К истокам Руси. Народ и язык, Трубачев Олег Николаевич

К истокам Руси. Народ и язык

на обложку

Трубачев Олег Николаевич

Шрифт:

*Pleteno– «широкий», ср. др.-инд. prthu-, prathana– «широкий», – Плетенской/Плетеницкий лиман, или Великий луг, заливаемое пространство между Днепром и Конкой (карты Риччи Занони и Исленьева), сюда же «у Плесньска, на болони» («Слово о полку Игореве»).

*Roka-(*Rauka-) «светлый», «белый», Rocas, Rogas, народ у Черного моря (Иордан), сюда же Roga-stadzans (Иордан), индоарийско-готский гибрид «белый берег», ср. *ruksa-tar– у нас, ниже.

*Roka-ba– «свет излучающая», Rhocobae, оппидум скифов-пахарей близ Канкита (Плиний), ‘Epov, близ реки Каркинит (Птолемей), `P'o, эмендировано из`P'o, место, откуда произошли журавли (Стефан Византийский), ср. др.-инд. rocan'am bha– «излучать свет». Ср. греч. «белый берег», о Сев.-Зап. Причерноморье, и след.

*Ruksa-tar– / *Rossa-tar– «белый берег», Rosso Tar, место на западном берегу Крыма (вторично Rossofar), итальянские карты XIV в., ср. др.-инд. ruks'a– «блестящий» (с диал. ss<ks), сюда и , преобразованное греческое название берега от Днепра к Дунаю (Татищев I, 197) – др.-русск. Белобережье, название того же берега.

*Sindu– «(большая) река», Sinus = Tanais «Дон» (Плиний), ср. др.-инд. s'indhu– «река», «поток», «море» – др.-русск. Синяя вода, о Доне [35] , сюда же «синего Дону» («Слово о полку Игореве»), Синее море, «Азовское море» [36] , «на синем море у Дону» («Слово о полку Игореве»).

Брун Ф.К. // Труды I археологического съезда в Москве. 1869. II. М., 1871, с. 394-395.

Фоменко В.Г. О названиях Азовского моря // Известия Мелитоп. отд. Географического общества СССР. Л., 1972, вып. 2, с. 106 и сл.

*Ut-kanda– «отросток?», Tuvv, род. п. мн. ч. (Пантикапей, надгробие I в. н. э.), от местного названия *, ср. др.-инд. Ut-khand, Utakhanda, местность при впадении реки Кабул в Инд, др.-инд. ut– «вы-», «из-», kanda «стебель» – др.-русск. Копыль, город (соврем. Славянск-на-Кубани), собственно, слав. калька – «побочный отросток», (ср. южнослав., болг. «копиле» – «побочный отросток»), первоначально о реке Протоке, ответвлении Кубани.

Собственно говоря, одной этой последней семантической пары индоарийского (синдо-меотского) *Ut-kanda «отросток» и местного же славянорусского Копыль, первонач. «(побочный) отросток», на наш взгляд, достаточно, чтобы сильно обесценить ходячее мнение об освоении славянской Русью Тмутаракани лишь с конца Х века. Наша лингвистическая изоглосса довольно реально и значительно удревняет условия, необходимые для ее формирования, – появление славянского этнического элемента, причем, заметим, в тылу у Тмутаракани, конкретно – к востоку от нее. Рассуждая, таким образом, вполне реально о контакте славянского языка и этноса с индоарийским северопонтийским эпохи упадка последнего, мы, естественно, вслед за этим и в связи с этим вправе заинтересоваться прямыми этноязыковыми следами раннего пребывания славянской Руси на этой юго-восточной периферии своего совокупного ареала. Ибо в том, что перед нами периферия этого ареала, сомневаться излишне.

В свое время мне пришлось вступиться за правильное понимание феномена старой этноязыковой периферии единого древнерусского ареала, каковой был новгородский Северо-Запад. Наша научная общественность к тому моменту явно поддалась соблазну отнести архаизмы Новгорода, а главное – их «похожесть» на западнославянские особенности, прямо и безоговорочно к западнославянским же проникновениям… Не стану повторять того, что сказано было мной по тому важному поводу, каждый интересующийся легко может найти и прочесть сам. Будучи убежден в том, что новгородский Северо-Запад представляет собой просто наиболее благоприятный и счастливый случай сохранности прежде всего богатой местной письменности (подаренное нам судьбой открытие берестяных грамот), я все эти годы невольно задумывался о других, по несправедливости судьбы умолкнувших, перифериях древнего русского языкового ареала, а также о возможностях реконструкции раннего состояния в этих труднейших условиях практического отсутствия местной письменной традиции. Эти раздумья и привели меня на путь поисков того, что осталось от Азовско-Черноморской Руси… Здесь пригодилась и определенная умудренность от конкретной работы с лингвогеографической тематикой: я имею в виду свою убежденность в том, что даже серьезное проявление языковой самобытности периферии еще не может само по себе служить сигналом ее инородного, скажем инославянского, происхождения (здесь опять приходит на память та преувеличенная суета вокруг якобы «западнославянской» природы древненовгородского диалекта, причем все это – с вопиющим игнорированием законов и типологии языковой географии)…

А осталось от древнего славянского Юго-Востока в целом немного. Вычтя сразу и целиком всю потенциальную собственную письменность, которая имела шансы возникнуть и получить развитие (ведь все-таки «история начиналась на юге»), мы и получим этот невеликий остаток: побочные традиции (византийские и восточные историки и географы, очень скудно – агиография, в том числе – славянская, мы обращаемся и будем к этому обращаться) и ономастика (топонимия, гидронимия и т. д.). Последняя мало исследована, поэтому может показаться, что в этом открытом, в основном степном, крае, где трудно укрыться зверю и человеку, трудно сохраниться и древнему названию. Но в этом расхожем мнении немало наивности и преувеличения. При всех бесконечных набегах и даже целых этнических передвижениях фронтальных переселений не было, немало существовало того, что можно обозначить как обтекание и сосуществование разных этносов.

Как мы видели, можно говорить о проявлениях весьма яркой преемственности даже там, где наша историко-археологическая communis opinio была решительно против. Одним из первых, может быть, самым первым, кто проявил настоящий интерес к этому «пустынному полю» как лингвист-историк и ономаст, был наш замечательный И.И. Срезневский. И он сразу много увидел и верно понял, а благодаря ему можем, кажется, понять и мы. Я имею в виду его работу «Русское население степей и южного поморья в XI – XIV вв.» [37] . Эта трудолюбиво написанная, проницательная статья могла бы заслуженно называться знаменитой, но, боюсь, сейчас ее уже никто не знает и к ней не обращается, как это почтительно делали Багалей в прошлом веке и Шахматов – в начале этого века. А ведь в своей публикации Срезневский еще сто тридцать с лишним лет назад показал нам, что Дикое поле «не было для русских Новым Светом», он говорит «о поселениях, родственных Руси, далеко на юге», рекомендует «всмотреться в названия местностей юга России, неизменно оставшиеся от веков очень далеких». Эти земли, отчужденные от Руси кочевниками, «не были никогда отчуждены от нее совершенно, были знакомы, будто свои. Очень многие из этих названий – русские по происхождению, славянские по смыслу и звукам» [38] . Русских названий – и притом древних – в этом надолго отторгнутом от славянской Руси крае много: «Всего не перечесть» [39] . Срезневский трезво схватывает эту перемежаемость русских названий с нерусскими, он понимает, что менее защищенные «должны были пропадать; но, сколько бы их ни погибло, нить преданий… не погибала». А дальше – заслуживает почти полного оглашения то, что не боясь ложной патетики можно назвать завещанием Срезневского, во всяком случае – в рамках нашей нынешней проблемы: «Таким образом, в нынешнем населении Южной России лежат следы элементов очень разнородных, – и между прочим, довольно древних элементов славяно-русских… Впрочем, такого общего заключения… без сомнения, слишком мало. Оно должно быть проверено подробными наблюдениями и исследованиями, в которых одинаковое право на участие принадлежит географу и этнографу, филологу и археологу. С другой стороны, они тем более желательны, что до сих пор только начаты, что остается темным, неизвестным, неподозреваемым многое такое, что важно не для одной пытливости науки, но и для жизни» [40] .

Срезневский И.И. Русское население степей южного поморья в XI – XIV вв. // Известия Отделения русского языка и словесности, т. VIII, 1860, с. 314.

Там же, с. 314, стб. 316.

Там же, с. 314, стб. 319.

Там же, с. 314, стб. 320.

Слова, высказанные в 1860 году, остаются и сейчас для нас не устаревшей программой, ибо основательное погружение в этот материал красноречиво показывает, сколь многое в нем было даже «неподозреваемо» для нас.

Наш обзор славянского ономастического материала в регионе не может не быть суммарным и выборочным, и выбор мы останавливали преимущественно на архаичных и локально ограниченных, в том числе эндемичных, образованиях. Поскольку ономастика своими путями сообщается с апеллативной лексикой, а через последнюю – с языком, как правило, языком более древним, это гарантировало нам определенные, пусть не самые богатые, возможности для заключений, характеризующих эту юго-восточную периферию древнерусского ареала. Во всяком случае, при скудности данных, имевшихся в распоряжении науки на сей счет, это давало дополнительные результаты.

Вначале – о славянских названиях Северного Приазовья. В качестве таковых могут быть выделены (с запада на восток): Мол'oшной Крек/Молочной Крюк (записи конца XVIII в., современная форма – Молочный Утлюк – показывает возможности позднейшей тюркизации), приток реки Молочной; основная форма тождественна русск. диал. кряк, крек, звукоподражательному по природе праславянскому слову [41] , сюда же, далее, русск. диал. клек «лягушачья икра», а также Клекоток/Клекотока, речка в бассейне Верхнего Дона [42] . От лягушачьей икры, как и от ряски, назывались метафорически тихие, заболоченные речки. Обиточная/Обыточная, приток Азовского моря, ср. одноименная коса неподалеку (см. выше), далее – сюда Обыточка, приток Псла на днепровском левобережье, и другие случаи гидронима Обит'oк ниже. Представляет глубокий интерес своим образованием от несохранившейся лексемы – вост.-слав. *обиток, праслав. *obitokъ [43] . Б'eрд'a, Б'eрды мн., приток Азовского моря; обращает на себя внимание помимо морфологического разнообразия [44] также своим своеобразием семантики – близкие лексические значения «пр'oпасть», «яма» отмечены, прежде всего, в украинских карпатских говорах у этого обычного славянского названия ткацкого снаряда или метонимически (у южных и западных славян) – горного рельефа [45] . Свинорыйка, в бассейне реки Берды, представляет продолжение древней модели славянского сложения на -ryja, ср. Свинорье, в Верхнем Поднепровье [46] , Черторой, Черторыя, польск. Czartoryja, Копорье, в основном – с западнославянскими ассоциациями [47] . Свидов'aтая/Свидувата, в бассейне реки Берды, со связями, прежде всего, – в Поднепровье (Свидiвка, Свидiвок) и в украинских Карпатах (Свидник, Свидiвець), а также на Балканах, ср. укр. Свид Cornus sanguinea [48] . Витава, населенный пункт на берегу Азовского моря, западнее реки Кальмиус [49] , весьма архаично по корневой принадлежности и славянскому словообразованию. К'aлка/Калки/Калъкъ/совр. К'aльмиус, приток Азовского моря, известнейшее по летописным данным место битвы 1223 года; целый «куст» славянского гидронимического словообразования, ср. сюда К'aльчик, приток Кальмиуса (он же – Калец, 1224 г.); налицо и вторичная тюркизация – сложение с тюрк. m"uj"uz «рог» в «Кальмиус». Название Кал'uтвина (балка в бассейне реки Миус) связано с ярко эндемичным, исключительно донским гидронимом Калитва, ср. еще название горы Калитва на левом берегу Днепра, близ Орели [50] , не первый случай в этом регионе славянского образования древнего вида, но без связей в известной нам нарицательной лексике. И названием балки Коровий брод (запись XVIII в.), между рекой Миус и рекой Дон, со славянской прозрачностью конструкции и типологическими аналогиями вроде Ox-ford, и -, мы заканчиваем немногочисленный, но весьма репрезентативный в отношении самобытности и древности образования ряд приазовских гидронимов и топонимов, в основном – из собрания Отина [51] . Можно разве что еще пополнить этот ряд в западном направлении, в пределах днепровского Левобережья, двумя топонимами древнего славянского вида – Перекоп, у Срезневского – Перекопь [52] , возможная приблизительная калька реликтового индоарийского *кrtа – «сделанный (то есть – вырытый вручную)», примерно в том же месте, у основания Крымского полуострова, и др.-русск. Олешье, один из «заселенных притонов» у моря [53] , которое с незапамятных времен – от геродотовской Гилеи ('Y – «лесная») до нынешних Алешковских (!) песков – стойко донесло и сохранило образ этого «лесистого» пятачка среди окружающих всегда безлесных пространств.

См. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Изд. 2-е. М., 1986 – 1987, т. II, с. 391; Фасмер М. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1974, вып. 12, с. 114 – 115.

Панин Н.И. Лексико-семантический и формантный анализ русских наименований текущих вод Окско-Донской равнины и прилегающих территориях. КД. М., 1982 (ркп.).

Cм. мое дополнение в: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Изд. 2-е. М., 1986 – 1987, т. III, с. 101.

Франко З.Т. Граматична будова украiнських гiдронiмiв. Ки"iв, 1979, с. 101, 118.

Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. М., 1974, вып. 3, с. 165 – 166.

Топоров В.Н., Трубачев О.Н. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. М., 1962, с. 220.

Трубачев О.Н. Етимологiчнi спостереження над стратиграфiею ранньоi схiднослов янськоi топонiмii // Мовознавство 1971, № 6, с. 12 – 13.

Гiдронiмiя України в ii мiжмовних i мiждiалектних звязках. Вiдповiдi. Ред. О.С. Стирижак. Ки"iв, 1981, с. 60.

Там же, с. 187, карта №5.

Трубачев О.Н. Названия рек Правобережной Украины. М., 1968, с. 71.

Отин Е.С. Каталог рек Северного Приазовья // Повiдомлення Украiнськоi ономастичноi комiсii. Вип. 11, 12. Ки"iв, 1975.

Срезневский И.И. Русское население степей южного поморья в XI – XIV вв. // Известия Отделения русского языка и словесности, т. VIII, 1860, стб. 319.

Там же, стб. 314.

Дальнейший материал гидронимов бассейнов Дона, Северского Донца и Левобережного Днепра мы подаем суммарно, для удобства обозрения – в алфавитном порядке, ввиду затруднительности определения четкого ареала, оговорив лишь то, что нами приводятся в основном архаичные по виду, порой – уникальные (периферийные, реликтовые) образования, застывшие, как верстовые столбы, на давно забытых путях северян, донских славян [54] , возможно, и славян карпатских, а также антов. О других проявлениях (и направлениях) участия некоторых из них в древнем освоении нашего региона еще будет речь дальше.

Первоначальное сидение у Азовского моря также вятичей (по Шахматову) остается для нас сомнительным ввиду достоверности «ляшских» связей вятичей и вторичности их прихода с Запада в Поочье.

Боромля, впадает в Донец к югу от Белгорода [55] , ср. Буромля, приток Сулы [56] , Буравль, приток Битюга (Панин), Валуй, в бассейне Оскола, Сев. Донец [57] , ср. Валуй, на верхней Оке [58] , Вырь [59] , Вир, приток Сейма, также Вирь, Вирь [60] , Жирная Поруба, в бассейне Дона, Волгоградская обл. (Панин), Золотоноша, левый приток Днепра [61] , Идолга, приток Медведицы, басс. Дона, Саратовская обл. (Панин), Излегоща, приток Воронежа, басс. Дона, Липецкая обл. (Панин), Иловай, приток Воронежа, Тамбовская обл. (Панин), Иловатка, бассейн Хопра, Саратовская обл. (Панин), Иловля, впадает в Дон на юг от Епифани [62] ; Панин: Саратовск. и Волгогр. обл., Каверья, приток Верейки, басс. Дона, Воронежская обл. (Панин), Калитва, впадает в Дон на юг от Епифани [63] ; Панин также: Черная Халитва, Белгородск. и Воронеж, обл., Клекоток, басс. Дона, Ряз. и Тульск. обл. (Панин), Красивая Меча, впадает в Дон на юг от Епифани [64] ; Панин: Тульская и Липецкая обл., Куной, басс. Дона, Воронежск. обл. (Панин), Кшень, приток Быстрой Сосны, басс. Дона, Курская и Орловская обл. (Панин), ср. Кшеня Урля, нижнее правобережное Поочье [65] , но последнее – среди явно мордовского гидронимического ландшафта, Лохвица [66] , Лугань, впадает в Донец на юг от Белгорода [67] , Медведица, впадает в Дон на юг от Епифани [68] ; Панин: Саратовская и Волгоградская обл., ср. Медведица, нижнее правобережное Поочье [69] , Мжа, впадает в Донец на юг от Белгорода [70] , Морец, басс. Дона, Волгоград. обл. (Панин), Непрядва, приток Дона, Тульск. обл. (Панин), Обит'oк, басс. Северск. Донца; басс. Самары [71] , Обыточка, приток Псла, басс. Днепра, Обитiчка [72] , Оржица [73] , Оржиця, приток Сулы, бас. Днепра [74] , Осереда, впадает в Дон на юг от Епифани [75] , Отнога, басс. Дона, Волгоградск. обл. (Панин), Паника, басс. Дона, Липецк, обл. и Саратовск. обл., продолжение слав. *ponika/*ponikъva, о теряющихся под землей речках, Плота/Плата, басс. Дона, Тульск., Липецк., Тамб., Орловск., Курск., Белгородск. обл., Плесный, басс. Богучара, Воронежск. обл. (Панин), Полоная Вершина, басс. Битюга, Воронежск. обл. (Панин), ср. Полонец, Полоница, в Поочье [76] , Полта, басс. Дона, Липецк, обл. (Панин), Попасный, басс. Дона, Воронежск. обл. (Панин), Порой/Парой, басс. реки Воронеж (Панин), Протолчь [77] , Протълчь, в районе днепровских порогов [78] , Прот'oвч, приток Орели, басс. Днепра [79] , ср. Протолок, в Поочье [80] , Псел [81] , Пьслъ (XII в.), левый приток Днепра [82] , Птань, приток Красивой Мечи, басс. Дона, Тульск. обл. (Панин), Ряса Становая, приток Воронежа, в ее бассейне – Маслова Р., Московская Р., Ягодная Р., Гущина Р., Раковая Р., Колодезная Р., Говейная Р. (Панин), ср. Ряса в Поочье [83] , Свишня, басс. Дона, Липецкая обл. (Панин), Ситова Меча, приток Красивой Мечи, Тульск. обл. (Панин), Снова (Богатая, Кобылья), басс. Дона, Липецкая обл. (Панин), ср. Снов(ь), приток Десны [84] , Снъвь [85] , Сосна (Быстрая, Тихая), впадают в Дон на юг от Епифани [86] , ср. Сосна, в Поочье [87] , Суверня, басс. Хопра, Пенз. обл. (Панин), Супой [88] , Супiй, род.
– ою, левый приток Днепра [89] , < праслав. *spojъ, иначе – и неубедительно [90] , Талица, приток Быстрой Сосны, Липецк, обл. (Панин), ср. Талица, в Поочье [91] , Тауза, приток Медведицы, Саратовск, обл. (Панин), ср. Уза, ниже, Тим, приток Быстрой Сосны, Курск, и Орловск. обл. (Панин), Тименка, приток Быстрой Сосны, Орловск. обл. (Панин). Толотый, укр. Т'oлотий, яр, басс. Северского Донца, Харьковск. обл. [92] , ср. литовское t`iltas «мост», Тор, Торец, впадают в Донец на юг от Белгорода [93] , Труд(ы), впадает в Быструю Сосну [94] , Уза, басс. Малой Медведицы, Саратовск. обл. (Панин), Усерд, приток Тихой Сосны, Белгородск. обл. (Панин), Утеча, басс. Тихой Сосны, Белгородск. обл. (Панин), Х'oртица [95] , Хортиця, приток Днепра [96] , Щигор/ Щигра, басс. Дона, Курск. обл. (Панин).

Срезневский И.И. Русское население степей южного поморья в XI – XIV вв. // Известия Отделения русского языка и словесности, т. VIII, 1860, стб. 316.

Гiдронiмiя України в ii мiжмовних i мiждiалектних звязках. Вiдповiдi. Ред. О.С. Стирижак. Ки"iв, 1981, с. 208.

Смолицкая Г.П. Гидронимия бассейна Оки. М., 1976, с. 17.

Словник гiдронiмiв Укра"iни. Ред. кол.: А.П. Непокупний, О.С. Стрижак, К.К. Цiлуйко. Ки"iв, 1985, с. 103.

Там же, с. 216; Срезневский И.И. Русское население степей южного поморья в XI – XIV вв. // Известия Отделения русского языка и словесности, т. VIII, 1860, стб. 316.

Срезневский И.И. Русское население степей южного поморья в XI – XIV вв. // Известия Отделения русского языка и словесности, т. VIII, 1860, стб. 317.

Там же, стб. 317.

Смолицкая Г.П. Гидронимия бассейна Оки. М., 1976, с. 256.

Срезневский И. И. Русское население степей южного поморья в XI – XIV вв. // Известия Отделения русского языка и словесности, т. VIII, 1860, стб. 316.

Там же, стб. 316; Словник гiдронiмiв Укра"iни. Ред. кол.: А.П. Непокупний, О.С. Стрижак, К.К. Цiлуйко. Ки"iв, 1985, с. 328 – 329.

Смолицкая Г.П. Гидронимия бассейна Оки. М., 1976, с. 261.

Словник гiдронiмiв Укра"iни. Ред. кол.: А.П. Непокупний, О.С. Стрижак, К.К. Цiлуйко. Ки"iв, 1985, с. 392.

Там же, с. 392.

Словник гiдронiмiв Укра"iни. Ред. кол.: А.П. Непокупний, О.С. Стрижак, К.К. Цiлуйко. Ки"iв, 1985, с. 400.

Смолицкая Г.П. Гидронимия бассейна Оки. М., 1976, с. 33, 38.

Етимологiчний словник лiтописних географiчних назв Пiвденноi Русi. Вiдповiд. ред. О. С. Стрижак. Ки"iв, 1985, с. 111.

Словник гiдронiмiв Укра"iни. Ред. кол.: А.П. Непокупний, О.С. Стрижак, К.К. Цiлуйко. Ки"iв, 1985, с. 450.

Смолицкая Г.П. Гидронимия бассейна Оки. М., 1976, с. 229.

Словник гiдронiмiв Укра"iни. Ред. кол.: А.П. Непокупний, О.С. Стрижак, К.К. Цiлуйко. Ки"iв, 1985, с. 451 – 452.

Смолицкая Г.П. Гидронимия бассейна Оки. М., 1976, с. 45, 185.

Словник гiдронiмiв Укра"iни. Ред. кол.: А.П. Непокупний, О.С. Стрижак, К.К. Цiлуйко. Ки"iв, 1985, с. 514.

Етимологiчний словник лiтописних географiчних назв Пiвденноi Русi. Вiдповiд. ред. О.С. Стрижак. Ки"iв, 1985, с. 144.

Смолицкая Г.П. Гидронимия бассейна Оки. М., 1976, с. 23, 41, 140.

Словник гiдронiмiв Укра"iни. Ред. кол.: А.П. Непокупний, О.С. Стрижак, К.К. Цiлуйко. Ки"iв, 1985, с. 540.

Франко З.Т. Граматична будова украiнських гiдронiмiв. Ки"iв, 1979, с. 135, сн. 28.

Смолицкая Г.П. Гидронимия бассейна Оки. М., 1976, с. 103, 104, 199, 250.

Словник гiдронiмiв Укра"iни. Ред. кол.: А.П. Непокупний, О.С. Стрижак, К.К. Цiлуйко. Ки"iв, 1985, с. 568.

Там же, стб. 317.

Словник гiдронiмiв Укра"iни. Ред. кол.: А.П. Непокупний, О.С. Стрижак, К.К. Цiлуйко. Ки"iв, 1985, с. 593.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11-34

Бывший муж

Рузанова Ольга

Любовные романы:

современные любовные романы

5.00

рейтинг книги

Возрождение империи

Первухин Андрей Евгеньевич

6. Целитель

Фантастика:

фэнтези

попаданцы

5.00

рейтинг книги

Титан империи 2

Артемов Александр Александрович

2. Титан Империи

Фантастика:

фэнтези

боевая фантастика

аниме

5.00

рейтинг книги

Жена со скидкой, или Случайный брак

Ардова Алиса