К звёздам! (сборник)
Шрифт:
Ян взял его за локоть и отвел в сторону.
— И так уже совсем тяжко было. Можешь мне поверить, я на Хайна не нападал. Если у тебя есть сомнения — я тебе свидетеля представлю. Но он раздул это дело настолько, что одному из нас надо было уйти. Его заменить можно. Заместитель его, Лайош, управится ничуть не хуже. Хайн поедет поездом, рука у него заживет. В Южгороде он мне, конечно, еще бед наделает, это я знаю. Но не сейчас. Мы должны двигаться, как запланировано.
Семенову нечего было сказать. Решение оказалось принято за него, но он не жалел об этом. Он взял из вертолета санитарную
Глава 4
От усталости все мышцы болели так, что расслабиться Ян не мог, даже растянувшись на койке. Он в последний раз просматривал свои списки. До отправления оставались считаные часы. Сейчас загружали последнее зерно, а в опустевших хранилищах убирали перегородки, чтобы можно было закатить тяжелую технику. Покрытые силиконовой смазкой и завернутые в синтетическую ткань, машины переживут летнюю стоградусную жару, которая продлится четыре года. А в Южгороде все это есть; там точно так же стоят на консервации грузовики, вертолеты и сельскохозяйственные машины — их возить не надо. С собой брали запасы замороженного продовольствия; цыплят, овец и телят, чтобы снова развести стада; домашнюю утварь — гораздо меньше, чем обычно, — и зерно, заполнявшее на сей раз большую часть вагонов. Цистерны уже наполнены водой… Ян записал и подчеркнул: вода. Первое, что надо сделать утром, — заскочить на компьютерную станцию управления и остановить опреснитель Севгорода. Все второстепенные линии завода по переработке морской воды уже были отключены. Минералы не извлекались, удобрения не производились. Завод выполнял только минимальную работу, заполняя водой систему каналов и туннелей общей длиной в 1300 километров. Теперь можно отключить все, вода здесь больше не понадобится.
Раздался стук в дверь; сначала настолько тихий, что Ян решил — показалось. Но стук повторился.
— Минутку!..
Он сгреб бумаги в кучу и бросил на стол. Потом прошаркал босиком по пластиковому полу на негнущихся ногах к двери и открыл. На пороге стоял Ли Сю, радиотехник.
— Я тебе помешал, Ян?
Ли казался встревоженным.
— Не так чтобы очень. Я тут с бумагами вожусь, вместо того чтобы спать.
— Быть может, я зайду попозже…
— Заходи уж, раз пришел. Выпьем чайку, а потом, может, нам удастся поспать.
Ли нагнулся, поднял стоявший за дверью ящик, который Ян поначалу не заметил, и внес его в комнату. Ян набрал кипятка из кухонного крана, разогрел чайник, заварил… Он ждал, что Ли заговорит первым. Ли был молчалив; голова у него работала, как привычные Яну печатные схемы. Мысль обрабатывалась, что внешне было незаметно, и появлялась только через какое-то время — в виде завершенном и совершенном.
— Ты с Земли, — наконец сказал он.
— По-моему, это факт достаточно известный. Молока?
— Спасибо. На Земле, как я понял, существуют разные слои общества, а не просто однородное население, как у нас здесь. Это верно?
— Пожалуй. Общество там разнообразно, ты же много видел телепрограмм с Земли. У людей разная работа, они живут в разных
Ли покрылся испариной; он был явно чем-то озабочен и чувствовал себя неловко. Ян устало покачивал головой и гадал, к чему бы все это.
— А преступники там тоже есть? — спросил Ли.
Ян мгновенно насторожился, сонливость как рукой сняло.
Осторожно, подумал он. Надо быть очень осторожным, не сказать лишнего, не выдать себя.
— Наверно, должны быть и преступники, ведь полиция для чего-то существует… А почему это тебя заинтересовало?
— А ты когда-нибудь встречал преступников? Или вообще людей, нарушивших закон?
Сохранить спокойствие Ян не сумел. Слишком он устал, слишком обнажены были нервы.
— Ты что, легавый? Служишь здесь, что ли?
Ли поднял брови, но выражение его лица не изменилось.
— Я? Конечно нет. С какой стати я стал бы сообщать чужой полиции о делах на Халвмерке?
"Ты выдал себя, мой мальчик!" — подумал Ян. Когда он заговорил снова, он был так же спокоен, как Ли:
— Ну а если ты не легавый — откуда же ты знаешь это слово? Это земной сленг, ругательство, его не любят. Оно оскорбляет власти. Я никогда не встречал его ни в одной телепередаче, ни в одной книге, какие разрешены на вашей планете.
Ли стало совсем неуютно; он медленно ломал руки, забыв о своем чае. Заговорить ему было трудно, но, когда он все-таки начал, — слова полились потоком:
— Конечно, ты можешь так сказать, ты все это знаешь. Ты знаешь, как выглядит Земля и другие места… А я давно уже хотел поговорить с тобой, но боялся тебя обидеть. Ты сам ничего не говорил, у тебя, наверно, есть причины, потому я и пришел сейчас. Пожалуйста, выслушай меня, не прогоняй, я не хочу тебя оскорбить, поверь. Но вот ты здесь — ты здесь все эти годы, — быть может, это значит, что тебе нельзя улететь. Но я знаю, что ты честный и вообще хороший человек, а улететь не можешь. Почему? Я не думаю, что ты легавый, ты бы не стал этого делать. Но раз ты не легавый — значит, ты преступник… Нет, наоборот, ты… Ну, быть может…
Он сбился и умолк; разговаривать о таких вещах здесь было не легче, чем на Земле.
— Так ты полагаешь, что если даже я не преступник, то все равно попал на эту планету по каким-то причинам, так? — Ли быстро кивнул. — А почему я должен с тобой об этом разговаривать? Это тебя совершенно не касается.
— Я знаю, — с отчаянием сказал Ли. — Извини, мне не надо было спрашивать. Но это для меня очень важно!
— Для меня тоже. Заговорив с тобой, я могу здорово себе навредить. И тебе тоже, кстати. То, что я тебе скажу, должно остаться между нами…
— Обещаю!
— Тогда слушай. Да, я на самом деле поссорился с властями. И то, что я здесь, — своего рода наказание. Меня сослали. И жить, как сейчас, я буду только до тех пор, пока снова чего-нибудь не натворю. Например — пока не скажу тебе того, что сказал.
— Я не хотел спрашивать — но мне надо знать. Я должен тебе рассказать кое-что. Это риск, но чувствую, что попытаться стоит. Я должен сказать тебе — или все бросить, а этого мне не пережить. — Ли выпрямился и поднял голову, словно ожидая удара. — Я нарушил закон.