Изысканный адреналин

Брикер Мария

Растерев полотенцем тело докрасна, Мэрилин просушила феном голову, набросила халатик и услышала звонок в дверь. На пороге нарисовался Чижиков.

– Ты чего, не готова еще? – оглядев ее с ног до головы, недовольно спросил Макс.

– Чижиков, ты не представляешь, что случилось! – втащив оператора в прихожую, заорала Мэрилин.

– Вот чума! Чего ты так орешь? – буркнул оператор, оглядывая скудный интерьер ее квартиры. Обозрев пространство, выцветшие обои и мебель семидесятых годов прошлого века, Макс пришел к однозначному выводу, что Мэрилин совершенно точно не дочь того самого Роберта Хейча, о котором он сначала подумал. Собственно, он ничуть не удивился: куриный

мозг его напарницы, пусть и с небольшими проблесковыми маячками, никак не мог принадлежать дочери его кумира.

– Кофе будешь? – спросила Мэрилин.

– Буду.

– Я тебе вчера звонила. Блин, Чижиков, зачем ты телефон отрубил? Мне ночью в Александровском саду свиданку сам Леонид Штерн назначил!

– Свиданку?! – вытаращил глаза оператор и плюхнулся на табуретку в кухне.

– Ага, прикинь? Хотел, чтобы я у него интервью взяла, – Мэрилин засыпала в турку кофе, налила воды из чайника и грохнула турку на конфорку.

– Интервью, значит. Ночью. В Александровском саду. Какая же ты дура, Коновалова.

– Вот и я тоже малость напряглась, – Мэрилин обернулась и озадаченно уставилась на оператора. – Макс, чего это он, а?

– Похоже, Маня, гроссмейстер на тебя запал. Другого объяснения я не нахожу, – гоготнул оператор. – Ночь, Александровский сад, романтика, блин!

– Да иди ты, Чижиков! Скажешь тоже – запал, – смутилась журналистка, покосилась на свое отражение в стекле шкафчика для посуды и вздохнула. – Я видела фотки в журналах, он с такими девицами встречается – дочки банкиров, адвокатов, промышленников. По-моему, Штерн был просто пьян вдрызг. Голос по телефону у него звучал как-то странно. Я даже решила, что меня кто-то разыгрывает.

Мэрилин налила кофе в чашку, поставила ее перед Максом, придвинула к нему сахарницу и уселась напротив на табуретку.

– Однозначно, тебя кто-то развел, а ты, Маня, губу раскатала, – радостно сообщил Макс.

– Да нет, Макс, совершенно точно, сам Штерн мне ночью звонил. Я ему с утра перезвонила на мобилу, он все подтвердил и сегодня ждет меня в своем номере к семи часам.

– Тебя? В номере? Дела… – Чижиков от неожиданности отхлебнул горячего кофе и обжег язык.

– Нас, Чижиков! Гроссмейстер хочет дать интервью нашей программе.

– Обалдеть! Он что, идиот? – потрясенно выдохнул оператор и снова обжег себе язык.

– Вот и я о том же. Странно все это, Макс. Чует мое сердце, что неспроста это все. Так что временно откладываем операцию по обольщению Селивана…

– И приступаем к операции по обольщению Леонида Штерна, – гоготнул в очередной раз Чижиков и отодвинул от себя пустую чашку.

– Эх, Чижиков, какой же ты однобокий, – печально вздохнула Мэрилин и вытолкала Макса за дверь, попросив его заехать к ней ближе к вечеру. Ей необходимо было остаться одной и подготовиться к разговору с гроссмейстером. Вытащив блокнот из сумки и вооружившись ручкой, спецкор программы «Факт ТВ» уселась по-турецки на диван и набросала примерный план вопросов. Осталось дождаться вечера.

* * *

Мэрилин в третий раз постучала в дверь номера гроссмейстера и растерянно посмотрела на оператора. Тот пожал плечами и окинул Коновалову сочувственным взглядом. Они уже собирались уходить, как дверь распахнулась.

– Я заказал столик в ресторане, идемте, – заявил Штерн и повел журналистов за собой.

В дорогом светлом костюме в тонкую полоску шахматист выглядел умопомрачительно красиво и элегантно, отметила Мэрилин, жалея, что не надела что-то более солидное, а напялила молодежные черные брюки с бесчисленными карманами и белую рубашку мужского покроя. За гроссмейстером

тянулся шлейф изысканного парфюма, и этот волнующий запах Мэрилин просто с ног сбивал и пьянил. Когда они вошли в ресторан, приблизились к столику и Штерн с улыбкой галантно отодвинул для нее стул, Мэрилин была окончательно деморализована обаянием этого вкусного мужчины, и все мысли и заготовленные вопросы вылетели у нее из головы. Подошедшая к их столику официантка вывела Мэрилин из ступора.

– Кофе, пожалуйста, – сделала заказ журналистка, покосилась на Чижикова, который, как солдат, замер у стола, фиксируя все на камеру, и попросила еще минералки.

– Кофе и бутылку армянского коньяка, – лучезарно улыбнулся Штерн официантке.

– Вы любите армянский коньяк? – тут же задала свой первый вопрос Коновалова.

– Со вчерашнего дня, – загадочно доложил Леонид, озираясь по сторонам.

На одном из столиков внимание Штерна задержалось надолго. Мэрилин проследила за направлением взгляда гроссмейстера и округлила глаза. Недалеко от них сидела жена учредителя банка «Русский резерв», читала журнал и неторопливо потягивала красное вино. В пепельнице лежал мундштук с прикуренной сигаретой и два окурка. К столику подошел официант с чистой пепельницей и замер, ожидая, когда Ольга возьмет мундштук, чтобы сменить клиентке пепельницу. Бутырская брать мундштук не торопилась, сигарета тлела, а официант потревожить Ольгу не решался, поэтому стоял рядом с ее столиком с совершенно идиотским лицом. Мэрилин эта сценка показалась смешной, но в то же время она расстроилась, что теряет прекрасную возможность побеседовать с женой Бутырского в общественном месте. Потому что в общественном месте Ольга Андреевна наверняка не стала бы вести себя так по-хамски, как вчера. Бутырская мельком взглянула на них, сделала вид, что не узнала Мэрилин, и вновь погрузилась в чтение. Какая стерва, хотя бы кивнула в знак приветствия, разозлилась девушка.

– А что вы еще любите? – сухо спросила Мэрилин, пытаясь вернуть Штерна к беседе. Гроссмейстер все еще таращился на жену банкира, и делал это с нескрываемым восхищением. Вот гад! Пригласил ее в ресторан, а сам на других баб пялится, возмутилась Мэрилин, словно гроссмейстер пригласил ее не на деловое, а на романтическое свиданье.

– Я люблю игру, – сообщил Штерн, коротко взглянул на журналистку и вновь обратил свой взор на соседний столик.

– Игру в шахматы?

– Да, это моя жизнь.

– Что вы получаете от игры? Какие ощущения?

– Ни с чем не сравнимое ощущение адреналинового кайфа, – сказал Леонид, наконец оторвал взгляд от соседнего столика и посмотрел на Мэрилин в упор.

– А в какие еще игры любит играть гроссмейстер Леонид Штерн?

– Нет больше такой игры, кроме шахмат, которая могла бы меня увлечь.

– Расскажите о себе.

– Спрашивайте, я отвечу на все ваши вопросы.

– С какой целью вы прилетели в Москву?

– У меня была мечта попробовать армянский коньяк и голым искупаться в фонтане в Александровском саду.

– Искупались?

– Да.

– Как ощущения?

– Не помню: до того, как искупаться, я попробовал армянский коньяк.

– Значит, ваша мечта осуществилась и теперь можно смело возвращаться в Лондон?

Официантка принесла заказ и прервала их беседу. Пока она расставляла на столе напитки, Мэрилин пыталась понять, что происходит и как ей вести дальнейшую беседу. Красавчик-интеллектуал Леонид Штерн в данную минуту либо издевался над ней, либо был по жизни клиническим психом. Совершенно не таким она представляла себе гроссмейстера. Судя по перекошенному лицу Чижикова, оператора тоже волновали эти вопросы.