Кадавр. Полная версия

Афанасьев Сергей

Оставив входную дверь открытой – для большего света, Игорь из снятого со стены тяжелого и толстого гобелена (уже без изображения чертей – он специально проверил) соорудил самодельный спальный мешок. Из ранца мальчика организовал подушку. Постелил все это на кровать.

– А привидения разве спят? – зачем-то спросил он у Кеши, комкая в рулон материю, чтобы и себе создать подушку.

– Конечно, – серьезно ответил малыш.

– И едят?

Мальчик снова утвердительно кивнул маленькой головой, сглотнув при этом слюну.

– Слушай, а с едой-то у меня напряженка, – виновато

развел руками Игорь, давно уже чувствуя, что и сам страшно голоден.

– Да ничего, – тихо ответил мальчик. – Я привык.

Игорю стало неловко. Что же это он – большой и достаточно взрослый мужчина и не может обеспечить едой маленькое детское существо.

– А чем ты питаешься? – спросил он. – Где еду берешь?

– Дяденьки разные давали, – сонно пробормотал мальчик. – Охотница тоже иногда приносила…

– А охотница – это кто? – спросил Игорь у Иннокентия.

– Это тетенька с пистолетом, – просто ответил мальчик, зевая.

Игорь задумчиво помолчал, понимая, что он ничего не понимает во всех этих людях, зачем-то слоняющихся по исторической ценности. Жить им, что ли, негде? Или это такое развлечение? Что-то типа ролевых игр? Но тогда как объяснить крылья?

– Немного поспим, – сказал Игорь, – и обязательно что-нибудь раздобудем. Хорошо?

Мальчик кивнул.

– Ложись.

Иннокентий без лишних слов лег на указанное место, по-детски свернувшись маленьким калачиком.

Игорь старательно укрыл его свободным краем гобелена.

– Мы правда найдем моих родителей? – с надеждой спросил карапуз, доверчиво глядя прямо в глаза Игорю.

И Игорю стало неловко.

– Конечно, – поспешно ответил он, отворачиваясь. – Спи. Все будет хорошо.

Мальчик послушно закрыл глазки.

Игорь с грустью посмотрел на ребенка. Тяжело, наверное, ему, – подумал Игорь в неясной тоске. – Один, никто не позаботится, не приласкает, не успокоит, когда приснится страшный сон, не закроет собой в минуту опасности. Надо будет расспросить его завтра… а вернее, когда проснемся… о родителях.

Игорь закрыл входную дверь, и в комнате стало абсолютно темно. Только свет уличных фонарей слабо освещал оконную раму. Игорь еще раз старательно поправил одеяло-гобелен на мальчике. Лег на другой край кровати. Сам укрылся, закрывая глаза и старясь уснуть, но сон почему-то все не шел – перебивали разные грустно-тревожные мысли.

Устав ворочаться, Игорь осторожно встал, стараясь не разбудить Иннокентия, прошелся по комнате, остановился у окна, присел на подоконник, устало глядя на площадь перед замком, на отблески мокрого булыжника, на светящийся изнутри киоск, на редких одиноких прохожих в мокрых плащах или под такими же мокрыми зонтиками. На одиноко стоявшую "Короллу", освещаемую рекламными огнями, которых было в избытке: бегающие разноцветные блики создавало казино "Старый рояль", расположенное прямо напротив замка, ярко желтые исходили от ресторана "Фараон", примостившегося на углу, и красные – от круглосуточного супермаркета "Квартал". Тяжелый древний замок черными окнами хмуро смотрел на яркие огни большого, шумного, современного города. Да уж, с грустью подумал Игорь, где-то

кипит совсем другая жизнь, народ ходит по магазинам и казино, пьет пиво, водит женщин в рестораны… И, при мысли о женщинах, он переключился на девушку в голубом платье. И что ее потянуло работать именно в это место? – озадаченно подумал Игорь. – Здесь так много всего странного. Хотя, если подумать, то она и сама – странная.

Он снова лег и, воспоминания обо всем, связанном с Эйджер, тревожными предчувствиями обволакивали его.

Впрочем, мучился он недолго, усталость взяла свое, и вскоре он провалился в глубокую бездну, бесконечно падая и падая, причем почему-то – затылком вперед. И в животе вдруг похолодало и сжалось, подступая к горлу, словно он падал на самом деле.

А потом ему приснилась Эйджер. Сидя на его диване, девушка чему-то мягко улыбалась, и солнечные зайчики весело играли на ее платье и коленках.

А потом она подошла к окну. И почему-то за окном уже была ночь. Да и окно вдруг превратилось в старинное окно замка.

Она вышла на балкон, и внезапно разволновавшись, он бросился следом. Но балкон уже был пуст. Игорь посмотрел вниз, ожидая увидеть лежащую женскую фигурку на темном газоне, но и там также было пусто. Тогда он вернулся в комнату, справедливо решив, что надо подождать, и она вернется. Он сел на диван. А потом и лег. Закрыл глаза. Но тот час подумал, что так он может просмотреть ее и снова открыл их.

В комнате стало еще темнее. А у окна кто-то тихо стоял. Явно женщина – судя по контурам ее тела. Красивый профиль лица, тонкая длинная шея, прямая упругая грудь. Она смотрела в окно и искорки мелких капель дождя, отражавшие свет уличных фонарей, играли в ее густых волосах. Несмотря на кромешную темень и расплывчатость фигуры, Игорь почему-то знал – это вернулась Эйджер.

Он скрипнул кроватью и девушка обернулась. Свет из окна высветил одни ее глаза, и это было странно – темные контуры женской головы и только одни глаза, светящиеся как бы изнутри мягким жемчужным светом.

– Зачем вы сюда пришли? – тихо спросила она, водя пальцем по стеклу. – Я же вас просила…

Он не нашел, что ответить, и просто пожал плечами. В темноте вряд ли она увидела этот жест.

Девушка снова отвернулась к окну. Опять в комнате стало тихо.

– Вы пропадете здесь, – сказала она вдруг и снова обернулась к нему.

На этот раз свет из окна выхватил только ее губы. Но к этим странностям он уже привык – только пятно женского лица и только губы, сложившиеся в какую-то горькую улыбку.

– Эйджер, это вы? – сонно уточнил он, поплотнее укутываясь в гобелен.

Молчание и легкий шорох в ответ.

Он вяло провел рукой, пытаясь дотронуться до нее в слабой попытке определить – сон это или нет, и ничего не почувствовал. Девушка только отрицательно покачала головой, грустно улыбнувшись.

– Подскажите, как мне вас найти? – борясь со сном, с трудом пробормотал Игорь.

– А может, не стоит меня искать? – тихо донеслось в ответ.

Она помедлила, подошла к двери, открыла ее. Опять свет из коридора очертил только приятный контур ее тела.