К Востоку от рая
Шрифт:
— С тобой всегда так. Ты знаешь, что перечить мужчине чревато последствиями? — смотрит в душу как будто, я не вижу его достаточно хорошо, но этот взгляд чувствую всеми фибрами.
— Это у вас так. У нас в стране нет таких жестких ограничений для женского пола. У нас свобода слова. Хотя я не сказала бы, что у тебя в семье не так.
— То, что видела ты, лишь обложка. У нас все решает в семье мужчина. И как скажет отец, так мать и поступит и не важно, нравится ей это или нет. Она его уважает, а значит и слушается во всем. Он ее муж. И этим все сказано.
— Мне кажется или сейчас тут какой-то подтекст? — я понимаю к чему все это, не дура. — Ты хочешь убедиться, не передумала ли я? Успокойтесь мистер Даниф, все уже
Как же мне сейчас сложно держать лицо, не показать, что мне больно. Не показать, что меня разрывает от его этого решения, которое уничтожает нас. Тех самых нас, которые едва только успели создаться из фальши и обмана.
— Да, у тебя есть весомые основания поступить именно так, как я сказал, верно? Бабки! Огромные по твоим меркам, чертовы бабки. — Он откинулся в кресле и начал смеяться, но как-то так страшно, что у меня тело мурашками покрылось, захотелось спрятаться от него.
— Именно. И да, для меня это огромные деньги, ты прав. Если ты не против, то я пойду спать. Тебе советую заняться тем же.
Я, больше не глядя на парня и не ожидая его ответа, направилась в спальню. Крутилась в течение какого-то времени, но позже все же уснула. Мне снова снился сон. Только на этот раз я держала на руках сверток с маленьким мальчиком. Он смотрел на меня и улыбался, а потом начал исчезать. Просто растворяться, я кричала, искала его и просила помощи сама, не зная у кого. Но помочь мне не мог никто, только я. И сделать это я не могу.
Будильник зазвонил, и я, быстро собравшись, направилась на прием к врачу. Перед уходом взяла сумку с вещами, которые приготовила заранее и, выложив записку и прощальный подарок, вышла из комнаты. Адама дома уже не было. Лишь бутылка, стоявшая у кресла, где он сидел, говорила о его присутствии ночью.
В клинику я попала достаточно поздно, время уже перевалило за шесть часов вечера. Не знаю, что меня останавливало, но мне нужно было подумать еще раз. Долго гуляла по парку, сидела и смотрела на то, как чужие дети играют, на счастливых родителей и пыталась понять, а смогла бы я так? И будет ли у меня еще такой шанс в жизни или нет? А если все же нет? Все эти мысли тормозили меня от этого шага. Но, все взвесив, я поняла, что не смогу. Сама не смогу, а он, тот, кто мог стать моим плечом и опорой, помочь мне не сможет.
— Здравствуйте. — Поприветствовала меня та же медсестра, что брала анализы вчера. — А мы уже надеялись, что вы передумали.
— Добрый вечер. Нет, просто немного забыла о времени.
— Пройдемте, доктор ожидает вас. — Я кивнула и направилась следом. В груди, будто камень висел и вниз тянул, но я втянула полные легкие воздуха и пошла туда, куда меня собственноручно отправил мой любимый мужчина. Так надо. Сама себе твердила, чтоб не развернуться и не убежать прочь. — Не переживайте госпожа, сама операция достаточно недолгая и будет практически безболезненной. Анализы у вас в порядке. Сейчас вас подготовят и приступим.
И она не обманула. Спустя практически два часа, я сидела в аэропорту. Билет купила онлайн еще вчера, как знала, взяла на вечер. Вылет через час. Больше мне нечего делать в этой стране. С Адамом меня связывают только деньги, которые он отдал за меня, но с этим я как-то разберусь. Сейчас мне так больно и плохо, что просто нужно поскорее убраться отсюда. Иначе я не смогу сдержаться и вернусь к нему. Такому холодному, грубому, но такому родному и любимому.
Раньше мне казалось, что самое болезненное и ужасное в отношениях — это измена, предательство и расставание с человеком, которого ты любишь. Но это оказалось не так. На самом деле, самую сильную боль причиняет неопределённость. Критически ужасно не знать и не понимать, что ты значишь для человека, если вообще что-то значишь. Ужасно ждать его, но не быть уверенной в том, что он придёт. Или даже хотя бы позвонит. Ужасно не знать, где и с кем он. И даже не быть уверенной, имеешь ли ты право задавать ему эти вопросы. Это не даже не то, чтобы больно. Это просто сводит с ума! Даже сейчас я сижу и жду его тут. Жду, что приедет, схватит и утащит обратно. Не отпустит от себя. Заметит, что не вернулась и найдет. Но нет, самолет взлетает, я одна и его нет. Не пришел и не искал. Я оставила его и больше нам не по пути. Хотя наши пути, по сути, и не были никогда в одном направлении…
Новый город. Новая страна. Новые люди и, наверное, хотелось бы сказать — новая я. Но, увы, я все та же. Пять месяцев прошло, а он так и не искал меня, а я ведь ждала. Чего и требовалось ожидать, я была временным увлечением богатого парня. Но когда, захлопываешь за собой дверь, нельзя ждать, что кто-то за тобой побежит. Швыряя бокал в стену, не стоит мечтать, что кто-то ринется собирать осколки, стоя на четвереньках у твоих ног. Закидывая руку для пощёчины, ожидать в ответ поцелуй — глупо. Любое, даже самое красивое проявление гордыни ведёт лишь к одному финалу — одинокому сползанию по стенке без сил сдержать слёзы из глаз. Жизнь — не кинопленка. Делая вид, что уходишь, стоит быть готовой уйти!
— Как тут сегодня моя булочка? — Кира влетает в палату. Это девушка спасла меня во всех смыслах. Без нее я бы пропала.
— Прекрасно. Хотим домой. — Обнимаю подругу, которая нагло уваливается рядом со мной на больничную койку и обнимает. — Врач сказал, через пару часов выметаться отсюда к чертям.
— Отлично, тогда я заберу тебя.
— Нет, не переживай и езжай уже к своему мужу. Хватит тут со мной торчать. Тем более за мной приедет Пауль. Мы уже договорились. — Это мой хороший друг и просто прекрасный мужчина. Ему двадцать пять лет, и он работает моделью в одном престижном агентстве. Мы живем рядом, так и познакомились.
— Дай уже парню шанс. Он таскается с тобой, как с ребенком. И смотрит, как кобель на кость. Хватит его динамить родная.
— Прекрати и не лезь, я прошу тебя. И пока, Кира.
— Все, поняла, милый на подходе. Ухожу.
Спустя двадцать минут подруга все же покидает мою палату. Они неделю назад сыграли свадьбу с Элиасом и нечего ей тут сидеть, когда надо с мужем время проводить.
В тот день, когда я покинула мужчину, которого любила всем сердцем, единственным человеком к которому я могла пойти была Кира. Я прилетела к ней в Вену. Девушка приняла меня, помогла найти работу и вытирала мои слезы по ночам. Я устроилась в туристическую фирму парня подруги. Элиас и, правда, очень хороший и я за них безмерно рада. Но в последнее время я уже второй раз попадаю в больницу. Давление слишком высокое и токсикоз так и не прошел. Видимо моя девочка решила проверить мамочку на прочность.
Да, я не смогла. Не смогла убить нашего с Адамом ребенка. Уже лежа в кабинете за несколько минут до начала операции я не смогла. Подскочила и унеслась прочь со всех ног. И не о чем не жалею. Это моя девочка и я со всем справлюсь.
Вопрос с деньгами я тоже решила. Кира, как только узнала о том, что я должна Адаму такую сумму, и мог отозвать ее у тех отморозков, куда-то позвонила и на следующий день привезла мне эти деньги. Оказалось, что ее супруг владеет сетью агентств и имеет нехилый счет в банке. Мне было жутко неудобно, и я пообещала отдать эти деньги. Да не всю, сумма не маленькая, но хотя бы часть я верну. Элиас тоже твердил, что не нужно ничего возвращать, но я все же решила, что, сколько смогу — отдам. Написала Дильназ и попросила скинуть мне реквизиты счета ее брата. Через час просто получила цифры. Может, она обижена на меня, но не я так поступила с «нами», а ее братец. Меня не в чем винить. На следующий же день я оправилась в банк и перевела все еще своему мужу сумму, которой он лишился, когда помог мне. Теперь я могла окончательно спать спокойно.