«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник)
Шрифт:
– Замполиту морду по пьянке набил.
– Было за что?
– Я из немецкого тыла вернулся – в полковой разведке служил. «Языка» привели, все чин чином. Ну, мои ребята с пленного золотые часики сняли и на самогон и сало обменяли. Вначале мы немного расслабились – все-таки три дня в немецком тылу лежали, момент удобный выжидали. А тут заваливает к нам в землянку замполит. Переводчик ему сказал, что с пленного часы сняли, он и разорался – мародерствуете, пьянку с личным составом устроил, с подчиненными панибратствуешь, дисциплину разлагаешь.
– Ясно. Желаю удачи, боец.
– Так точно, товарищ… – разведчик осекся, поправился: – Гражданин майор.
Сергей сам начинал в разведке и знал не понаслышке, какой это тяжелый хлеб. Начальство требует – «языка» давай, а как его взять, если войска в обороне давно стоят, минными полями обложились, колючей проволокой обмотались, когда каждый метр «нейтралки» изучен и пристрелян? Но ведь ходили, теряли боевых друзей и все-таки притаскивали «языков».
Первое время с «языками» промахивались, брали первого попавшегося. Потом научились в погонах и нашивках немецких разбираться, старались взять «языка» из их ближнего тыла. Что знает тот же пулеметчик в передовой траншее? Только своего командира взвода да сослуживцев. Такой «язык» начальству ничего ценного рассказать не сможет. Другое дело – офицер, да если еще и с картой! За такого «языка» ордена давали или очередное звание.
Только и потери в разведке были большими. Добровольцев набирали с трудом, если из ста человек пехотной роты один вызывался – уже хорошо было. Только вызваться добровольцем мало, надо еще, чтобы самим разведчикам он подходил.
Что делать в разведке тугодуму или физически слабому человеку? Да характер у разведчика должен быть дерзким и немного авантюрным. Такие в мирной или военной тыловой службе вечно в нарушителях ходили – то в самоволку уйдут, а то еще чего-нибудь учудят.
Но уж если человек в разведку попал, да еще в рейды в тыл немецкий несколько раз сходил удачно, то он в разведке надолго оставался – затягивала рисковая жизнь.
Прибыло тридцать человек пополнения. Начальник штаба, капитан Хасинов, привычно распределил прибывших по взводам.
А через два дня был получен приказ – взять штурмом высоту 302. По приказу сначала в 10.00 по высоте будет нанесен удар гвардейскими реактивными минометами БМ-13, которые на фронте называли «катюшами», а потом штрафбат должен был взять высоту атакой.
Сергей, как комбат, выстроил батальон и довел приказ до сведения штрафников.
– Оружие получим утром, – закончил он.
Штрафники разошлись, собрались кучками и начали обсуждать услышанное. Неожиданно к Сергею и Хасинову, стоявшим в стороне, подошел бывший разведчик, с которым он беседовал вчера.
– Гражданин майор, разрешите обратиться.
– Разрешаю.
– Я понял так. После артналета мы идем в атаку?
– Именно.
– Вам, как командиру, все равно, как будет исполнен приказ?
– В общем,
– Есть задумка. Если после артналета мы пойдем в атаку, немец уже очухаться успеет, позиции в траншее занять. Потери большие понесем.
– Что предлагаете?
– Я со взводом добровольцев подберусь поближе к высоте еще до артналета. Как только начнется огонь по высоте, мы бросаемся вперед, к траншеям. И, как закончится налет, мы врываемся в траншею – и врукопашную.
– Рискованная затея. У «катюш» большое рассеивание – вас может случайным снарядом накрыть, и все добровольцы могут погибнуть.
– Штрафники по-любому в атаке погибнуть могут, а так у нас есть шанс.
Выслушав штрафника, начальник штаба сразу стал возражать.
– Это авантюра. Все зависит от точности стрельбы «катюш». Взвод может погибнуть зря, причем уже даже на подходе к высоте. И высоту придется штурмовать не один раз, это большие потери. С нас за выполнение приказа спросят жестко.
А Сергей задумался. Рациональное зерно в словах штрафника было.
– Как фамилия, боец?
– Старший лейте… – штрафник запнулся, он еще не привык к своему новому положению. – Глотов, – поправился он.
– Ладно, рискнем. Отбирай людей, объясни задачу.
– Гражданин майор, только одно условие.
– Какое?
– Выдайте оружие вечером или ночью. На «нейтралку» надо ночью выходить, замаскироваться.
– Разумно. Только у немцев минные поля установлены, ночью не видно ни черта.
– Среди штрафников саперы есть. Возьмем их с собой, будут руками проверять.
– Это нарушение инструкции! – опять подал голос начштаба. – Не положено отпускать группу с оружием ночью, да еще без постоянного состава, только штрафников.
– Разве можно войну в инструкции уложить? – возразил Сергей. – Глотов, свободен – набирай людей.
Когда бывший старший лейтенант отошел, Хасинов сказал:
– Я буду вынужден подать рапорт по инстанции.
– Напиши, – согласился Сергей, – поставь сегодняшнюю дату и сохрани в планшете. Сорвется атака – дашь рапорту ход. Ну а коли все обойдется и мы возьмем высоту малой кровью, тогда тебе, капитан, решать – порвать рапорт или дать ему ход. Одно ведь дело делаем, а ты сразу – рапорт! Вот ты, капитан, сколько раз сам людей в атаку водил?
– При чем здесь атака? Я служу там, куда меня вышестоящие командиры поставили. А вы доверяете штрафнику. Он
сбежит ночью с оружием, и завтра атака сорвется. А послезавтра вы, товарищ майор, будете на его месте, в штрафниках.
– За место боишься? – усмехнулся Сергей. – У тебя награды есть?
– Попрошу мне не тыкать, – вспылил капитан. Видимо, награды у капитана были слабым местом, и Сергей случайно зацепил за больное. Вот ведь как, и пробыл-то Сергей в батальоне всего ничего, а отношения со вторым лицом в штрафбате, с начальником штаба, не складывались. «Плохо, Сергей», – укорил он сам себя.