К строевой - годен!
Шрифт:
– А как же, «МиГ-15» – любимая модель, – Витек улыбнулся.
Здоровый кулак влетел в корпус. Боль спалила предохранители, и Витя отвесил полукрюк с левой.
Батраков отошел на пару шагов, схватившись рукой за щеку.
– Ну ты и дурак, парень, ну ты и дурак, – Кирпичев ради такого дела сел на кровати и стал качать головой, освещая полумрак своим фингалом. – Батрак, идите в парк. Не хватало, чтобы к нам Холодец пожаловал. Будет ночь – будет праздник.
Сержант заставил себя остыть.
– Зря ты руками-то машешь, тебя учат жизни, а ты не понимаешь. Будешь
Петрусь подошел к новобранцу и поинтересовался, сколько у него летных часов.
– Я водитель.
– Станешь летчиком, – хитрющая рожа скалилась. – Не бойся, там есть катапульта.
– Я не умею.
– Вы задолбали! – Кирпичев выказал свое неравнодушие к происходящему. – В парк, бегом!
Трое орлов, перешагнув через подметающего полы зубной щеткой солдата, вышли из кубрика. Батраков бросил на ходу, глядя под ноги:
– Баба Варя, нам два котелка хавки в парк, к двум дня. Чай, хлеб, масло.
– Где ж в обед масло? – возмутились низы.
– Рожай.
Солдаты шли друг за другом по раскисшей обочине проселочной дороги. Под ногами хлюпала каша из снега и грязи. На кирзачи быстро налипло всякое дерьмо, но служивые, не обращая на это внимания, живо шли в неведомую для Резинкина сторону. Он заставил себя не думать о промокших ногах и всю дорогу старался не отставать.
Когда вдалеке показалась техника, стоящая за забором из колючей проволоки, и железобетонные боксы, Витек вздохнул – никакого аэродрома, никаких истребителей.
Но сомнения не оставляли его до самого последнего момента. А вдруг...
Солдат, стоящий на воротах, вяло открыл калитку изнутри и впустил водителей-механиков на охраняемую территорию.
Прапорщик Евздрихин, отличавшийся такой широтою ума, что способен был генерировать новые «крылатые» выражения пачками в день, слушая которые солдаты смеялись до колик, стоял в яме в третьем боксе под сто тридцать первым «ЗИЛом». Увидев две пары грязных сапог и кроссовки, Петр Петрович медленно вылез на поверхность и посмотрел на новенького, затем на Батракова.
– Здоров, – маленький усатый мужичок в промасленном черном комбинезоне пожал всем руки. – Как зовут?
– Виктор.
– Вот и познакомились. Выдающийся у тебя, Витя, фонарь. – Сержант насупился. – Главное, я знаю, как дело было, – прапорщику доставляло удовольствие просмаковать момент. – Вначале у Витька распухло ухо от того, что он, будучи неопытным бойцом, неудачно закрыл дверь в кубрик и прижал слуховой орган, потом ты решил отметить данное событие дневным бритьем, порезался, дернул ногой и задел пошевелившийся косяк, после чего на тебя упала раковина умывальника, немного повредив скулу. Да-а-а, мужики, чего только в жизни не бывает. Я охотно вам верю, а вот майор Холодец засомневается. Скажет, сначала водку пьянствуете, потом ходите красные, как огурцы. У вас Кикимор уже поимел несчастный случай. Или случай поимел его, это как рассудить. Как у дедушки здоровье?
– Ничего, на поправку пошел, – ефрейтор поспешил выдать справку по истории болезни Кирпичева, – хорошо кушает, ночью не стонет, смотрит у соседей в третьей роте телевизор, временами понимает, что по нему показывают.
Пока шел треп, Витек смотрел на огромный кувшин, стоящий на шасси «ЗИЛа». Открытое горлышко кувшина было направлено прямо на него.
– Пацан, рот закрой – мухи нагадят. Это двигатель с «МиГ-15». Используется для дезактивации зараженной техники потоком горячего воздуха. Пару лет его никто не запускал. Гул от него страшный и керосин жрет бочками. Дорогой аттракцион. Нам в нем ковыряться не велено, наше дело механизмы попроще. Машину водил на гражданке?
Резинкин зыркнул на солдат исподлобья.
– Немного, – осторожно прогундел он. Знали бы они, на что он на самом деле способен. Но тут, пожалуй, лучше не высовываться.
– Что первым делом должен сделать уважающий себя водитель, если у него заглох двигатель?
– Пойти отлить.
– Толк будет, – одобрил прапорщик. – Хорошо. Вчетвером лучше, чем втроем. И не думайте, парни, о бабах, баба в армии не помощник. Наша с вами задача перекинуть двигатель вон с того «ЗИЛа», – грязный большой палец покивал на соседнюю машину, – на этот. В восемь утра эта телега должна тронуться с места. И сделать это надо не как лучше, а именно так, как положено. Иначе в местной аптеке случится большая выручка.
– Чего? – Петрушевский затаился. Харя его вытянулась, тонкие губы стали одной прямой полоской.
– Вазелин придется закупать, чтоб не больно было. И с вами я, случись беда, не поделюсь. Будете терпеть жестокое проникновение, – прапорщик в первый раз за все время хмыкнул. – Вперед, химики.
Резинкин стиснул зубы и со своим мнением вперед не лез. Ухо у него болело, но по сравнению со страхом перед первой ночью в казарме боль от удара казалась мелким неудобством.
Он помогал как мог. Старался делать все так, как ему велели.
Рядовой Бабочкин принес еду в пять минут третьего, чем очень рассердил товарища сержанта, но при прапорщике тот ограничился лишь незаметным тычком под ребро.
Обед из перловки и кильки показался Витьке вкуснее маминых щей. Ему даже в голову не приходило, что жратвой его могут обделить. А вот масло хавали только товарищ прапорщик и товарищ сержант. Причем сержант угостил прапорщика, а не наоборот. Интересно.
– Когда же у нас начнут человеческие яйца давать? – мечтательно произнес прапор, заглатывая бутерброд с маслом. Витек аж поперхнулся, представив себе такую перспективу.
Маленький, бледненький солдатик дождался, пока хлопцы порубают, и отправился с пустыми котелками в обратный путь. А механики продолжили свою работу.
Глава 2
ЮРИЙ
К военкомату подъехали всем кланом на старенькой черной «девятке». Машинешку папа приобрел за тысячу долларов у более состоятельного друга детства около года назад.
Показав дежурному капитану повестку, Мудрецкий получил подробный инструктаж – на какой этаж подняться, по какому коридору пройти и в какую дверь стучать.