К истокам
Шрифт:
***
Весной, когда он познакомился с Петром и Денисом, возвращение на родину уже не так сильно его пугало. Алек привык к этой мысли, он играл с ней, осторожно поворачивал её и так, и эдак, рассматривая с разных сторон, пытаясь представить себе все последствия этого поступка.
Он заранее позаботился о том, чтобы отпуск ему предоставили в августе, а до тех пор старался жить в привычном ритме, не задумываясь, как его примут сородичи после столь долгого отсутствия. Тем не менее, он порой просыпался среди ночи и долго не мог уснуть, представляя ожидающие его нелёгкие встречи.
Однажды Алек возвращался с работы, вопреки обыкновению, он закончил в этот день пораньше. Шёл быстро, хотя торопиться повода не было. В наушниках громко играла музыка. На перекрёстке возле магазина увидел девочку лет десяти с большим рюкзаком. Перешёл дорогу и тут почувствовал, что за ним кто-то идет, едва поспевая. Он, не оборачиваясь, понял, что по какой-то причине ребёнок последовал за ним – от неё исходили волны страха. Не стал ничего говорить, просто замедлил шаг – девочка шла позади и сбоку, словно прячась за него. Но от чего? Алек взглянул вперёд и, кажется,
– Ты испугалась собак?
Девочка доверчиво посмотрела на него и утвердительно кивнула.
– Не бойся, они тебя не тронут.
– Потому что ты волк, да? – вдруг спросила она. В её глазах зажглась искорка любопытства.
Алека словно окатили холодной водой. Он машинально шёл дальше, пытаясь приноровиться к короткому шагу девочки.
– А я иду из музыкальной школы, у нас было сольфеджио, – продолжила она, как ни в чём ни бывало.
Розовый рюкзак с мультяшными героями, карие глаза, длинные ресницы, ямочки на щеках, лёгкая куртка с блёстками, клетчатая юбочка, начищенные ботинки – самая обычная девочка, и, тем не менее, она разглядела в нем Охотника. Впервые за годы, проведённые в городе, кто-то заметил существо, которое пряталось в нем.
Вдруг девочка махнула рукой и отстала, весело взбежала по лестнице и скрылась в подъезде.
Алек пытался убедить себя, что ослышался. Никто и никогда его так не называл. Да, многие встречались с тёмной стороной его личности, он умел внушать людям страх, и эта способность не раз его выручала. Иногда он проделывал это забавы ради. Только чтобы чуть-чуть ослабить контроль и снова оказаться на этой опасной грани – когда он чувствовал свою силу. Как в тот раз, когда Денис решил расспросить его про татуировку. Да, с Петром этот номер не прошёл, но не с ним одним – у него порой бывали осечки, когда внушение не срабатывало, но происходило это крайне редко. Но эта девочка… Она словно вытащила из него суть и продемонстрировала её ему самому. Может, это вышло случайно. Может, он неправильно расслышал. А может, у неё дар.
Он обернулся – собаки остались позади, но он чувствовал исходящие от них волны страха и неприязни. Они тоже знали. Крупный кобель угрюмо глядел ему вслед, наклонив лобастую голову и прижав уши, оценивающе, словно взвешивая свои возможности, если вдруг человек решит на них наброситься. Алек отвернулся и зашагал дальше – городские псы не представляли для него угрозы.
***
За эти месяцы Алек не раз встречал Дениса. Чаще всего они пересекались в парке во время пробежки, но порой сталкивались и на улице. Алек не предпринимал никаких попыток сблизиться и всегда держался на расстоянии, даже если им было по пути. Скупо кивал в знак приветствия и пробегал или проходил мимо. Денис робел перед ним и не решался заговорить, хотя часто хотел расспросить Алека о родной деревне. Так продолжалось до тех пор, пока Денис не попал в едва ли не самую страшную ситуацию в своей жизни.
В пятницу вечером после целого дня, проведённого в стенах библиотеки, он решил проветриться и выбрался в парк на пробежку. Было начало лета, стояли первые тёплые дни, нежная листва деревьев радовала глаз сочной зеленью. Денис никогда с таким удовольствием не бегал и задержался в парке дольше обычного. Уже смеркалось, когда он решил повернуть обратно к центральной аллее. На лавочке сидела компания молодых людей, он издалека почувствовал исходящую от них угрозу. Но делать было нечего, другого пути попасть домой он не знал. Видимо, парни почувствовали его страх – и из всех прохожих мгновенно выделили именно его. Когда он медленно пробегал мимо, они окликнули, а когда он попытался сделать вид, что ничего не слышал, вскочили и догнали его, обступив со всех сторон. Денис совершенно растерялся, он никогда не попадал в подобное положение. Все началось с какого-то безобидного вопроса, а потом один из парней, от которого сильнее, чем от остальных, несло спиртным, толкнул его, легко, но ощутимо. Денис предпринял робкую попытку вырваться из круга, чем вызвал только взрыв издевательского хохота, его снова толкнули, и он на ватных ногах отлетел к другому, тот отфутболил его к третьему. Несколько раз он падал, но его рывком ставили на ноги. Денис умоляюще смотрел на прохожих, но никто не желал вступиться и связываться с толпой пьяных, все проходили мимо, старательно отводя глаза, словно ничего не происходило. Парни же, распалённые своей безнаказанностью, решили перейти к более жестокой игре. Они отконвоировали жертву к боковой дорожке, остановились в мутноватом круге света одинокого фонаря. Кто-то достал из рюкзака бутылку и пустил её по кругу. Когда очередь дошла до Дениса, двое крепко вцепились в него, а третий попытался влить отвратительное пойло прямо в рот. Он сопротивлялся как мог, вырывался, отворачивался, а парни продолжали свои попытки, сопровождая их всё новыми взрывами гогота, кто-то достал телефон и начал снимать, другой до боли зажал ему нос, Денис терпел, пока были силы, но потом вынужден был открыть рот, чтобы глотнуть воздуха. Но вместо живительно кислорода в него влилась обжигающая жидкость, от которой у него перехватило дыхание. Денис зашелся в кашле, из глаз брызнули слёзы, в этот момент он молился только об одном – чтобы эта пытка прекратилась. За всё это время он не проронил ни звука, чем, видимо, немало расстроил своих мучителей. Ему было стыдно кричать и звать на помощь, он бы скорее умер, чем подал голос. Бутылка тем временем пошла по второму кругу, его вновь подняли на ноги и повторили всю процедуру с самого начала. Дениса трясло, когда он вновь почувствовал вкус спиртного, его затошнило. Ноги уже не держали – и когда его отпустили, он мешком упал на асфальт, всхлипывая от унижения и содрогаясь от рвотных позывов. Кто-то крикнул «Кончай его!», и Дениса обступили ноги в крепких
Алек никогда не любил бегать вечерами, особенно летом – в парке было слишком многолюдно. Его раздражали прохожие, праздно шатающиеся по аллее, музыка, доносящаяся из громкоговорителей, торговцы мороженым, сахарной ватой, попкорном, назойливые запахи и груды мусора, огни гирлянд и шорох множества ног. Но в этот вечер он почувствовал настоятельную необходимость ненадолго выбраться из дома, забыться хотя бы на час. Алек сразу свернул в лес, к отдаленным тропкам, о существовании которых знал только он. Попетляв там, он решил вернуться, но другим путем. Время было позднее, становилось зябко, и он надеялся, что вечерние сырость и прохлада успели разогнать большинство гуляющих. Он спокойно бежал по одной из дорожек, когда на единственном освещённом пятачке заметил кучку пьяных парней. Охотник издали почуял исходившую от них агрессию. Алек не стал подавлять его инстинкты, в такие моменты он привык доверяться им. Он на несколько секунд замер, чтобы изучить обстановку и принять решение – углубиться в лес, избежав возможной стычки, или же дать Охотнику волю. Что-то знакомое почудилось ему в сжавшейся на асфальте фигуре. Алек раздумывал, стоит ли ему вмешиваться, когда один из парней с размаху ударил лежащего ногой в спину. Он сразу узнал искажённое болью лицо, мелькнувшее в свете фонаря. Решение ещё не было сформулировано человеком, но Охотник уже рванул вперед, ликуя и предвкушая драку. Парней было пятеро, все крепкие, настроены агрессивно и в изрядном подпитии – в той стадии, когда тонкий налёт цивилизованности смыт, а желание крушить и бить растёт в геометрической прогрессии. Алек иногда думал, что Охотник, в сущности, мало чем отличается от людей в подобном состоянии – для него тоже не существовало границ и норм. Ему нравилось причинять боль, демонстрировать силу и внушать ужас. Только первобытные инстинкты, ничего больше. Алек сознавал, что Охотник поддался порыву броситься в драку отнюдь не из желания защитить Дениса, просто это оказалось удобным предлогом для человека, который месяцами держал его в заточении, лишь изредка выпуская на волю. Нечасто складывалось так, чтобы они объединяли свои усилия – и это был как раз такой случай. Когда подобное происходило, их сила удваивалась. Сколько бы перед ними ни было противников – пять, десять, двадцать, это не имело никакого значения.
Алек воспользовался преимуществом, которое у него было – неожиданностью, и набросился на самого крепкого, который по всем признакам был вожаком их стаи, стремясь вывести его из строя первым. Опыт подсказывал, что такая тактика оправдывалась. Он опрокинул и отволок сопротивляющегося парня в темноту, туда, где он сам был неуязвим, а его жертва – беспомощной. Несколько безжалостных ударов по лицу – и противник затих. Остальные четверо только начали соображать, что случилось, как Охотник снова метнулся к ним из темноты. Его следующая добыча оказала большее сопротивление, но Алек справился с ним, с силой вывернув руку и с удовлетворением услышав характерный хруст в плече и крик боли. Третий в испуге отпрянул, когда кулак Охотника мелькнул перед его носом, но это ему не помогло – он потерял равновесие и плюхнулся на асфальт рядом с Денисом. Остальные двое уже спасались бегством. Алек с трудом поборол желание погнаться за ними и сосредоточился на упавшем. Тот пытался отползти на четвереньках в спасительную, как ему казалось, темноту, Охотник дождался, пока тот не окажется в тени и последовал за ним. С удивлением он услышал щелчок – у парня оказался нож, которым, впрочем, не мог орудовать, пока его глаза не привыкнут к темноте. Алек не дал ему на это времени и напал сразу, без раздумий, с легкостью выбив оружие из рук. Ещё несколько ударов, сбитые в кровь костяшки, яростный стук сердца в висках, безудержное ликование Охотника – и всё было кончено. Драка длилась меньше пяти минут, но этого его внутреннему хищнику было достаточно.
Алек остановился, услышав глухой стон Дениса – этот звук отрезвил его. Мгновение назад он стоял над своей жертвой, готовый нанести последний удар, который мог оборвать его жизнь. Кто это был? Он сам? Охотник? Или они оба? Алек не хотел верить, что он способен на такое. Когда дрался Охотник, его было не удержать от жестокости, но Алек-то был другим, он всегда пытался смягчить или отвести удар. Это удавалось не всегда, любое оружие становилось для Охотника сигналом к яростному нападению, возможно, этот инстинкт был общим для них обоих, и именно поэтому обладал такой могучей силой, сметающей всё на своем пути, стирающей границы и табу. Он действительно мог убить этого паренька, который вряд ли вообще когда-нибудь применял свой нож против человека, и вытащил его лишь перед лицом смертельной опасности, которую в тот момент представлял Охотник. Если бы не Денис, чей голос вернул его к реальности.
Алек поднялся на ноги, постоял, переводя дух, и шагнул к свету. Денис силился встать, он подхватил его:
– Как ты? Можешь идти? Нам лучше уйти отсюда.
Денис только всхлипнул. Он даже не успел заметить, когда именно появился Алек. Его трясло от пережитого, ноги не держали, но несмотря на это, он попытался незаметно вытереть слёзы – ему было слишком стыдно.
– Всё в порядке, они больше не вернутся. Обопрись на меня. Я провожу тебя до дома, – голос Алека звучал успокаивающе. Комок ужаса в животе постепенно таял, сердце замедлило свой бешеный перестук, Денис с удивлением ощущал, что приходит в себя – быстрее, чем ожидал.