К звездам (сборник)

Гаррисон Гарри

Было невозможно проверить всех людей, которые бывали в квартире О’Брайена за последнюю неделю, но нужно было постараться выявить хотя бы самые очевидные связи. Любой мог обнаружить отключенную систему сигнализации в подвале, но только тот, кто был в квартире, мог знать, что и там сигнализация не работает. За восемь дней до убийства произошло короткое замыкание, и сигнализацию на двери отключили, чтобы отремонтировать всю систему. Энди составил список возможных кандидатур и проверял их одну за другой. Результатов пока не было.

Показания счетчиков в квартире не снимали уже давно, а все посыльные, приходившие туда, были известны уже много лет.

«Вестерн-Юнион» проверялся на всякий случай. За ту неделю в здание принесли множество телеграмм, и швейцар был уверен, что некоторые из них предназначались О’Брайену. Он и лифтер вспомнили, что в ночь перед убийством телеграмму принес новый посыльный — мальчик-китаец. Тысяча против одного, что это не имело значения, но нужно было проверить. По крайней мере это уже что-то, о чем можно рассказать лейтенанту, чтобы он на некоторое время отцепился от Энди.

Над входом висела сине-желтая вывеска, и Энди вошел.

Контору разделяла длинная стойка. У дальней стены стояла скамейка, на которой сидели трое подростков. Четвертый разговаривал у стойки с диспетчером. Ни один из них не был китайцем. Мальчик у стойки взял дощечку посыльного и вышел. Энди направился к диспетчеру, но не успел подойти, как тот раздраженно замотал головой.

— Не сюда! — рявкнул он. — Телеграммы в то окно! Не видите, что ли, что я диспетчер?

Энди взглянул на глубокие морщины на лице этого человека и уныло опущенные уголки рта, на валявшиеся вперемешку на столе дощечки, мелки и телетайпные ленты, на потертый значок с надписью: «М-р Бургер». Этот беспорядок на столе словно олицетворял годы беспросветного труда. В глазах клерка горела ненависть. Нужно запастись терпением, чтобы получить от этого человека хоть какую-то помощь. Энди показал бляху.

— Полиция, — сказал он. — Я хочу поговорить именно с вами, мистер Бургер.

— Я ничего не сделал, мне не о чем с вами говорить.

— Вас никто и не обвиняет. Мне нужна некоторая информация для расследования.

— Ничем не могу вам помочь. Для полиции у меня нет никакой информации.

— Позвольте мне решать подобные вопросы. Двадцать восьмая улица относится к вашему району?

Бургер замешкался, потом кивнул — медленно и неохотно, словно его принудили выдать государственную тайну.

— У вас есть посыльные китайцы?

— Нет.

— Но по крайней мере у вас работает хоть один мальчик-китаец?

— Нет.

Он начал царапать что-то на дощечке, не обращая внимания на Энди. По лысой голове струились ручейки пота. Энди не любил оказывать нажим, но делать было ничего.

— В нашем государстве существуют законы, Бургер, — сказал он строго и безапелляционно. — Я могу вытащить вас отсюда, привести в участок и на тридцать дней засадить в камеру за создание препятствий следствию. Вы хотите, чтобы

я этим занялся?

— Я же ничего не сделал!

— Да неужели? Вы мне солгали. Вы сказали, что у вас никогда не работал мальчик-китаец.

Бургер заерзал на стуле, терзаемый страхом и желанием остаться в стороне. Страх победил.

— Был тут один мальчик-китаец, но он работал только один день и больше не возвращался.

— В какой день?

— В понедельник на этой неделе, — неохотно пробурчал Бургер.

— Он разносил телеграммы?

— Откуда я знаю?

— Потому что это ваша работа, — сказал Энди, нажимая на слово «ваша». — Какие телеграммы он разносил?

— Он сидел тут целый день, но был мне не нужен. Это был его первый день. Я никогда не посылаю нового мальчишку в первый день. Даю им попривыкнуть к скамейке, чтобы у них не возникало никаких иллюзий. Но у нас было много телеграмм ночью. Пришлось послать его. Только один раз.

— Куда?

— Послушайте, мистер, я не могу помнить все телеграммы, которые проходят через меня. Их очень много, и, кроме того, мы их не регистрируем. Телеграмму принимают, относят и вручают — вот и все.

— Знаю, но эта телеграмма очень важна. Попытайтесь вспомнить адрес. Седьмая авеню? Или Двадцать третья улица? Челси-парк?

— Постойте!.. Да-да… Я помню, что не хотел, чтобы мальчишка шел в Челси-парк: они там не любят новых парней, но больше никого не было, и пришлось послать его.

— Ну вот, до чего-то мы и добрались, — сказал Энди, доставая блокнот. — Как его зовут?

— Какая-то китайская фамилия… я не помню. Он был здесь только один день и больше не приходил.

— Тогда как он выглядит?

— Как все китайские мальчишки. Это не моя работа — помнить, как они выглядел. — Он опять начал злиться.

— Где он живет?

— Откуда я знаю? Мальчишки приходят, отдают деньги в залог — вот все, что меня касается. Не мое дело…

— Похоже, вообще все — не ваше дело, Бургер. Я к вам еще зайду. К тому времени попытайтесь вспомнить, как выглядел этот мальчишка, мне нужно будет задать вам еще несколько вопросов.

Когда Энди вышел из конторы, мальчишки заерзали на скамейке, и Бургер бросил на них грозный взгляд.

Это была небольшая зацепка, но Энди обрадовался. По крайней мере есть о чем поговорить с Грасси.

В кабинете лейтенанта находился и Стив Кулозик. Они кивнули друг другу.

— Как дела? — спросил Стив.

— Будете трепаться в свободное время, — перебил его Грассиоли. Тик у него под глазом разошелся вовсю. — Тебе лучше приходить сюда не с пустыми руками, Раш. Это расследование, а не отпуск. В это дело суют нос все кому не лень.

Энди рассказал об отсоединенной системе сигнализации. Он быстро пробежался по безрезультатным беседам с людьми и перешел к мальчишке из «Вестерн-Юниона». Тут он остановился на всех подробностях.