К чему приводит интерес
Шрифт:
Молодые люди, внимающие отчёт робота, переглянулись.
Кристина присоединилась к общему разговору, – но как же? Судя по тем крохам информации, которые мы успели выудить, Амино'aтики и М'yру были обособленными цивилизациями, закрытым ареалом. Или мы ошибаемся?
– Возможно, они имели взаимосвязь между отдельными представителями, – проговаривал Прометей. – Исследование состава вещества нароста показало, что он формировался в течение пятнадцати тысяч лет. Я провёл анализ обшивки на предмет повреждений. В той круглой части диска, которая может быть передом летательного аппарата, имеется вмятина, несмотря на его прочный корпус. Даже сейчас сама обшивка не поддается грубому физическому воздействию. Ни обычным или алмазным свёрлам. Промышленный лазер справляется едва
– Однотипная технология, – шепнула Берковская.
Прометей продолжил, – да. Но, диск пострадал не от падения. Рисунок разброса его корпуса указывает на внутренний дисбаланс. Что-то внутри него привело к разрыву всей поверхности, однако смежные края настолько гладкие, что создается впечатление что диск самостоятельно распался. Но, и при этом на стыках нет следов оплавления сплава или механических дефектов, остатков стороннего химического вещества.
– Техника, механизмы? – уточнил Сокольский, насупившись, – энергетическая установка, и пояс для преодоления гравитационного притяжения? Оборудование для создания внутренней атмосферы в летательном аппарате? Кресла пилотов? Хоть что-то? – уточнил Сокольский, насупившись.
– Отрицательно, – ответил Прометей, – внутри лётного диска, органы его управления, вспомогательные системы, интерьер, сами пилоты словно растворились. Их просто нет.
– Оборудование не могло раствориться, – покачала головой Кристина.
– Да, – ответил робот, – но факты на лицо. Его нет. Взятие донной породы, её просеивание и изучение текущими лабораторными методами не навели на какие-либо следы механизмов. Осталась одна лишь скорлупа и содержимое в виде не тлеющего живого металл и золотой статуи.
– Беспилотник? – вставила Кристина.
– А траек… – начал Сокольский.
Прометей перебил, – я смоделировал траекторию падения по пространственному положению диска. Последний полёт он завершил, двигаясь с востока, юго-востока. Вход в породу был гладким, как плоский камушек, пущенный по воде.
– Не вяжется. Он не мог разбиться при падении. Что же послужило причиной его разрушения, – вставила Берковская.
– Так и есть, – кивнул на другом конце цифрового провода Прометей. – Он не разбился при падении. Аппарат пролежал в воде очень долго, и его успело замести осадочными породами, иначе бы то, что послужило разрывом, раскидало корпус на большое расстояние. Та масса породы, которая давила сверху на диск сыграла сдерживающим фактором при разрушении его поверхности, и толщей своей в ту же секунду надавила со всех сторон, объяв внутреннее пространство диска солёной водой и песком.
В джипе, припаркованном у тротуара в тени семиэтажного офисного здания с потухшими окнами, повисло молчание.
Все многозначительно переглянулись во мраке салона, тускло освещающегося дисплеем лэптопа, лежащего на коленках Берковской. Сокольский заглянул Анабэлле в глаза и проговорил, – ясно, Прометей. Отлично поработал! Продолжай исследования. Кстати, как там погодные условия?
Робот, войдя в яркую лабораторию, занимавшую приличное пространство на нижнем уровне Странника, где часть изначальных помещений для обслуживающего персонала было отдано под дополнительную площадь научно-исследовательской каюты, подметив усиливающееся раскачивание яхты и звон колбочек, мензурок на подставках, ответил, ранее подключившись к метеорологическому оборудованию. – Волнение Филиппинского моря усиливается. Тихий океан гонит на северные острова холодный фронт с сильными порывистыми ветрами и нестабильные водные массы. С запада на Лусон идёт тёплый атмосферный фронт, и их столкновение может быть далеко не благоприятным на ближайшие сутки, и даже более. Сейчас волна от подошвы до гребня достигает метра, и с каждым десятком минут растёт. По прогнозам через три часа начнётся очень сильная качка, волны достигнут двух метров, и будут нарастать. Через два с половиной часа необходимо уводит Странствующего на подветренную сторону острова Лусон, или на юго-восток. В противном случае морская болезнь нам обеспечена. Яхта рассчитана на валы высотой до десяти метров, система предупреждения о шторме уже анализирует надвигающиеся волны и будет неустанно крутить яхту носом к опасной волне. Мне не стоит вам напоминать, что будет, если такая волна ударит в борт судна. Поторапливайтесь, друзья!
Прервав связь и насытившись оперативными данными научных и археологических изысканий, которые они ранее вели вчетвером, а ныне Прометей, троица переглянулась.
– Есть мысли? – спросила Кристина, включив зажигание.
– Слишком запутанно, – отрицательно покачал головой Сокольский, пытаясь собрать факты в логический вывод. – Высокотехнологичный груз из живого металла и примитивная керамическая ваза с абстрактными узорами? Сверхсовременный беспилотный летательный аппарат, который ни с того ни с сего упал в океан, и разорвался на части спустя, э-м-м, тысячелетия? Нет, здесь что-то иное…
– Может быть он перевозил артефакты по заданному маршруту между точками, – предложила Бэль, – и что-то пошло не так?
Кристина пожала плечом и отпустила тормоз, придавив на газ.
Движок заурчал под капотом, перекрывая свист налетевшего порыва ветра, ударившего в кабину. Девушка тронула джип с места без подозрительного визга шин, плавно свернув, как в кромешную тьму переулок между высоким офисным зданием и соседним с ним строением.
Прямоугольная трёхэтажная форма закрытого на ночь стеклянного торгового центра с сувенирными лавками, магазинчиками одежды, продуктовым супермаркетом упиралась в музей, в его рекреационную зону. Сам музей имел в своём окружении небольшой парк с аллеями, лавочками, подстриженными кустами, слабо горевшими фонарными столбами, гнущимися от ветра высокими пальмами и прочей благоухающей растительностью, борющейся с натиском стихии.
Кристина решила подъехать к музею с заднего двора, пока Бэль с большой помощью Прометея проникала в цифровой мир системы безопасности Музея археологии. Музей был подключён к общей цифровой сети, и Прометей с лёгкостью обошёл файрвол, и проник в систему, взяв под контроль автоматизированные системы здания, в том числе видеокамеры, наблюдая за охранниками.
Вычислив оптимальный маршрут проникновения в нужное помещение, временную затрату на передвижение внутри музея с учётом того, что охранники уходят на десятиминутные переговоры, и взяв во внимание количество времени на подмену экспоната, робот вывел на дисплей ноутбука схему, линии движения, точки остановки и временные интервалы.
Анабэлла смотря на полученные данные, вдруг ощутила, что с помощью робота их деятельность значительно упростилась и доля собственного креатива теперь слабым отпечатком накладывается на заранее продуманный и логически детально выверенный план электронно-механического существа.
Подумав о том, что в ближайшем будущем за людей будут думать, фантазировать, решать и оставлять им минимум пространства для идей и творчества, Анабэлла грустно улыбнулась.
Посмотрев на переполненные мусорные баки в переулке под слабо брезжащим светом фонарным столбом, она домыслила бесшумно, – слишком много интеллектуальных единиц на планете и взаимно пересекающихся тайн. Слишком много существ разных видов, стремящихся к уединению в одном лице и господству третьих на всей планете. И новая ступень эволюции, точнее роботы в скором будущем, как пить дать, возжелают обособленности от своих примитивных создателей. Людей. И мы превратимся в мусор.
Мысли Анабэллы развеяло торможение джипа.
Кристина припарковала автомобиль в тени. Анабэлла передала ноутбук на водительское сиденье, Бино и Сокольский подробно изучили схему здания с поэтажным планом, посмотрели в режиме реального времени через видеокамеры на покой и умиротворение в помещениях со стеклянными витринами, стеллажами, погружёнными в полумрак.
Зарисовав в памяти маршруты и запомнив количество времени на перемещение и подмену экспоната, Александр и Анабэлла вышли на улицу. Сокольский прицепил сумку на плечо и два чёрных силуэта, скользя под тенью вдоль стены бетонного здания на задворках музея, пригнувшись, юркнули в парк, укрываясь за кустами, возвышающимися по грудки.