Изящная месть

Джеймс Элоиза

— Хорошо, мы выслушали тебя, — сказала Эсме. — Но я все же считаю, что Рис, несмотря на все свои недостатки, все-таки лучший вариант для Хелен. Ей будет намного приятнее сознавать, что ее сын — действительно граф Годуин, а не бастард. Давайте заглянем вперед, в будущее. Подумай, Хелен, что почувствует твой сын, если вдруг узнает, что он — незаконнорожденный ребенок графа Мейна, хотя и носит титул графа Годуина?

— Но может быть, у меня родится дочь, — возразила Хелен, но Эсме не слушала ее.

— У меня самой в семье сложная ситуация, —

продолжила она. — Уильям унаследовал от Майлза титул лорда Ролингса, хотя на самом деле я уверена, что он — ребенок Себастьяна. Все это очень неприятно, но я-то знаю, что Майлз простил бы меня, приняв в расчет сложившиеся обстоятельства. Теперь же Уильям не может унаследовать титул своего настоящего отца. Одним словом, все так запутано…

— Я и забыла, Эсме, что у тебя в семье возникли проблемы с наследованием, — сказала Джина.

— К счастью, Саймон Дарби, который унаследовал бы титул и состояние Майлза, если бы не было Уильяма, так богат, что и пальцем не пошевелит, чтобы отстоять свои права. Хотя мог бы разразиться скандал, ведь наследники Майлза могли бы попытаться доказать, что Уильям не его сын.

— Майлз был добрым порядочным человеком, — сказала Джина. — И Себастьян такой же. А вот Рис сильно отличается от них. Он, конечно, не разбойник с большой дороги и не убийца, но жестокости ему не занимать. Он очень дурно обошелся с Хелен, выгнав ее, по существу, из дома!

— Послушайте, давайте сменим тему разговора, — вмешалась Хелен. — В том, что произошло десять лет назад, виноваты мы оба.

— Я уже говорила, что мне очень нравится твоя стрижка? — спросила Джина. — А чем ты красишь ресницы? Сажей? Я хорошо разбираюсь в косметических средствах и знаю, что лучше всего использовать краску, изготовленную на основе камеди. Ты можешь купить ее на Хеймаркет.

— Я пользуюсь сурьмой, — сказала Хелен. — Как ты думаешь, это средство хуже камеди?

В этот момент в дверь постучали.

— Час прошел, миледи, — промолвил Хэррис, войдя в комнату. В руках он держал поднос с горой визитных карточек. — За это время к вам в дом явились двадцать четыре визитера. Все они оставили свои карточки. А один гость только что прибыл. Вы соизволите принять его?

— А кто это? — спросила Хелен.

— Граф Мейн.

— Конечно, леди Годуин примет его! — воскликнула Джина, захлопав в ладоши.

— Я считаю, что ты должна продолжить свой флирт с Мей-ном, — быстро заговорила Эсме, когда дверь за Хэррисом закрылась. — Это заставит Риса вступить с ним в соперничество. Вспомни вчерашний вечер!

— А что особенного произошло вчера вечером? — рассеянно спросила Хелен, думая уже о том, не подкрасить ли ей губы более яркой помадой.

Будто прочитав ее мысли, Джина протянула подруге маленькую баночку с помадой.

— Зачем ты красишься? — удивилась Хелен, беря у нее помаду. — Ведь ты же замужем!

— Я могла бы тебе сказать то же самое, — усмехнувшись, промолвила Джина. — Мне никогда даже в голову не приходило изменить Кэму, но это совсем не означает, что я готова предстать в образе живого трупа перед таким восхитительным мужчиной, как Мейн.

— Благодарю вас, миледи, — сказал Мейн, входя в комнату. — Я терпеть не могу живые трупы. — И он отвесил дамам изящный поклон. — Как я рад видеть в одной гостиной сразу трех самых очаровательных женщин Лондона!

Хелен вдруг вспомнила, что еще месяц назад граф не видел в ней ничего очаровательного, тем не менее ей был приятен его комплимент. Когда Мейн смотрел на нее в упор, у Хелен по спине бежали мурашки. Граф был просто обворожителен.

— Если позволите, леди, — обратился он к присутствующим дамам, — я сравню себя с Парисом, а вас с богинями Герой, Афиной и Афродитой. — Он повернулся к Хелен и одарил ее еще более лучезарной улыбкой. — Но я, как Парис, отдал бы золотое яблоко несравненной Афродите, ведь она так долго скрывала свою красоту и только теперь явилась перед нами в полном блеске.

Хелен подняла бровь и хотела было что-то сказать, но Эсме опередила ее.

— Какой вычурный комплимент! — с упреком заметила она. — Тем более что Афродитой всегда называли меня, а не Хелен. Неужели, по вашему мнению, я не дотягиваю до нее и гожусь только на роль Геры?

— У каждой Афродиты свой срок, — подмигнув Эсме, заметил граф, обращаясь к подругам Хелен. — Если вы позволите, я хотел бы поговорить с леди Годуин с глазу на глаз.

— Хорошо, Мейн, мы предоставим вам полную свободу, — сказала Эсме, вставая.

Граф чуть поклонился и перецеловал кончики пальцев Эсме.

— Общение с вами доставило мне истинное удовольствие, леди Боннингтон, — проворковал он.

Эсме рассмеялась.

— До свидания, Хелен. Не переусердствуйте, Мейн. Мою руку вы сможете поцеловать в следующий раз, — с улыбкой сказала Джина, направляясь к двери и увлекая за собой Эсме.

Как только обе дамы вышли из комнаты, Мейн повернулся к леди Годуин. Смутившись и потупив взор, она стала разглядывать свою юбку. Граф без зазрения совести уселся с ней рядом на кушетку и вытянул свои длинные ноги.

— Я рад, что вы целы и невредимы после вчерашнего инцидента, — промолвил он.

Хелен почувствовала, что краснеет, смутившись еще больше.

— Мы с мужем… хорошие друзья, лорд Мейн, —запинаясь, промолвила она. — У нас редко возникают ссоры…

— Это меня радует, — сказал Мейн.

Взяв руку Хелен, граф стал поглаживать ее. Хелен робко посмотрела на него: улыбка его была неотразима. Хелен не привыкла флиртовать и не находила в этом особого удовольствия.

— Вы не хотите больше называть меня Гарретом, как делали это вчера вечером? — мягко спросил он.

Хелен почему-то вдруг подумала, что раскрасневшееся лицо делает ее весьма непривлекательной.

— Прошу прощения за то, что вчера уехала с бала, хотя обещала вам, что мы еще встретимся наедине, — промолвила она.