К чёрту на рога!
Шрифт:
Вика тут же дёрнулась сказать, кто именно у меня маменька, но я ущипнула её за бочок и наступила ей на ногу. Высказывать своё мнение Вика тут же резко передумала.
– А вам повезло, - ещё шире разулыбался Упырь.
– Вы чистокровный человек.
– Хоть не механоид и на том спасибо. А сейчас дружно всё убрали отсюда, и сделали всё, как было.
– Но...
– дёрнулись, было, все три паразита.
– Лена, кому эта квартира принадлежит по документам?
– поджала губки маменька.
– Тебе, - вынуждена была согласиться я.
– Вот и я о том же. Здесь никакой мыловарни не будет.
– Ну ма-а-ам...
– тут
– Полицию вызову.
– И посадишь собственного ребёнка?
– вякнула я, прекрасно зная, что проболталась.
Хотя...
Вот кто меня за язык постоянно тянет?
– Есть за что?
– с искренним интересом спрашивает маменька.
– Нет, - честно отвечаю я.
Нет тела - нет дела. Двух дурёх, охочих до моих денег, Упырь в личное подпространство закинул. Там их точно никто не найдёт, хоть заищись до морковкиного заговенья. А россказни про девку, верхом на громадном, рогатом и огнедышащем коте, можно со спокойной душёй списать на алкоголизм невольных свидетелей, если таковые всё же найдутся. Да и то, они могли видеть лишь то, как мы с Упырём прискакали, а как уходили, этого видеть никто не мог.
– Вот и замечательно, - соглашается с моим ходом мыслей маменька.
– Мыловарню установите на моей стройке. Там никому не будет дела до того, кого вы варите.
На этой оптимистичной ноте Лёшка переключил перфоратор.
***
Меня посетила идея, дурацкая до невозможности. Идея была из серии "В какую степь можно спрятать труп, если он тебе не очень нужен". Мне-то труп действительно не очень нужен, но вот Упырю... В прочем, кто же его спрашивать-то будет? Правильно, я.
– Упырик, - хватаю демонёнка под локоток, и отвожу в сторону, - тебе тушка Оленьки очень нужна?
– Очень нужна, - кивает Упырик.
– Это моя законная добыча. Что я кушать буду?
И смотрит на меня такими чистыми и наивными глазёнками. А вот фиг, не подействует. У меня идея нарисовалась.
– Упырик, а мне эта тушка тоже внезапно понадобилась. Именно эта, на другую я не претендую, что хочешь с ней делай. Хоть мыло вари, хоть шашлыки жарь. Хоть и то и другое одновременно.
– Одновременно не получится, - демонёнок почесал за ухом.
– А тебе зачем?
– Надо, - неопределённо отвечаю я.
– Пошли, ещё погуляем.
– Пошли, - соглашается Упырь, предчувствуя что-то такое этакое.
По дороге к входной двери вытаскиваю из мешка со вчерашними трофеями парочку пачек зелёных бумажек и горсть золотых цацек.
Лёшка же на содержимое мешка отреагировал тем, что схватился за волосы, и согласился наконец с тем, что он действительно дебил. Ведь Оленька рассказывала ему, как они с матушкой после смерти батюшки остались бедными, сирыми и голодными. Они, конечно, могли и не знать, что и сколько у них спрятано в доме, но я в этом сильно сомневаюсь. Вы что думаете, он просто так кинулся переделывать ванную комнату в мыловарню?
А у дверей нас перехватила Вика...
– Куда намылились?
– ласково спрашивает леди Ойоэльфорн, и упирает руки в бока.
Упырь ответил в излюбленную Викой рифму. Мне же это просто надоело:
– У тебя фобия какая-то, что ли? Если иду гулять, значит, так надо.
– Вот в моё время, - загундела эта новоявленная блюстительница морали, - замужние дамы сидели дома за вышивкой гобелена.
Это что за хрень?
– Вика, тебе сколько лет?
– вытаращилась я.
– Что-то я не вижу на тебе платка, завязанного под подбородком и очочков с диоптриями на плюс. В руках у тебя нет спиц с длиннющим носком, пятка через метр. Тебя какие бабки покусали? И вообще, если хочешь с нами, так и скажи, что играешь в пенсионерку на лавке? Ты ещё заори, что я - проститутка и наркоманка, всю спину мне обхаркай и перекрестись напоследок.
– Зачем?
– тут же сдала все свои позиции Вика, пятясь вглубь квартиры.
– Затем, что так себя ведут исключительно бабки, которым дома скучно и заняться нечем. Ну что, плюнешь мне в спину?
Упырь ржал. Ему вторили мои родственники, привлечённые моей отповедью. Вике стало стыдно. Наверное.
– Нет, не плюну. Я лучше действительно с вами пойду, проконтролирую.
– Ага, хорошо, - соглашаюсь я.
– Мы сейчас пойдём по дворам, ликбез тебе устроим. Расширим, так сказать, твой кругозор на очередные стандарты поведения.
Вообще-то отправились гулять по дворам Упырь и Вика, я же осталась ждать их у подъезда. Прекрасно зная любопытство леди Ойоэльфорн, я ничуть не сомневаюсь, что она первая подойдёт к бабкам и спросит, почему де, те именно так развлекаются? Других дел у них нет, что ли? Минут десять, и Вика прискочит назад, отчаянно матерясь и пытаясь вытереть спину.
За это время я успела позвонить Анжелике и договориться о встрече. Кроме её маменьки, которую я могу переносить лишь на расстояние, я терпеть ненавижу её бывшенького.
История Анжелики ни фига не поучительна, ибо она эксклюзивна в простоте своей. Другой такой нет и, я надеюсь, не будет.
Начнём с того, что маменька Анжелики - педагог для детей с нарушением речи и не только. Закончим тем, что Анжелика первый и поздний ребёнок. Почему её маменька не сделала, по привычке, аборт, загадка даже для самой Анжелики. Маменька пыталась, усиленно пыталась, с моральными пинками, тычками и зуботычинами, вылепить из дочери то, чем сама стать не смогла. Анжелика, ясен пень, воспринимала это в штыки. Вообще это было то же самое, когда родители таскают тебя на всякие кружки пения, наивно надеясь, что лет через двадцать тебе вручат какой-нибудь приз на международном конкурсе и покажут по телевизору. Однако, вот беда-то какая, у тебя ни голоса, ни слуха и ты об этом прекрасно знаешь. Но родители же хотят себе в сервант корявую статуэтку, что бы тыкать её в нос соседям, знакомым и друзьям, да наигранно вытирать слёзки умиления. Типа, ах, какой у меня ребёнок! А ребёнок, между прочим, мечтал стать художником. Голоса-то нет, зато руки под карандаш заточены.
Нет ничего удивительного в том, что Анжелика, теряя на ходу тапки, убежала к первому попавшемуся мальчику, который сделал ей предложение переезда на его территорию. Однако мальчику нужна была лишь халявная домработница. С кем не бывает? Случилось и с Анжеликой. Когда её всё доставало до нервной потрясухи, Анжелика вспоминала свою маму, сцепляла зубы, говорила "Не дождётесь!" и спокойно продолжала жить с мальчиком. Брак они почесались зарегистрировать через четыре года совместного проживания. Да и то потому, что у Анжелики живот на нос полез. Года два они прожили ещё относительно нормально, потом же разразился трындец. Муженёк Анжелики начал распускать руки. Анжелика терпела, как последняя дура. Месяца два-три, наверное, терпела. До того момента, как муженёк ударил ребёнка. Двухлетнего, заметьте, ребёнка. Взрослый, половозрелый, отожравшийся кабан, у которого носа из-за щёк не видно. Анжелика откормила.