Качество жизни
Шрифт:
– Ну, поговорить с тобой, наверно, много кто хочет. Молодая, красивая, стройная!
– А что толку?!
– махнула она рукой.
И ушла, забыв на обувном шкафчике мою книгу, за которой, собственно, и приходила.
– 6
После первых двух странных приступов прошло некоторое время. Я сидел вечером дома и наслаждался пустым созерцанием телевизора, и вдруг ни с того, ни с сего: страшные провалы и перебои в сердце, весь покрылся холодным потом, руки онемели, ноги свело судорогой. Почему-то подумал: эпилептический припадок.
На этот раз из-за устрашающих симптомов забрали в больницу. И в тот же вечер все прошло. Меня даже не успели оформить, поэтому я сказал дежурному врачу, что мне нет необходимости здесь оставаться, я хочу домой.
Он пожал плечами:
– Дело ваше. У вас давно такие штуки?
–
– Симптомы смазанные какие-то. Постарайтесь не волноваться, избегать физических и умственных перегрузок. Курите?
– Да.
– Придется бросить. А вообще-то не волнуйтесь. Такой уж возраст. Если после сорока вы просыпаетесь и у вас ничего не болит, значит, вы умерли.
– Спасибо.
– За что?
Мне все хуже. Просыпаюсь разбитый, с болями во всем теле, появились какие-то онемения по левой стороне, шум в ушах - и прочая, и прочая.
Иду к Костику брать неделю отгулов.
– С чего это вдруг?
– Подлечиться хочу.
– А что случилось?
– Так... Общее состояние.
– Состояние! У меня у самого сахар, как ты знаешь, а я работаю!
– Илья, я отгулов на месяц накопил, а прошу всего неделю.
– Не вовремя просто, Саша, очень не вовремя! Щирый хочет с нами встретиться, ты помнишь? Как я без тебя?
Я вспомнил: Щирый Петр Семенович, большой человек, действительно чего-то от нас хочет. И в таких случаях я при Костике - переговорщик. У меня это хорошо получается, сам Костик чересчур азартен и в азарте, как он сам говорит, теряет дар речи (которого у него и нет). Я присутствую в странном статусе, Костик обычно меня представляет: "Это Александр Николаевич, он в курсе!". Вот в роли человека в курсе я обычно и веду переговоры, а Костик кивает, но его собственный статус при этом не умаляется, ибо каждый диалог заканчивается каким-то решением, нужно сказать "да" или "нет", и уж эти-то слова остаются, естественно, за Костиком; право первого и последнего пожатия руки партнера - тоже за ним.
– Не вовремя, очень не вовремя!
– сокрушается Костик.
– Как будто для меня вовремя! Жизнь только начинается - и вдруг. Обидно.
Костик внимательно на меня смотрит и говорит:
– Ты, Саша, оказался не готов.
– К чему?
– Ну, вот я. И семейных передряг наелся, и со здоровьем давно уже проблемы. А ты всегда, как я понимаю, был счастлив и здоров. И теперь упираешься. Это вредно, от души тебе говорю. Дружи с судьбой, Саша. То, что с тобой происходит, естественный ход вещей. Молодость, зрелость, старость, гроб. Пора привыкать.
– Я не признаю естественного хода вещей! И никогда не умру!
– отвечаю я Костику.
– Три дня, не больше!
– отвечает он мне.
– 5
(адаптированная глава)
Тут было длиннейшее, страниц на пять, с подробными размышленьями и наблюденьями, описание того, как А.Н. Анисимов, то есть я, направляясь домой, вдруг вышел на "Арбатской" и отправился на Арбат, ему захотелось побыть среди людей. Вечер, но жарко. Пряные запахи парфюма и пота. И Анисимов обнаружил, что он тут - самый старый. Он самый старый тут! Гуляющие, пьющие кофе в открытых кафе, продающие, рисующие, танцующие, поющие... Все моложе! Когда же это случилось, когда это произошло, как же он не заметил, что стал самым старым в этом молодом мире? Он нашел наконец старика, но это был нищий. Анисимов, крепясь, списал свои мысли на состояние здоровья и сделал афористичный вывод: болезнь - это путешествие в старость. И поклялся не сдаваться.
– 4
Подтверждая свое решение не сдаваться, я накупил в переходе метро полезных травяных чаев. "Талия Луны". "Мечта организма". "Простатей" (от простатита - вдруг он у меня тоже есть?). "Легенда мира". "Горный аромат". "Желудочно-кишечный", "Ветрогонный", "Отхаркивающий"...
С отвращением и чувством исполняемого долга пил их поочередно и пытался работать. Я вел в это время сразу несколько проектов, один из них, самый интересный, назывался "Приближение к книге". Как известно, человек ничего нового не любит. Он ориентируется на стереотипы, на образцы, на знакомое. И это очень мешает нашим бедным детям овладевать новыми знаниями, а особенно новыми текстами. Что я придумал? Берем, например, Достоевского, "Преступление и наказание". Адаптируем - трижды. В десять лет детишки получают коротенькую страшилку на полстранички: "Студент Раскольников хотел делать добро, но не имел для этого денег. Он решил убить богатую старуху и взять деньги, чтобы делать добро...". И т.п. Лет в двенадцать дети читают тоже недлинный текст, но уже с некоторыми подробностями. В четырнадцать большой текст, страниц на двадцать, не только с подробностями, но и с психологическими наметками. И ко времени, когда нужно будет одолеть подлинник, они готовы, больше того - они даже ждут, они хотят узнать, как все было на самом деле! Я считаю, гениальная придумка. Мы уже опробовали несколько книжек, пошли хорошо. Хворая, я умещал в три страницы "Мертвые души", задача более чем интересная!
Неожиданно позвонила Нина и сказала, что есть срочный разговор.
– Так говори.
– Не по телефону. Приезжай ко мне на работу.
– Сейчас не могу.
– А когда? О Валере надо поговорить.
– А что?
– Ты давно у него был?
– Не помню. Что-то случилось?
– Приезжай - поговорим. Извини, сейчас некогда.
Нина отключилась.
Она меня ждет, следовательно - я примчусь. Не потому, что я согласился, а потому, что она ждет. На работе. То, что она забыла объяснить, где ее новая работа, я же там не был никогда, несущественно. Сам должен как-то догадаться и найти!
В этом она похожа на своего отца, моего бывшего тестя, Игоря Николаевича. "Я тут в субботу с Людочкой и друзьями собираюсь, и вас ждем!" - говорил он, не предполагая отказа, не спрашивая, удобно ли нам это, хотим ли мы собираться с его друзьями и т.п. Людочка - молодая жена вдового Игоря Николаевича, она чуть старше Нины. А сам он...
Далее адаптировано: удивительная история Игоря Николаевича, который служил чиновником и втайне сочинял стихи о погоде и о лирике. Вышел на пенсию, взял да и издал их за собственный счет. И они каким-то образом попали на глаза модному композитору, тот положил их на музыку, песни спели несколько известных певцов. Игорь Николаевич неожиданно забогател, не чрезвычайно, но ощутимо, разрушил свою старую дачку и построил целое поместье, женился, будучи давно вдовцом, на женщине из турагентства, с которой Нина когда-то работала (через Нину и познакомились) - и не просто, братцы, женился, а увел ее от довольно молодого мужа! Это интересно в виде отдельного сюжета, но к моему сюжету не имеет отношения. Так что посторонитесь, уважаемый Игорь Николаевич; и какое счастье не удостаиваться чести находиться в компании ваших друзей и пышных, сентиментальных подруг вашей юной, сорокасемилетней Людочки, не слышать и не видеть вашего композитора, который такой напыщенный дурак, каких свет не видывал! И почему вообще среди музыкантов (особенно так называемых попсятников) столько неумных людей? Может, Бог, давая один дар, отнимает другой? Впрочем, ум не дар...
– 3
Я валялся, лучше не становилось, решил наведаться в поликлинику. Обычную, районную, по месту жительства, в которой я лет сто не был.
В поликлинике не мог сообразить, к кому пойти: к терапевту, кардиологу или невропатологу? К первым двум, оказалось, надо записываться, а к невропатологу можно сейчас. Ладно, пойду к нему.
Часа два сидел в очереди. Смотрел на объявление: "Участники ВОВ - в первую очередь, ИОВ - вне очереди", думал, чем первая очередь отличается от вне очереди. А еще Иов - библейский персонаж. И это еще один наш проект, вернее, заказанный нам: адаптированная Библия. Есть для малышей, есть для подростков, для слепых, глухих и малограмотных (комиксы), понадобилась теперь Библия для детей, отстающих в умственном развитии, и душевнобольных. На Западе такие книги уже имеются, но переводить дорого и хлопотно, озадачьте своих авторов, сказали заказчики, пусть месяца за три сделают. Желательно в стихах: лучше запоминается. Заплатим хорошо: под это дело грант получен. Я от идеи не был в восторге, но Костику хоть Библию адаптировать, хоть Коран, хоть "Майн Кампф", и авторов у нас всегда полно, готовых это сделать. Однако заказчики оказались привередливыми, отвергали все варианты. Поэтичность и простота!
– требовали они, а этого никак не получалось. Пришлось мне подключиться. И я, взяв для начала книгу Иова, довольно быстро сочинил такой текст: