Кабинет доктора Ленга
Шрифт:
В первый раз за время разговора в глазах молодой женщины промелькнули эмоции – удивление, озабоченность?
– Когда?
– Сначала должна освободиться камера. Дня через три-четыре.
– Как вы узнали?
Инстинкт самосохранения помешал Мозли признаться, что в ожидающей освобождения камере сейчас проводят своего рода санитарную обработку, поскольку ее последний обитатель умер от оспы.
Он крепко сжал «двойного орла», словно желал убедиться, что все это происходит на самом деле.
– Я… э-э… получил копию расписания.
– У работного дома три этажа, правильно?
– Правильно.
– На каком этаже живет мальчик?
– На первом.
– Там самые маленькие камеры.
– Да.
Женщина помолчала, вероятно собираясь с мыслями.
– Я рассчитывала дать вам несколько дней, чтобы обдумать мое предложение. Но события развиваются так, что нам нужно поторопиться. У вас есть ключи?
– От Октагона – да. Возможно, я смогу достать общий ключ от работного дома, но только на время. Раздобыть ключи от исправительного дома невозможно… по крайней мере для меня.
Женщина наклонила голову:
– Очень хорошо. Встретимся еще раз завтра, у вас дома. Чтобы обсудить план подробно.
Мозли беззвучно зашевелил челюстью.
– Я не смогу принести с собой ключ от работного дома, когда вы начнете осуществлять свой план. Меня обыщут.
– А принести ключ на нашу завтрашнюю встречу?
Мозли кивнул.
– Тогда мы сделаем слепок, а вы вернете его на место следующим вечером, еще до того, как произойдет побег. Все будет выглядеть так, точно этим ключом не пользовались для… освобождения. Значит, завтра вечером? В полночь?
– Завтра вечером, – услышал Мозли собственный голос. – Да, да.
– Монета останется у вас, каким бы ни было ваше решение, но я уверена, что вы сделаете единственно возможный для честного человека выбор и окажете нам помощь… Тогда мы сможем продолжить разговор и доработать план освобождения мальчика следующим вечером – пока его не перевели. У нас ведь все получится, да, мистер Мозли?
Подбодренный твердостью золотой монеты в кулаке и напуганный соседством ирландца, Мозли опять закивал.
– Я попрошу вас еще об одном одолжении.
– Да?
– Насколько я понимаю, вы имеете слабость к чжуй лон – «погоне за драконом» [31] . Пообещайте мне воздержаться от лауданума, пока мы не спасем мальчика.
Мозли перевел взгляд со странной женщины на ее спутника и обратно. Они дали ему половину годового жалованья просто так, без всяких условий… И посулили еще больше.
Он снова кивнул.
– Превосходно. В таком случае до завтра.
Она еще раз прикоснулась к шляпе, а затем новые знакомые Мозли вышли из кабинки, поднялись по лестнице и растворились в темноте… оставив после себя лишь две пустые пинтовые кружки в доказательство того, что события прошлых двадцати минут не были плодом его воображения.
31
Погоня за драконом – вдыхание нагретых паров наркотика через трубочку из алюминиевой фольги, а также в широком смысле любой прием наркотика.
9
21 мая, воскресенье. Наше время
Специальный агент Армстронг Колдмун шел по коридору второго этажа того, что еще десять дней назад называлось «Чандлер-хаус». Теперь это была скорее свалка. Поврежденное здание окружали краны, металлические леса и подпорки, два верхних этажа на время восстановления прикрыли навесом. Даже сейчас Колдмун слышал щелчки строительных пистолетов и ощущал вибрацию укладываемых на место участков крыши. Весь город приводили в порядок. Семь дней в неделю, по двадцать четыре часа.
Скудно освещенный коридор был пустым. Не считая минимально необходимого персонала, угнездившегося в дальнем конце первого этажа, отель совсем обезлюдел. За исключением одного, самого необычного постояльца – специального агента Пендергаста, наотрез оказавшегося покидать его.
Колдмун не так уж долго был знаком с Пендергастом – господи, неужто прошло всего три месяца с момента их первой встречи? Но после трех дел, над которыми они работали вместе, Колдмун начал понимать этого загадочного, крайне замкнутого человека лучше, чем кто-либо еще. И знал, какую глубокую душевную рану получил Пендергаст, когда его молодая спутница Констанс сбежала с помощью прибора, забросившего ее в прошлое. Слово «спутница» не вполне точно описывало их отношения. По правде сказать, Колдмун понятия не имел, что на самом деле связывало этих двоих. «Подопечная» – удобная формулировка и не более того. Между ними существовало нечто большее, чем предусматривала замысловатая юридическая норма. Колдмун прочел прощальную записку Констанс, которая скорее запутывала дело еще сильнее, чем объясняла что-нибудь. Все же из нее можно было понять, почему Пендергаст выглядел таким опустошенным.
Прямо перед Колдмуном стоял у стены деревянный шейкеровский [32] стул с плетеным джутовым сиденьем. За последние пять дней агент уже успел проверить, насколько он удобен, проводя на нем каждый вечер.
Колдмун поднял стул, передвинул к двери с номером 222 и сел со звуком, больше похожим на стон, чем на вздох.
– Эй, Пендергаст! – позвал он, прочистив горло. – Алоизий! Это снова я, Колдмун.
Он поклялся себе не трогать ручку двери, но все равно не удержался. Заперто, как обычно.
32
Шейкеры – религиозная секта в США, члены которой создали новый стиль мебели, отличающейся простотой и практичностью.
– Пендергаст, – сказал он закрытой двери. – Думаю, вам следует знать, что я посадил доктора Куинси в автобус, отъезжающий на Запад. Прямо сегодня утром. Он продолжал спрашивать о вас даже из салона. Я ничего не сказал. Но мне кажется, что вы должны хотя бы позвонить ему. А еще должны мне пару сотен баксов за пиво, которое старик впитывал, как губка.
Ответом была обычная тишина.
– Послушайте, – продолжил он минуту спустя. – Я знаю, что уже говорил все это. Но я действительно так считаю. Нельзя же оставаться там вечно. Понимаю, как вы переживаете… то есть я не могу встать на ваше место, но… Черт возьми, глупо коптиться там, как… как картофель в банке с углями из гледичии. Хотя бы поговорите со мной. Понимаете, мне станет легче, если я… услышу голос напарника.
Колдмун замолчал, ожидая ответа, но из-за двери не донеслось ни звука. Шум на крыше тоже затих, строители ушли на обеденный перерыв.
Он глубоко вздохнул:
– Кстати, о Западе. Понимаете, вчера вечером мне опять звонили из денверского отделения. Ответственный агент Дудек. Он давил на меня, и в конце концов пришлось сказать, что я не могу взяться ни за одно дело до тех пор…
Дверь отворилась с такой внезапностью, что Колдмун чуть не упал со стула. На пороге стоял агент Пендергаст. Колдмун вскочил, удивленно моргая. Это был вовсе не подавленный человек в мятой рубашке, со взъерошенными волосами и недельной щетиной, которого рисовало его воображение. Пендергаст выглядел так же безупречно, как и в первые дни их знакомства. Неизменный черный костюм, белая рубашка и элегантный, неброский галстук – на этот раз от «Эрмес». Колдмун ни разу не видел, чтобы напарник носил один и тот же галстук два дня подряд. Все свежее, будто только что снято с манекена. Бледное, холодное лицо казалось высеченным из мрамора. Все эти подробности Колдмун отмечал машинально, одну за другой, испытывая в равной мере облегчение и удивление.