К далеким берегам
Шрифт:
Густая аллея из давно посаженных больших апельсиновых и лимонных деревьев, начинавшаяся перед городом, перешла в проспект, ведший к губернаторскому дому.
— Бразильцы на апельсиновые и лимонные деревья, вероятно, и внимания не обращают, как мы на березы, — говорили русские моряки.
Губернатор принял гостей любезно и даже предложил посланнику помещение в своем доме.
Потом Крузенштерн и его спутники пошли осматривать городок. Дома были почти не видны с улицы. Они как будто спрятались среди деревьев, защищавших их от солнечных лучей. Широкая улица вела к обширному рынку.
Съестные припасы продавались здесь очень дешево: кофе и сахар стоили, по десяти копеек за фунт на русские деньги. Сильные быки, спутанные по ногам, производили впечатление почти диких животных. В совсем еще малонаселенной Бразилии ста-
. На острове Святой Екатерины.
С гравюры иг атласа к путешествию капитана де-Лаперуза вокруг света.
да бродили почти без надзора, дичали, и от пастухов требовалось большое искусство, чтобы ловить и доставлять быков на продажу.
Наряду со скотом на рынке продавались люди. Негры разного возраста, начиная с детей, сидели и лежали на земле в ожидании покупателей. Нередко продавались разным покупателям и разлучались мужья и жены, родители и дети.
Скот продавался очень дешево. Люди стоили значительно дороже, потому что доставлялись издалека. Негров привозили в Бразилию из португальских колоний в Африке — Анголы и Мозамбика, причем нередко больше половины рабов умирало в пути. В Бразилии, так же как в других странах Южной Америки, они выполняли самые трудные полевые работы и были лишены всяких прав.
«Содержание сих бедных невольников в рассуждении их пищи и одежды мало чем отличается от животных. При всем том
угнетены всякими наитягчайшими работами», записал Короб и-цын в своем путевом дневнике.
Крузенштерн и Лисянский предполагали провести всего несколько дней на острове Святой Екатерины, чтобы запастись свежей провизией и пресной водой. Но когда, йак всегда после длинного перехода, стали проверять состояние кораблей, обнаружилось, что начали гнить две мачты «Невы». Ну ясно было изготовить и поставить новые, а на это требовалось много времени. Пришлось задержаться на пять недель у бразильских берегов.
Декабрь был на острове Святой Екатерины жарким летним месяцем. Под горячими лучами солнца от земли, в которой было много влаги, поднимался едва заметный пар. В воздухе стоял легкий туман, совсем не похожий на обычный: он был прозрачен и почти не мешал видеть далеко. Только яркие краски зелени, цветов, оперения птиц как будто смягчались и от того приобретали особую привлекательность.
— Тут даль видна, точно сквозь тончайшую вуаль, — говорили русские моряки, глядя с берега на горизонт.
Небо и море почти никогда не бывали здесь такими синими, как у Канарских островов: морская гладь часто казалась матовобелой и иногда совсем походила на молоко.
К концу дня часто собирались облака, и вдруг проливался обильный, но короткий дождь, освежающий воздух и землю.
Когда наступал вечер, над деревьями, кустами и травою появлялись маленькие белые огоныси. Они летали туда и сюда, точно яркие белые искры.
«Я бросился к траве, куда упадали сии светлые точки, схватил одну, но почувствовал в руке трецещущее животное. Я содрогнулся и бросил с робостью оное, опасаясь, чтоб не пострадать от ужаления, и оно, освободясь, попрежнему полетело светящимся», записал Шемелин после первого вечера, проведенного на берегу острова Святой Екатерины.
Это были небольшие зеленовато-серые жучки щелкунчики. 13 темноте на их надкрыльях как будто зажигались два крохотных электрических фонарика. В этих точках их тела была жидкость, обладавшая способностью светиться в потемках. Два или три жучка, посаженные в банку, давали свет настолько сильный, что можно было читать. Молодые девушки и женщины, выходи вечером на прогулку, нередко носили этих жучков на голове и груди, составляя из них узоры, как из драгоценных украшений.
Днем и ночью воздух был насыщен неясным запахом цветов. И странно было думать, что в Петербурге уже давно скована льдом Нева, стоят короткие холодные дни и длинные морозные вечера. По ночам на улицах раскладывают костры, у которых греются будочники, ночные сторояса и извозчики, поджидающие запоздалых седоков. А днем мальчишки делают ледяные горы и катаются с них на санках.
— У нас тоже бывают зимние месяцы: июнь, июль. Случается даже, что температура в это время сниясается до десяти градусов тепла, — говорили жители острова Святой Екатерины.
Русские моряки только улыбались в ответ. Бразильская зима была теплее российской весны.
Натуралисты спешили воспользоваться длительной стоянкой для изучения тропической природы.
«Я очень многого ждал, подплывая к берегам Бразилии, но действительность превзошла все мои ожидания. Необыкновенная величина и яркость цветов, порхающие между ними колибри, крылья которых отливали золотом, стройные высокие деревья с ветвями, цветущими или усыпанными плодами, — все это радовало глаз. Трудно было только углубляться в лес, так перевитый лианами, что надо было прорубать себе дорогу. Приходилось при этом постоянно остерегаться укусов коралловой кобры «верная смерть» и других ядовитых змей. Но калсдый вечер мы возвращались с богатой добычей на корабли, и наши спутники удивлялись разнообразию растений и необычайной красоте бабочек и других насекомых, которых мы приносили», писал потом Лангсдорф.
Команда кораблей довольно легко переносила жару, потому что с моря часто дул освежающий ветер, а дожди постоянно умеряли зной. Офицеры и матросы хорошо отдохнули после долгого плавания.
Капитан Крузенштерн с удовольствием вспоминал потом время, проведенное у берегов Бразилии. Но он заметил, что изумительное богатство природы этой страны очень плохо используется здесь людьми. Португалия, которой принадлежала в то время Бразилия, держала всю торговлю этой колонии под строгим контролем и на деле только мешала ее жителям сбывать свои продукты. Не имея возможности свободно продавать кофе, сахарный тростник, рис и хлопок, обитатели острова не расширяли свои насаждения.
«Сие служит единственной причиной повсюду замечаемой здесь тягостной бедности», писал Крузенштерн впоследствии.
В конце января две большие мачты из красного дерева были доставлены на «Неву». Плотники и матросы кораблей должны были работать день и ночь, чтобы окончательно отделать мачты и укрепить на них реи.
Приходилось спешить, потому что тропическое лето подходило к концу. А между тем впереди было долгое плавание к мысу Горн. Обходить его в осенние месяцы Южного полушария — март и апрель — было опасно, потому что в это время здесь особенно часто бывают штормы.