К востоку от одиночества
Шрифт:
Я подумал, насколько Фогелю понравится иметь у себя за спиной полицейского. Но эта мысль занимала меня недолго. Мне хватало своих проблем. Оказывается, я был прав с самого начала. Там, на леднике, это все-таки дождалось меня – несмотря на то, что прошло больше года. Выхода нет.
На мгновение перед глазами вновь всплыло цветовое пятно – серебристо-голубое на вечной белизне. Странное ощущение фатальности всего происходящего охватило меня. Поток событий захватил меня столь плотно, что противостоять ему не было никакой возможности. Придется смириться и ждать, что из этого выйдет.
– Полагаю,
– Хорошо. Значит, отправляемся рано утром. Ты сможешь быть готов к семи часам?
– Когда угодно. Ты сам скажешь Фогелю или я?
– Беру это на себя. Будет повод познакомиться с ним.
– У меня небольшая слабость: люблю выяснять все до конца. От озера до места-аварии около десяти миль. На чем мы туда будем добираться?
– На лыжах, естественно. Думаю, потребуется два-три часа.
– Для нас с тобой не проблема. А как остальные? Может, они не умеют ходить на лыжах?
– Значит, придется научиться, – констатировал Симонсен.
– И женщине?
Он пожал плечами.
– Ладно, женщину мы можем повезти на легких санках, но тем двоим придется идти либо на лыжах, либо пешком. Прогулка им легкой не покажется, уверяю тебя.
– Ну хорошо, здесь ты командуешь.
– Если понадобится, я найду тебя позже, – добавил Олаф, поправляя свою форменную фуражку перед зеркалом, которое висело на стене за стойкой бара. – Где ты будешь?
– Для разнообразия я решил сегодня поужинать в Фредериксмуте. Давненько там не был.
– В Фредериксмуте? Хочу предупредить: можешь напороться на веселую компанию. Там ждут португальскую шхуну.
– Да, я на обратном пути видел, как она входила в фьорд. А кто там? Я кого-нибудь знаю?
– Да Гама! – криво ухмыльнулся Олаф. – Я бы на твоем месте остался ужинать здесь. – С этими словами он покинул нас, а Дефорж тут же поинтересовался:
– Кто, черт побери, этот Да Гама? Франкенштейн?
– Что-то типа того. Раз в месяц он заходит за продуктами, и каждый раз возникают неприятности. Однажды он кого-нибудь убьет, и не исключено, что уже убил, только никто об этом не знает.
– Забавно, – отреагировал Дефорж. – Пожалуй, пойду с тобой. Необходимо слегка размяться. Может, отвлекусь немного. Не хочу встречаться с Иланой, пока не приду в себя как следует.
– Хорошо, – согласился я. – Мне надо сделать парочку дел. Через пятнадцать минут вернусь.
Он остался в баре. Я направился к столу администратора, чтобы позвонить в диспетчерскую на взлетную полосу. Я объяснил, чтобы в ближайшие два дня на меня не рассчитывали, подчеркнув, что получил государственное задание, и попросил связаться с моими клиентами в Готхобе и Сёндре и предложить им либо соответственно сместить планы, либо обратиться к кому-нибудь другому.
Как я и предполагал, эта проблема не представила особых трудностей. Затем я поднялся к себе в номер, скинул летный комбинезон и быстренько сполоснулся под душем. В тот момент, когда я уже натягивал толстый норвежский свитер, в комнату постучали. Открыв, я обнаружил на пороге Илану Итэн.
– Я ищу Джека. Не знаете, где он может быть?
– В данный момент – нет, – дружелюбно
– Значит, я его там найду.
– На вашем месте я бы не стал этого делать. Грубые рыбаки, крутая пьянка, от табака не продохнуть – неподходящее место для маленьких девочек.
– У страха глаза велики, Джо Мартин! – отрезала она и направилась по коридору к своей комнате.
Фредериксмут – довольно низкопробное местечко, подобных которому не счесть во всем мире – от Сингапура до Джексон-Фоллз в штате Вайоминг. В данном случае он представлял собой двухэтажное деревянное строение с верандой при входе. Что происходит наверху, можно только догадываться. Но если пройти через веранду и толкнуть створчатые двери, можно оказаться в большом квадратном помещении, где вы найдете для себя обильную, хотя и простую пищу, любое спиртное, какое только пожелаете, и достаточное количество дамочек легкого поведения. Общему антуражу не совсем соответствует лишь сверкающий металлом музыкальный автомат, который стоит у двери и, кажется, не умолкает ни на минуту.
Мы выбрали столик у противоположной от входа стены, рядом с баром. Я заказал по куску мяса с чипсами и светлое пиво для Дефоржа. Музыкальный автомат гремел вовсю. Вокруг него толпились молодые гренландцы; часть из них в стороне выделывала нечто похожее на национальный танец.
Джек скривился как от боли.
– Осталось ли тут хоть что-нибудь в неприкосновенности? Я ехал на Север, где белые медведи, где идет извечная борьба человека с дикой природой, где люди охотятся с гарпунами и носят штаны из моржовых шкур, – а что получил?
– Вельветовые штаны в клеточку и «Битлз».
– Следующим шагом будет открытие здесь филиала поставщиками товаров для Карнаби-стрит.
– Пусть попытаются, – с сомнением качнул я головой. – Посмотрим, что на это скажет Королевская гренландская торговая компания.
Публики становилось все больше. Здесь были строительные рабочие пришедшие оттянуться после двенадцатичасового трудового дня, рыбаки, промышляющие на побережье, профессиональные охотники – датчане, исландцы, несколько норвежцев, пьющие за удачу, и гренландцы. Часть из них – с чисто скандинавской внешностью, другая – стопроцентные эскимосы, а большинство – серединка наполовинку.
Мы сидели и "ждали заказ.
– Знаешь, когда я был ребенком, отец держал нас всех в жуткой строгости, – заговорил Дефорж. – Он умер, когда мне исполнилось семь лет. Семье пришлось расстаться. Меня увезла к себе тетушка Клара из Висконсина.
– Вам там было неплохо?
– Лучше не бывает. Она, например, начала водить меня в кино, что отец категорически запрещал. Как ты догадываешься, это еще была эпоха великого немого. Я помню одну старую трехчастевку – «Грабители». Ее переснимали три или четыре раза. В той версии, которую я видел, играли Ноа Бири и Милтон Силлс. И там была сцена жуткого скандала, который они устроили в заведении, очень похожем на это. Забавно все-таки, как устроена память. Я ведь сто лет об этом не вспоминал.