К себе самому
Шрифт:
14. Презирающие друг друга [в то же время] заискивают друг перед другом, а желающие превзойти друг друга [в то же время] пресмыкаются друг перед другом.
15. Как испорчен и лжив тот человек, который говорит: «Я решил обходиться с тобой просто». Что ты делаешь, человече? Не следует объявлять об этом! Само проявится. На лбу это должно быть написано. Голос сразу скажет об этом, в выражении глаз сразу выступит это, как любящий в глазах любимого тотчас все узнает. Вообще нужно быть простым и добрым, вроде того как волей-неволей чувствуется человек, от которого пахнет козлом, когда к нему приблизишься. Неестественность же – нож простоте. Нет ничего постыднее волчьей дружбы [192] . Более всего ее избегай. Хороший, простой и благожелательный человек обнаруживает эти качества в своих глазах и не скрывает.
192
Подразумевается басня Эзопа, в которой волки съели овец, притворившись их друзьями. Неестественную, лицемерную дружбу, которой не следует доверять, древние называли волчьей.
16. Нужно жить наилучшим образом. Возможность для этого есть в душе, если человек безразличен к вещам безразличным. Будет же он безразличным к ним, если каждую из них будет наблюдать по
Итак, если это согласуется с природой, радуйся ему, и легко тебе будет; если же это противно природе, ищи, что для тебя соответствует твоей природе, и стремись к этому, даже если это не приносит славы. Ведь всякому ищущему собственного блага прощается.
17. Думай, откуда возникла каждая вещь, и из какой материи она состоит, и во что превращается, и чем станет после превращения, и о том, что не претерпит она при этом никакого зла.
18. И во-первых [должен я осознать], каково мое отношение к ним, и что мы рождены друг для друга, и мое назначение – предводительствовать ими, как баран овцами, как бык стадом коров. Поднимись выше над этим и подумай: если не атомы, то управляющая целым природа. Но если так, то худшее создано ради лучшего, а последнее – друг для друга. Во-вторых : каковы они за столом, на ложе, в остальных случаях жизни, особенно же, какие неизбежные действия вытекают из их основоположений и в каком ослеплении они совершают эти самые действия . В-третьих : если они совершают их правильно, не следует проявлять недовольства, если же неправильно, то [действуют они так], очевидно, по неведению и невольно. Ибо всякая душа лишается как истины, так и способности воздаяния каждому по достоинству против своей воли. Все-таки тяжело переносить тех, которые слывут несправедливыми, и невежественными, и корыстолюбивыми, одним словом, прегрешающими против ближних. В-четвертых : и сам ты совершаешь много прегрешений, и сам такой же, как они; а если и воздерживаешься от некоторых прегрешений, то предрасположенность к ним в тебе все-таки есть, так как от подобных прегрешений воздерживаешься ты из-за боязни, из-за честолюбия или какого-нибудь еще порока. В-пятых : если они прегрешают, ты не постигаешь [смысл прегрешения]. Ведь многое происходит по расчету природы. И вообще многое следует прежде узнать, чтобы кто-нибудь мог высказать постигающее суждение о чужом поступке. В-шестых : когда ты слишком сердишься или еще и страдаешь [помни], что коротка человеческая жизнь, и в скором времени все мы умрем. В-седьмых : не действия самих людей удручают нас – ведь мотивы их коренятся в руководящем начале этих людей, – но наше толкование их. Поэтому устрани его и только пожелай отказаться от суждения о чем-нибудь как об ужасном, и вот уже прошел гнев. Но как устранить? Рассудив, что нет тебе от этого позора. Ведь если будешь считать позорным не одну только порочность, неизбежно совершишь множество прегрешений и станешь разбойником и всем чем угодно. В-восьмых : сколько более тяжелого привносят гнев и печаль и связанные с ними явления, чем само то, на что мы гневаемся и от чего печалимся. В-девятых : благожелательность непобедима, если она настоящая, без издевки и лицемерия. Ибо что сделает тебе самый сильный твой обидчик, если ты останешься благожелательным к нему и, если случится обида, станешь кротко увещевать и переубеждать, сохраняя спокойствие в тот самый момент, когда он стремится сделать тебе зло: «Нет, дитя. Для другого мы рождены. Мне вреда от этого не будет, а вот тебе, милый, будет». И докажи ему мягко и в общих чертах, что дело обстоит именно таким образом и что даже пчелы не делают этого, да и все, кто рожден жить сообща. Только нужно это делать без насмешки и не в оскорбительной форме, а с любовью и без душевной горечи. И не как в школе, не для того, чтобы кто-нибудь, стоя поблизости, удивлялся тебе, но обращаясь только к нему одному, даже если рядом находится кто-нибудь другой. Эти девять главных положений помни так, как будто ты получил их в дар от Муз, [193] и становись наконец человеком, пока еще жив. Наряду с гневом следует остерегаться и лести по отношению к ним. Ведь и то, и другое противоречит общему благу и приносит ему вред. При возникновении же гнева постоянно помни, что не гнев признак мужественности, а мягкость и кротость, поскольку они более человечны, а потому и более достойны мужчины. В них и сила, и выдержка, и мужество, а не в гневающемся и проявляющем недовольство. Ведь насколько в этом более проявляется неподвластность страстям, настолько оно более родственно силе. И как печаль – признак слабого человека, точно так же и гнев. Потому что и гневливый, и печальный как бы ранены и сдаются. Если же хочешь, прими и десятый дар от Мусагета [Аполлона]: мысль, что дурные не должны грешить – безумие. Ведь это означает требовать невозможного. Допускать же, чтобы по отношению к другим они были такие, как они есть, и одновременно требовать, чтобы по отношению к тебе они не грешили, неразумно и достойно тирана.
193
Муз было девять. Марк Аврелий хочет сказать, что каждое из этих девяти положений ему дала в дар одна из Муз для сохранения душевной и общемировой гармонии.
19. Неизменно остерегайся главным образом четырех видоизменений руководящего начала, и как только обнаружишь их, пресекай, говоря при этом каждому из них так: «Это представление – не необходимое, это – нарушающее единение [с людьми], а что касается этого, то тут твоя речь не от чистого сердца, речь же не от чистого сердца считай одной из самых неуместных вещей. Четвертое же – [рождает] то, за что станешь когда-нибудь упрекать себя самого, что это – поражение и уступка более божественной части, заключенной в тебе, более презренной и смертной телесной части и ее грубым наслаждениям [194] .
194
Читаем по первому изданию Ксиландра №donai~j. В большинстве других и у Дальфена: «…грубым идеям».
20. Твое дыхание и все огненное, насколько оно примешивается к остальному, хотя и стремится по своей
21. У кого в жизни нет всегда одной и той же цели, тот не может быть в продолжение всей жизни одним и тем же. Сказанного недостаточно, если не добавить и то, какова должна быть эта цель. Ибо как в восприятии всех каких бы то ни было благ, признаваемых большинством, нет согласия, но есть согласие лишь в отношении некоторых определенных, то есть общеполезных, точно так же и цель нужно выдвигать направленную на общее благо и гражданственную. Ведь тот, кто направляет все свои устремления на нее, делает все свои поступки одинаковыми и поэтому сам будет всегда одним и тем же.
22. Вспомни мышь горную и мышь домашнюю и страх и испуганное бегство первой. [195]
23. Сократ также и основоположения большинства называл чудищами, детскими пугалами. [196]
24. Лакедемоняне для гостей во время общественных зрелищ ставили сиденья в тени, сами же садились где попало.
25. Сократ на вопрос Пердикки, почему он не приходит к нему, ответил: «Чтобы не погибнуть наихудшей смертью, то есть чтобы я, приняв благодеяние, не оказался неспособным отплатить за него» [197] .
195
Речь идет о двух мышах из басни Эзопа, пересказываемой Горацием в «Сатирах» (II,6.80 след.), который, однако, говорит не о горной и домашней, а о городской и деревенской мышах: последняя, приглашенная в гости городской, отказалась от ее сытной пищи, так как добывание такой пищи было связано с тревогами и опасностью для жизни.
196
Платон, «Федр» 77е.
197
Имеется в виду царь Македонии Пердикка II, но Диоген Лаэртский (II,25) говорит, что с таким вопросом к Сократу обратился сын Пердикки Архелай.
26. В постановлениях эфесцев [198] существовал обычай постоянно упоминать кого-либо из древних, отличавшегося добродетелью.
27. Пифагорейцы советуют поутру бросать взгляд на небо, чтобы помнить о тех, которые делают свое дело, оставаясь вечно неизменными и [делают его] одинаковым образом, а также [чтобы помнить, глядя на звезды] о порядке, ясности и открытости. Звезды ведь не прикрываются.
28. Вспомни, как Сократ облачился в шкуру, когда Ксантиппа, взяв его плащ, ушла на улицу; и что сказал Сократ друзьям, устыдившимся [его вида] и отступившим, когда они увидели его в таком наряде.
198
Читаем по изданию Ксиландра \'efes…wn. Другое чтение: «…в сочинениях эпикурейцев». Эфес – город в Малой Азии, родина Гераклита.
29. Ты не будешь первым в чтении и писании, пока не побудешь подвластным [наставнику]. В жизни тем более так.
30. «Ты рожден быть рабом, ты бессловесен!» [199]
31. «У меня ж рассмеялось любезное сердце.» [200]
32. «Они будут хулить добродетель, говоря бранные слова.» [201]
33. Искать смокву зимой – признак безумия. Таков же и тот, кто ищет своего ребенка, когда его больше нет. [202]
199
Цитата из неизвестной трагедии, переосмысленная Марком Аврелием. «Слово» и «разум» по-гречески обозначаются одним словом, поэтому истинный смысл этой фразы: «Ты не владеешь своим разумом, поэтому ты – раб!»
200
«Одиссея» IX,413.
201
Гесиод, «Труды и дни» 186. В стихотворном переводе Вяч. Иванова: «Станет бесстыдной хулой суеслов поносить добродетель».
202
Большинство детей Марка Аврелия умерли в раннем возрасте. Следующая, 34-я запись тоже, по-видимому, относится к тому же самому событию.
34. Эпиктет говорил, что, лаская дитя, нужно про себя приговаривать: «Завтра, быть может, ты умрешь». – «Это дурные слова». – «Ничуть не дурные, – сказал он, – но обозначающие определенное действие природы. Или и сжинать хлебные колосья тоже дурно?»
35. Виноград зеленый, зрелый, сушеный – все это превращения не в небытие, а в сейчас-не-бытие.
36. «Свободную волю не похитит никто». Изречение Эпиктета. [203]
37. «Следует, – говорил Эпиктет, – установить правила, определяющие, когда нужно давать свое согласие [204] , а в области устремлений сохранять сдержанность, чтобы они не были безоговорочными, чтобы были направлены на общую пользу, чтобы согласовывались с ценностью вещей. А от страстного желания надо совсем воздерживаться, от того же, что не в нашей власти, – уклоняться» [205] .
203
«Беседы» I,22.28.
204
Стоический термин. См. № 88.
205
Эпиктет, «Руководство» 7.