К колдунье не ходи

Калинина Дарья Александровна

– Какой щедрый этот Филимон Сергеевич, – задумчиво пробормотала Инга. – А Ульяна, выходит, была его подарками сестре недовольна?

– О чем и речь! Только и твердила, что жена у Филимона Сергеевича на «Кадиллаке» с откидным верхом катается, а для Ленки ее любовник самую дешевую тачку приобрел.

Инга хотела задать следующий вопрос, но тут прозвучал голос Вани:

– Говорите, машина у супруги Филимона – с откидным верхом?

– Лена так мне говорила.

– Угу, спасибо.

И Ваня снова углубился в какие-то свои размышления.

Инга недовольно покосилась на него: зачем он прервал ее на самом интересном месте? Но Ваня до того крепко задумался, что ее взгляда просто не заметил. Как и многие настоящие мужчины, он не умел делать одновременно сразу два дела – думать и замечать что-то вокруг себя. Если Ваня задумывался, он переставал участвовать в реальной жизни, «уходил» в свои мысли. Поэтому в бою Ваня никогда не задумывался. Выполнял все приказы начальства, не размышляя над ними ни секунды. Задуматься – означало бы замедлиться, а в условиях боевых действий это было чревато крупными неприятностями.

– Жаль, что Филимон мать своего малыша по достоинству не оценил, – вздохнула между тем соседка. – Глядишь, присмотрелся бы к Ленке да и отсыпал бы ей сверх того, что по необходимости давал.

– А вы видели этого человека?

– Лично с ним мне сталкиваться не приходилось, а вот прихвостни его тут много раз бывали. Между соседей крутились, выясняли, какая из Лены мать получилась. Особенно один – настырный такой. Рожа вся из себя такая гладкая, в ухе проводок торчит, а костюм хороший, черный. И всех соседей вопросами о Ленке донимал.

– Что за вопросы?

– Хорошо ли она о ребенке своем заботится? Не обижает ли мальчика? Вовремя ли его на прогулку выводит, ну, и всякое такое. Даже о том, не завела ли себе Лена хахаля, и то не постеснялись спросить.

– Может быть, это были люди из службы опеки?

– Сама в ней работаю, всех наших в лицо знаю. Нет, не из нашей службы эти парни. Да и не водятся у нас почти мужчины, все больше тетки работают.

Что правда, то правда.

– Скажите, что Лена вам про свою сестру рассказывала? Не говорила, что Ульяна в каких-то махинациях замешана? Что ей грозит опасность?

– Что вы! Про махинации Ульянкины – это я Лену сама предупреждала. А она мне в ответ одно: Ульяна – моя сестра, мы с ней совсем родные, люблю ее больше жизни, а уж она во мне и вовсе души не чает.

– Так и говорила?

– Добрая душа была Ленка, ни в ком зла не видела. Простая очень, замуж ей сильно хотелось, да чтобы по-настоящему замужем быть, а не так, как с этим Филимоном. Тьфу! А и то ведь сказать, как подумаю, так в чем-то Ульяна и права была. Погулял с девчонкой, а как до дела дошло, так он – в кусты. Жениться на Ленке он не женился, сына хоть и признал, но только на бумаге. Ребенка счастливый папаша если и видел, то от силы пару раз. Ленка говорила, он к ней в больницу приезжал. Вот и получается, может, он и вовсе одним разом ограничился. Разве это не оскорбительно для Ленки?

– Но ведь он проверял, как живется его ребенку. Его люди проверяли.

– Ленку он проверял, достойна ли она оплаты услуг няньки! Прихвостней своих присылал, что верно, то верно. А вот чтобы самому приехать, таким достижением мне Ленка что-то не хвасталась. Да и из роддома ее мать с сестрой да подруги с мужьями забирали.

– Погодите, а как же отец Лены? Его не было на выписке его внука?

– Может, и был. Запамятовала я. Наверное, был. Потом-то он приходил, и не один раз!

– Как бы нам с ним связаться! – воскликнула Инга, совсем не ожидая, что соседка сможет им в этом деле помочь.

Но та неожиданно улыбнулась и сказала:

– А ведь Ленка мне телефоны обоих своих родителей оставляла.

– Оставляла? А зачем?

– Как эти прихвостни ее Филимона возле нашего дома зашустрили, Ленка это очень близко к сердцу приняла. Прибежала ко мне, руки трясутся, губы бледные. На руках у нее Коленька, от плача заходится, видать, настроение матери почувствовал. Дети ведь все чувствуют! Вот мой сын, когда маленький был, стоило мне за порог шагнуть, мигом вой поднимал. И как он через две стены и с включенным телевизором слышал, что я ухожу? Загадка!

– А что с телефоном Лениного отца?

– Так я и рассказываю. Прихвостни те на Лену сильного страху нагнали. Уж не знаю, почему, только она вообразила, что ребенка у нее теперь отнимут, а ее убьют.

– Что за ерунда!

– Я тоже ей так сказала, – кивнула головой соседка.

Тем не менее Лена не желала успокаиваться. Никакие разумные слова, доводы или вразумления не могли на нее повлиять. Молодая мать тряслась, словно от озноба. И чтобы успокоить обезумевшую мать, соседка взяла у нее координаты родителей.

– Мама живет совсем рядом, – объяснила ей Лена. – А папа чуть подальше. Но, в случае чего, вы ему первому, пожалуйста, позвоните.

Соседка взяла оба телефона и положила бумажку в вазочку, к другим телефонным номерам, которые ей было недосуг переписать в книжку. Но вспомнила она об этих телефонных номерах только сейчас, да и то не без помощи сыщиц. И вот, держа в руках бумажку с корявыми цифрами, старушка нерешительно мялась.

– Может быть… вы сами отцу-то Лениному позвоните? – спросила она у друзей. – Коли уж все равно будете ему насчет Ульяны звонить, так и про Лену… скажете?

Друзья очень хорошо понимали ее чувства. Совсем недавно они точно так же забуксовали, не будучи в силах войти в подъезд матери Ульяны.

– Хорошо, мы позвоним ему, – неожиданно произнес за всех Ваня. – И в ответ на недоумевающий взгляд подруг пояснил: – Нужно же кому-то это сделать. К тому же отец – это не мать. С ним всяко разговаривать будет легче.

Однако, прежде чем поговорить с отцом сестер Филипчук, до этого гражданина надо было еще добраться. А сделать это оказалось совсем непросто. На звонок ответил высокий женский голос: