К звездам (сборник)
Шрифт:
К его удивлению, он и в самом деле увидел не кратер, а огромную круглую шахту, уходящую в недра Луны. Мало того, эта шахта была заполнена… прозрачной жидкостью, почему-то не замерзающей в условиях сверхнизких лунных температур. А так как тень кратерного вала надежно скрывала жидкость от спутниковой аппаратуры и взора человека, увидеть ее можно было только при освещении извне лучом света.
– Мама моя космонавтка! – проговорил Смолин.
– Что случилось? – тут же отозвался Тохтуев, по монитору наблюдавший за манипуляциями напарника из кабины управления. – Почему ты изменил маршрут?
– Посмотри, что я обнаружил!
Смолин
– Каток!
– Нет, это озеро.
– Ты хочешь сказать, что видишь это перед собой?
– Я не пил! – огрызнулся Павел. – И с ума не сошел! Это шахта… по глотку заполненная водой… или каким-то жидким газом. Попробую подползти поближе.
– Не стоит, Паша. Опасно! Пойдем вдвоем, подготовимся сначала, возьмем тросик, скалолазное оборудование… да и в ЦУП надо сообщить о находке.
– Если они поверят… Неужели я не сплю?..
– Возвращайся.
– Я только загляну туда одним глазком и назад. Если я сплю, то это мне удастся.
– Тогда мы спим оба. Не суйся туда, умоляю!
Смолин, не отвечая, перешел на ручное управление, тронул «луносипед» с места, подводя его к краю обрыва. И в этот момент плита, расколотая трещиной, венчавшая край, беззвучно обломилась, начала падать, увлекая за собой вездеход. Павел дал задний ход, но было уже поздно.
«Луносипед» ударился боком о ближайший скальный выступ, выбросил седока.
Смолин, и раньше не отличавшийся хорошей реакцией, растерялся и вместо того, чтобы включить ранцевый движок, способный вынести его наверх, на кромку обрыва, начал дергаться, пытаясь дотянуться зачем-то до неспешно падающего рядом вездехода, и не заметил, как на него сверху свалился кусок отколовшейся плиты.
От удара в голове взорвался фейерверк. Павел судорожно схватился за шлем: показалось, что тот разбился вдребезги! – включил движок, но только усугубил положение. Рывок двигателя увлек его вниз, в шахту, куда уже влетел «луносипед», плавно кувыркаясь и вращая прожектором. Космонавт со всего маху ударился о тот же обломок скалы. Последнее, что он успел ощутить и даже отчетливо услышать плеск! – был удар о поверхность озера. Сознание окончательно померкло…
В себя он пришел благодаря действию скафандрового компьютера, включившего медицинский комплекс, который быстро привел Смолина в чувство.
Павел открыл глаза, вспомнил о падении в озеро прозрачной жидкости, включил нашлемный фонарь… и понял, что все еще продолжает падать! Никакого озера не было и в помине! Голова сладко кружилась и гудела, во рту появился странный пряный привкус, как после выкуривания сигары, но все же сквозь мерцание в глазах он видел проплывавшие мимо стены шахты, и никаких следов «жидкости». Лишь изредка возникала и тут же исчезала тень сомнения в адекватности происходящего… и он снова видел себя падающим в пропасть.
«Хорошо, что я не на Земле», – мелькнула мимолетная мысль.
Это была вполне трезвая мысль, потому что слабое лунное тяготение не позволило развить ему большую скорость, а глубина шахты оказалась огромной. Во всяком случае за три минуты падения – ровно столько он был без памяти – Павел не достиг дна шахты, что давало ему шанс на спасение.
Он включил ранцевый движок.
Падение замедлилось. Прекратилось кувыркание. В свете нашлемного фонаря стали видны проплывающие мимо стены шахты – в полосах изморози, ребристые, с появляющимися и исчезающими более глубокими параллельными бороздами, будто прогрызенными зубьями каких-то чудовищных механизмов. В глаза брызнуло ярким светом: луч фонаря отразился от ряда выпуклых щитов, похожих на зеркала.
Шахта сузилась и внезапно изогнулась как кишка, превращаясь в наклонный тоннель. Не ожидавший этого Смолин не успел увернуться от приблизившейся стены, врезался в нее боком, движок отключился, и его понесло по тоннелю, как санки по ледяному желобу.
Долгое скольжение закончилось ударом о внезапное препятствие, и Павел в который раз потерял сознание. А когда пришел в себя, поблагодарил создателя, что случилось это на Луне. На Земле он бы неминуемо разбился.
Препятствием, задержавшим «лунного ныряльщика», оказалась полупрозрачная многогранная колонна диаметром около двадцати метров, по оценке Смолина. Он поднялся, преодолевая головокружение, повертел головой во все стороны и обнаружил еще ряд колонн – всего их насчитывалось двенадцать, – усеивавших все пространство гигантской пещеры, высота которой достигала не менее двухсот метров. Стены пещеры – насколько хватало луча света – искрились, покрытые сыпью мелких кристалликов соли, а может быть, льда, и были явно обработаны каким-то инструментом. Мало того, кое-где на стенах виднелись пояса выпуклых зеркальных щитов, соединявшиеся в непонятные узоры, а пол пещеры был выложен гладкими разноугольными – от треугольников до квадратов и двенадцатиугольников – плитами, также покрытыми кристалликами льда.
Поскальзываясь, Павел сделал несколько шагов, пораженный увиденным, вспомнил о напарнике, позвал, но рация молчала. Радиоволны не могли пробиться сквозь толщу лунных пород.
Мелькнула и пропала мысль: как же я обратно выберусь?!
За колоннами показался бликующий мыльный пузырь.
Смолин остановился, разглядывая возникший перед ним гигантский прозрачный шар с текущим внутри дымным кольцом. Дым казался живым существом, шевелящим тонкими ножками-струйками и отмахивающимся хвостом.
– Чтоб я сдох! – пробормотал Павел.
И, словно услышав его слова, дым внутри шара действительно ожил. В нем засверкали зеленоватые молнии, дымная струя резко сжалась в жгут, распалась на белесые нити, образовавшие целую систему окружностей и эллипсов, а на нити оказались нанизанными туманные шарики разного цвета и размера. Спустя несколько мгновений в центре этой системы вспыхнул пламенный шарик.
– Мама моя… Солнце! – прошептал Смолин. – Солнечная система!..
Шарики двинулись с места, побежали по орбитам вокруг клубка пламени. Затем все они исторгли лучики света, прянувшие за пределы системы и шара, и вонзились в полупрозрачные колонны.
Колонны засветились изнутри, наполнились перламутровым туманом, туман пронзили сеточки молний, и колонны превратились в объемные экраны, показывающие удивительные пейзажи.
Павел замер с открытым ртом.
Он ожидал увидеть ландшафты других планет – от Меркурия до Плутона, поверив, что и в самом деле видит Солнечную систему, то есть ее схему, но лишь один пейзаж отвечал его пониманию сути происходящего – пейзаж третьей планеты, то есть Земли.
Зеленая долина, река, горы вдали и высокие перистые деревья, напоминающие пальмы или рододендроны, а также хвощи.