K.S.E.N.O.N

Стрельцова Илва

– В таком случае, я не обязан никоем образом помогать вам, - после недолгой паузы ответил Рид.

Эрон обреченно вздохнул, его лицо смягчилось, а напряженный плечи опустились.

– Здесь нельзя курить, - неожиданно спокойно напомнил он.

– Я бы с радостью вышел на улицу, но вы же меня не выпускаете, - Рид показательно выпустил густое облако белого дыма

– Эй ты! Бартон, верно?
– крикнул начальник одному из подчиненных, который только что вернулся после патрулирования территории.

Это был тот самый салага, что известил об удивительном побеге арестантки, - Объясни мне еще раз, как девушка легкого телосложения могла сорвать наручники с крюка и разбросать группу опекающих ее полицейских?

– Хотел бы я знать, сер, - промямлил еще молодой парень, который, однако, был выше всех находившихся сейчас в комнате охраны.

– Что произошло во время допроса?
– с трудом контролируя бурю эмоций, спросил начальник.

– Ничего особенного. Я просто пытался узнать ее имя, так как программа на нее ничего не имела, - становясь с каждой секундой все белее, отвечал Бартон.

– И?
– нетерпеливо протянул Карпентер.

– Девушка ничего не...

– Она потеряла память, - тихо произнес Рид и бросил окурок в урну в углу.

– Почему вы сразу не сказали?
– возмутился начальник.

Николас пожал плечами и улыбнулся.

– Вы не спрашивали.

Стало заметно, как Эрон, не смотря на его темную пигментацию кожи, побагровел от злости.

– Черт с тобой!
– рявкнул он, - Отпустите его и пусть катиться!

Тот самый Бартон проводил Рида к выходу, а затем и к трехметровым черным воротам. Тут и там проносились камеры, перемещающиеся по новой траектории, но от них уже не было никакого толку. Под ограждением тоже оживленно сновали люди, искали какой-то призрачный след беглянки. Они светили фонарями там, куда не доставал свет прожекторов, и переговаривались между собой по радиосвязи.

В больших воротах имелся мало заметный проход для людей. Сейчас он был открыт, и следователь вместе с сопровождающим его полицейским вышли за пределы базы, воспользовавшись им.

– Идите прямо и через дорогу, там есть автобусная остановка, - объяснил Бартон, указав рукой вдаль.

– Эх, а я надеялся, что домой меня доставят с таким же комфортом, как сюда. Вот всегда так, - шутливо сказал Рид.

– Сейчас у нас нет свободных машин, - пояснил тот.

Николас не спешил уходить, чего с нетерпением ждал Бартон. Он широко и звучно зевнул и посмотрел на черное небо, словно на нем можно было увидеть звезды.

– Что ты сделал?
– негромко спросил Рид у заскучавшего полицейского, привычно обращаясь на «ты» к тем, кто младше его.

– Что?
– не понял парень.

– Она бы не стала сбегать просто так. Ты либо что-то сказал, либо что-то сделал, на что девушка так бурно отреагировала.

– Я не... Нам нельзя распространяться о ходе допросов, - отчеканил Бартон, но тут же потупился под тяжелым, изучающим взглядом

частного следователя. Ему казалось, что этот человек сейчас мысленно прощупывает все его внутренние органы, и хотя Николас Рид был ниже его, он ощущал себя рядом с ним ребенком, которого вот-вот схватят за ухо и отведут к родителям.

Последняя сигарета

На счет автобусной остановки парень, наверно, пошутил. Нет, остановка была, но последний автобус прошел часов пять назад.

– Дерьмо, - ругнулся Рид, сидя на скамье под одиноким фонарным столбом и докуривая очередную сигарету. Ситуация казалась безнадежной. У него даже не было с собой телефона, чтобы позвонить кому-то, хотя бы тому же Данальду Мэйру. Когда на него еще в квартире надели наручники, Рид сразу понял, что просить подождать, пока он сходит в соседнюю комнату за сотовым, не имеет смысла. Сейчас ему ничего не оставалось, кроме как сидеть в полном одиночестве на жесткой скамье и бороться со сном до самого утра. Явно, не его день.

Машины мелькали с периодичностью две-три штуки в минуту. Иногда с грохотом проносились длинные фуры, обдувая сквозняком. В конце концов, Рид начал находить некую прелесть в этом его теперешнем положении. Все его проблемы вдруг показались такими далекими, несущественными. А, может, он просто слишком устал, чтобы думать о них. В пачке осталась всего одна сигарета. Одна сигарета до утра. Вот это было сейчас единственной серьезной проблемой.

Вдруг Рид почувствовал, как вздрогнула скамья и прогнулась на пару миллиметров, словно на нее присел кто-то еще. Следователь приоткрыл тяжелеющие с каждой минутой веки и повернул голову.

– Почему ты все еще здесь?
– спросил он, думая о том, что порой некоторые проблемы решаются сами по себе.

– Я не знаю, куда идти, - ответила черноволосая девушка, завороженно глядящая на стайку насекомых скопившихся под лампой фонаря.

– Я тоже, - тихо сказал Рид и снова прикрыл глаза. Он почти провалился в томительный, хрупкий сон, но услышал, как у обочины притормозила машина.

– Эй!
– окликнул его мужчина через опущенное стекло, - Деньги есть?

Рид, не открывая глаз, отрицательно покачал головой.

Темно-зеленый «сайен» тронулся дальше, но уже через полминуты сдал назад.

– Ладно, садитесь, - сказал тот же мужчина, чье лицо трудно было разглядеть в темноте салона, - Не хочу себя сукой чувствовать.

Новая эра

– Слушай, тебе никогда не хотелось послать этого четырехглазого утырка в зад?

Леонид сидел у открытой двери вертолета, свесив одну ногу. Быстрое вращение лопастей заглушало голос, из-за чего приходилось почти кричать. Ветер на полукилометровой высоте ни капли не беспокоил мужчину, который глядел на ночной Чикаго с высоты божьего взора. Сам Бог давно умер. Теперь каждый, кому хватало твердости характера, мог попытаться занять его место, вершить судьбы людей. Но не он. Леонид всего лишь посланец, или, скорее, скромный миссионер, чья судьба тоже находится в руках одного из новоявленных богов.