Качели (сборник)
Шрифт:
Потом многие годы ему снилось, как тощая фигурка в драной хламиде падает в горячую пыль. На самом деле все это длилось не больше сорока секунд, но во сне почему-то тянулось бесконечно. В ушах сухо трещала автоматная очередь. Ребенок ронял тяжелое орудие и падал мучительно медленно. Раскаленный воздух дрожал и слоился, жестокое афганское солнце било в лицо, отражалось в застывших глазах, огромных, черных, как вишни.
Кирилл успел выстрелить раньше на долю секунды. Он всего лишь успел выстрелить. В БТРе, кроме него, было еще трое. Гранатомет разнес бы в клочья всех четверых. Война, Афган, кровь,
Артур Иванович Шпон считал себя не просто интеллигентным человеком, а настоящим профессором, доктором психологии и прирожденным дипломатом. При иных обстоятельствах он мог бы стать послом в какой-нибудь культурной европейской стране, министром, тайным советником президента либо в крайнем случае мог читать за большие деньги умные лекции где-нибудь в Оксфорде. Но родители Артура Ивановича были людьми бедными, необразованными, пьющими, а если точнее, из родителей была у него только мать, уборщица портового ресторана, тихая, грязная, с вечно красным носом и жалобными мутными глазами.
Артур еще в детстве сочинил для себя совсем другую семью. Напевно, со слезой в голосе он рассказывал всем любопытствующим, что мама у него была киноактрисой неземной красоты, а отец – летчиком-испытателем неземной отваги. Оба трагически погибли во цвете лет, когда он, Артурчик, был еще в пеленках, и усыновила его бедная женщина, уборщица Клавдия.
Не столь важно, верили другие этой сказке или нет. Главное, он сам верил в некое свое иное предназначение, в благородное происхождение, в золотой старинный перстень с бриллиантом, спрятанный в кружевных пеленках загадочного подкидыша, который заливается плачем на нищенском крылечке.
Чтобы выжить в жестоком мире Владивостокского порта, среди грубых докеров, наглых проституток, безжалостных воров и хитрющих воришек всех возрастов и рангов, мало было красивых сказок. Следовало обладать либо физической силой, либо недюжинным интеллектом. Артурчик физически был хлипок, слаб, к тому же трусоват и постоять за себя не мог. А вот с интеллектом у него дела обстояли отлично. Не беда, что среднюю школу он закончил со справкой вместо аттестата. Для настоящей жизни нужна была совсем другая арифметика. Порт задавал свои задачки, диктовал свои диктанты, и экзамены Артурчику приходилось сдавать ежедневно, лет с семи.
Организованная преступность существовала в Приморье еще в начале семидесятых. Портовый город был одним из центров старой доброй российской «фарцы». Моряки привозили из загранплаваний и продавали на толкучке все, от жвачки до подержанных японских автомобилей. Сами собой сколачивались небольшие крепкие команды, которые с успехом отнимали незаконно привезенный товар и незаконно заработанные деньги. При сопротивлении могли избить до полусмерти. Жертвы грабежей, моряки и фарцовщики, в милицию не обращались. А кроме милиции в те славные времена защитить ограбленного и наказать грабителя было некому. Появилось даже специальное название для крепких дружных ребят: «третья смена».
Постепенно грабительская стихия вошла в организованное русло. С моряков и фарцовщиков стали аккуратно брать дань. Сейчас это называется рэкет. Еще в тихие советские времена именно он, родимый, был хозяином
Хилому сыну уборщицы было тяжело определиться. В команды Артурчика не брали. Кому нужен такой хлюпик? Заниматься фарцой не получалось. Торговать Артурчик не любил и не умел. Мореходка ему не светила. А жить как-то надо было. И он стал завоевывать себе место под соленым приморским солнцем по-своему, потихоньку, без удали и блатного нахрапа.
Щуплый, незаметный, он крутился в порту и на рынке, влезал в самые потаенные уголки, умудрялся слушать самые секретные разговоры, часто становился случайным свидетелем всяких разборок, подставок, тайных заговоров, коварных интриг и кровавых предательств. В порту кипели шекспировские страсти, и маленький Артурчик знал, кому какая отведена роль в этой блатной драматургии.
Для него не существовало непонятных, загадочных людей и ситуаций. Он знал все про каждого, с первого взгляда мог безошибочно определить, кто сколько стоит, за кем какие имеются провинности перед блатным законом, кто за что сидел, а если не сидел, то сядет, а если не сядет, то сразу ляжет с кусочком свинца в башке.
Уникальный талант Артура заключался даже не в том, что он умел собирать и оценивать необъятную, путаную и смертельно опасную информацию об уголовной жизни Владивостокского порта, а в том, что до поры до времени он умудрялся держать все это неслыханное богатство при себе, в своей маленькой белобрысой ушастой голове, и не пользоваться, не транжирить по мелочам.
Капитал должен стать очень солидным, чтобы с него можно было получать солидный процент. Искушения возникали часто, но Артурчик был тверд. Он тихо, упрямо, как шекспировский Шейлок, как пушкинский Скупой Рыцарь, копил свой капитал и ждал.
К концу восьмидесятых бандитский мир Приморья встал с ног на голову, как и вся Россия. К этому смутному, непонятному времени во Владивостоке уже насчитывалось около десяти отлично организованных устойчивых группировок. У рэкета появились новые, восхитительные перспективы. Первые кооператоры, игорный бизнес, сутенеры. В общем, было где развернуться и было отчего потерять голову.
Спокойно оглядевшись и проанализировав ситуацию, Артурчик нашел наконец надежную собственную нишу в этом сверкающем хаосе.
Любой товар сегодня дорожает, а завтра дешевеет, ржавеет, тухнет, гниет или просто выходит из моды. Но есть один, который никогда не упадет в цене и всегда будет пользоваться неизменным спросом. Смерть.
Нет, сам Артурчик убивать никого не собирался. Но накопленная уникальная информация и ежеминутная острая наблюдательность позволяли ему заранее просчитать, кому кого понадобится устранить в ближайшее время, кто и за какую сумму сможет это сделать. Опасная и невыгодная на первый взгляд профессия посредника между заказчиком и наемным убийцей была как будто специально создана для Артура Шпона. Он работал со стопроцентной гарантией. Во всем Приморье не было у него конкурентов, а если и появлялись, то сгорали очень быстро, без всяких усилий с его стороны, ибо такими знаниями и таким чутьем, как он, не обладал никто.