбрызгиватели, должно быть, только что закончили работу.
Я провожу рукой по лицу, пытаясь осмыслить все, что они только что сказали, а потом вспоминаю, каковы были приказы моей матери.
— Мне нужен мой телефон. Мне нужно узнать дорогу, — бормочу я, похлопывая себя по карманам, но Тобиас останавливает меня, кладя руку мне на плечо и оглядываясь через плечо.
— Я думаю, планы изменились, — заявляет он, и я хмурюсь в замешательстве.
Глядя мимо него, я вижу внедорожник, припаркованный на тротуаре. Рез стоит рядом с машиной, его тело напряжено, он прикрывает глаза от солнца и наблюдает за нами. Он ждет меня, нас. По крайней мере, он проявляет чертовское терпение в течение минуты, пока я пытаюсь оправиться от шока и обдумать свои следующие шаги.
— Почему? — Спрашиваю я, начиная паниковать, когда понимаю, что мы потеряли время на подготовку, разговор с Райаном и выработку плана.