К последнему городу
Шрифт:
Самый маленький из них – наверное, самый старый – сделал шаг вперед и начал что-то говорить. Его язык показался им набором гортанных звуков. Голос звучал монотонно, без интонаций, но некоторые слова произносились с тихим взрывом.
Никто из европейцев не понял, что он сказал.
Только повар понял индейца. Раньше он всегда держался в тени проводника. Никто из них не мог вспомнить, чтобы за все эти дни он что-нибудь говорил. И вот теперь он ответил индейцам на таком же языке с придыханием, и его спокойный тон несколько успокоил путешественников. Потом он повернулся к ним и, заикаясь, сказал что-то по-испански. Франциско
Немного покачиваясь на бамбуковых шестах, Франциско был похож на помятую птичку; его тело вежливо склонилось перед индейцами, а ноги подогнулись от изнеможения.
Он сказал:
– Они говорят, что мы пришли, чтобы выкопать золото и серебро, принадлежащие тем, кто жил здесь до них. Что теперь это их земля и чтобы мы убирались отсюда. – Он запнулся. – Повар также говорит, что они сказали в наш адрес много ругательств. Они считают, что инки были их отцами, а мы пришли украсть их украшения.
– Ну, тогда скажите им, зачем мы все здесь! – Лицо Луи побагровело от злобы. – Скажите им, что мы путешественники, или туристы, или как там еще. – Он подъехал и встал рядом с лошадью Жозиан. – Это какое-то безумие.
Франциско передал это повару, который, в свою очередь, бесстрастно перевел все это индейцам, а путешественники всматривались в их лица, ожидая какой-нибудь реакции. Но теперь индейцы еще больше казались упрямыми детьми, твердо смотря на европейцев из-под спутанных волос. Их туники были в выцветшую полоску, белую и коричневую, как школьная форма; в некоторых местах они были связаны веревкой или лианами. Только на одном из индейцев красовалась фуражка; и еще один был одет в оборванные брюки.
Наконец старший из них ответил. Когда его слова перевели на испанский, а потом на английский, то оказалось, что он сказал следующее:
– Мы знаем, что вы пришли, чтобы взять то, что принадлежит мертвым. Когда вы будете возвращаться по этой же дороге, вы должны будете отдать это нам, чтобы мы могли опять закопать в землю.
– Скорее всего, это они хотят забрать себе эти украшения, о которых говорят. – Казалось, Луи вот-вот пришпорит лошадь и поскачет вперед. – Вероятно, это недобитые бандиты. Они из банды Сендеро Луминосо?
Роберт обратился к Франциско:
– Скажите им, мы пришли, чтобы полюбоваться их горами и реками. – Он посмотрел на жилистые руки, крепко державшие мачете. – Скажите, что мы недолго пробудем здесь.
Повар передал это индейцам и отступил в сторону. Индейцы внезапно начали расступаться. Лес огласила какофония голосов, гортанные звуки сделались резкими и лающими, как у встревоженной собаки. К старшему подступили двое: один – индеец в брюках, а другой – самый свирепый из них. Судя по всему, авторитет старшего быстро падал. Но, несмотря на это, он выглядел вполне уверенным. Неожиданно рядом с ним появился молодой индеец в фуражке – самый крупный, почти толстый, – он пришел на его защиту. Вероятно, это был его сын. Впрочем, невозможно было точно определить ни их возраста, ни социального положения. Иногда казалось, что они просто спорят о чём-то, потом – что они вот-вот затеют драку. Но мачете они по-прежнему держали опущенными. Они сгорбились и что-то быстро говорили на своем злобном языке. Какое-то время они, вероятно, пытались что-то решить, выработать план действий, распределить роли, ответственность, спасти потерянную честь. Но эти споры уже начали выходить из-под контроля.
Во всем этом крике лошадь Жозиан резко выгнула спину, и та чуть было не упала. Разозленный Луи слез со своей лошади и помог Жозиан спуститься. Она взяла его под руку, и они встали бок о бок. Лошади медленно побрели прочь. Все путешественники инстинктивно сбились в кучу, не спуская глаз с индейцев и с блестящих клинков, зажатых в их кулаках. Роберт подошел сзади к Камилле и положил руки ей на плечи. Он хотел, чтобы его прикосновение успокоило ее, но вместо этого оно, похоже, передало ей его страх. Его тело немного онемело и напряглось. Несколько индейцев жестикулировали, показывая на них. Наверное, Луи прав, думал он: наверное, это остатки бандитов из банды Сверкающей Тропы, которая терроризировала эти земли десять лет назад. Он представил себе газетные заголовки, жуткие фотографии. Интересно, они убивают всех по очереди? А может, еще заставляют вас встать на колени?
В следующую минуту три индейца отделились от остальных. Они подошли к европейцам и подняли мачете. Жозиан вскрикнула и присела позади Луи, спрятав голову у него между ног. Он быстро наклонился, чтобы поддержать ее, схватившись за шляпу другой рукой, как будто пытаясь заслониться от опасности. Роберт и Камилла застыли на месте. Индеец напротив поднялся на цыпочки. Рукав его туники соскользнул с мускулистого плеча. Он размахивал сверкающим мачете прямо у себя перед лицом. Роберт смотрел на него со странным спокойствием, а индеец отрывисто кричал и потрясал клинком.
Позже Роберт думал о Камилле, которая стояла перед ним: думал о том, что бы он сделал, если бы лезвие опустилось на нее. Он не мог ответить. Он просто смотрел на всех так, как будто это все фильм или спектакль. Его руки тяжело лежали у нее на плечах, а Камилла не двигалась. Тем временем индейцы все продолжали жестикулировать, подстрекая друг друга. Волосы тряслись у их лиц. Иногда их голоса превращались в визг. Теперь европейцы стояли так тесно, что могли легко дотронуться друг до друга. Луи все еще стоял, склонившись над Жозиан, нелепо придерживая шляпу свободной рукой, а Франциско свел вместе оба бамбуковых шеста перед собой так, как будто он собирался молиться.
Вдруг они заметили, что их старший и младший присоединились к остальным. Они предлагали что-то новое. Медленно, один за другим, индейцы перестали кричать и опустили мачете. На мгновение на лес опустилась тишина, наполненная только их злобным дыханием.
Потом старший обратился к повару, который одиноко стоял неподалеку, и Франциско хрипло перевел:
– Он говорит, что они готовы нас пропустить дальше, если только мы пообещаем, что будем возвращаться по этой же дороге. Таким образом, они узнают, что мы действительно ничего не взяли.
Он помолчал и жестко добавил:
– Но он говорит, что мы должны кого-то оставить здесь, с ними.
Жозиан скользнула вверх и встала рядом с Луи, прислонившись к нему всем телом и открыв глаза. Ее лицо покрылось красными пятнами от поднявшейся температуры, а лоб вспотел. Луи механически зарылся пальцами в ее волосы.
Индейцы отошли на несколько шагов, бормоча что-то себе под нос. Было непонятно, что они собирались делать теперь.
Роберт услышал, как его собственный голос сказал: