К чёрту ваши отборы!
Шрифт:
– Чего, - говорю, - тебе? Языку немых не обучена.
– Аф!
– скулит жалобно.
– Чего он хочет?
– краешком губ фрейлине шепчу.
Та плечиками пожимает.
– Аф! Аф!
– теперь уж воет.
– Слышь, громкий, чего он хочет?
– коротышку спрашиваю. У того глазки бегают, но тоже видно, что суть не улавливает.
– Волков, может, хочет стаю собрать да на врагов ваших напустить?
– Аф! Гаф! Оу-у-у-у!
– теперь уж Гаф Вульф в волка обратился да задней лапой шею чешет сильно,
– Средство от блох ему, что ли, надо?
– спрашиваю задумчиво.
Волк радостно тявкает да хвостом метет. Ай да я! Ну да Кузнецов всегда говорил, что я способна китайскую грамоту понять, особенно когда он подшофе по пятницам приходил и еле языком ворочал.
– Василиск, - спрашиваю фрейлину, - склянку свою слюнявую забрал?
– Нет.
– Вот отдай этому, пусть домой к себе отправляется да блох для начала выведет, а потом уж свататься приходит.
– А ты, - спрашиваю у претендента в очочках, - Дир-Ректор, что столбом стоишь, ничего не предлагаешь?
– А я, - отвечает, - делла, обязан здесь стоять. Какой же отбор без ректора?
***
Наконец дуры-фрейлины ушли. От их смеха в голове звенит. Ночь уже, спать вот только что-то не хочется, пойти по замку, что ли, прогуляться. Накидываю халат узорчатый, да спешу по коридорам замковым, богатством своим полюбоваться. Эх, жаль, Никитичны да Алексеевны здесь нет, посмотрели б, старые, каково в раю персональном живется!
А это кому по ночам не спится? Вздохи, смех, а теперь еще и стоны. Вижу - ближайшая занавеска колышется. С возмущением бегу на звуки: это мой персональный рай, какого хрена здесь еще кому-то хорошо должно быть?
Отгибаю тонкую занавесь, а там По-Трах-Ун собственной персоной Аните свои достоинства демонстрирует путем прямого проникновения.
– Еще, - шумно дышит, - одна к списочку моему.
Я туфлю домашнюю с ноги стаскиваю и по башке его, кобеля, по башке курчавой! Чтоб неповадно было в чужом раю грязь разводить!
– Делла, простите, - пищит Анита, - он меня сказками заманил. Наслаждение неземное обещал, а сам только и заставлял повторять, какой он неповторимый и умелый!
– Перепроверь, - говорю кобелю, - список-то свой. И на отборе чтоб духу твоего дымного не было.
– А поцелуй как же?
– масляными глазками так и шарит по мне, так и шарит.
– Я сейчас Дир-Ректора позову, пусть он тебя поцелует.
По-Трах-Ун смеется, заливается прямо.
– Занят он, - говорит, - поцелуями уже. Да не с нами.
– Ты зачем на моих женихов гадости всякие наговариваешь?
– сержусь я.
По-Трах-Ун только в облачке дыма исчезает, а смех его еще в воздухе звенит.
– А мне что делать, делла?
– опять пищит Анита.
– Уши поменьше развешивать. Оставайся уж. Чего с тебя, дуры, взять-то?
Не задалась ночная прогулка. Да и за ужином поесть толком так и не
– Ах ты, гад!
– подскакиваю и туфлей его по морде. Да так сильно, что один клык хрустнул да отломился.
– Ижвините, делла, проголодалшя, - шепелявит жених. А во взгляде вины меньше, чем у моего кота, когда он в туфли мои новые напрудил.
– Мало тебе, паразит, отбивных кровавых подавали!
– кричу возмущенно.
– Так то мертвое мяшо и кровь неживая, а я тепленького захотел, мне для желудка полежно, - продолжает шепелявить.
– Вали, - говорю, - с отбора. И зубы свои тут подбери, нечего в чужом раю мусорить!
– А пошелуй?
– Я, - гордо так говорю, - с мертвяками не целуюсь!
А сама из памяти воспоминание стираю, как на свадьбе своей мы с Кузнецовым на радостях беленькой перебрали. Так вот в брачную ночь мы от мертвяков не сильно отличались.
Что ж за напасть такая? За ночь двое женихов минус. Кто ж остался-то? Драгонь властный, Умертвий со своими суставами хрустящими да Дир-Ректор хлипкий. Ну, посмотрим, чего завтра учудят.
***
Назавтра в зал прихожу, на троне усаживаюсь, оставшихся женихов оглядываю. Дир-Ректор зевает стоит, Умертвий ухмыляется чему-то, а Драгонь взгляды властные по сторонам кидает. А коротышка, бодрый такой, уже командует:
– Сегодня, - говорит, - день свиданий с оставшимися претендентами.
Вперед Дир-Ректор выходит.
– Первым буду, - смущенно кашляет и очочки на носу поправляет.
– Приглашаю, делла, на свидание вас.
– Свидание, - отвечаю, - это хорошо. Куда пойдем-то?
А сама уж представляю себе полет на ковре-самолете. Или прогулку по городу неведомому. Или завтрак с блюдами диковинными да танцовщицами заморскими. Хотя нет, мне и фрейлин хватает. С танцовщиками заморскими.
– Так в библиотеку, - отвечает.
– В библиотеку?
– повторяю разочарованно.
– Это что ж за свидание такое?
А сама думаю, это еще хуже, чем когда мы с Кузнецовым решили себе ужин на десять лет брака в заводской столовой устроить. С макаронами и сосисками. Наелись, ну и решили на том же столе повеселиться. И повеселились бы. если б начальник завода не пришел и не увидел, чем мы там занимаемся. Хотя он сам виноват. А кто его просил входить, если на двери листочек, а на нем от руки написано «закрыто на обслуживание»?