Кадиллак-Бич
Шрифт:
Кому: Ответственному редактору «Уолл-стрит джорнал». Уолл-стрит, США
От: Сержа А. Стормса
Тема: Грядущая революция
Я видел, куда вас занесло некоторое время назад с Манифестом Унабомбера [49] , и не мог не удивляться: действительно ли ваша газета пала настолько низко? У вас в самом деле так туго сегодня с хорошим, доходчивым материалом? Я прочел весь очерк от начала до конца. Какая чушь! Я понимаю, куда клонил автор, но в итоге все превратилось в словесный салат. Кто-нибудь вообще редактировал эту писанину?
О’кей, у меня нет права критиковать, пока я не предложу какого-то решения. Ладно, можете начать с публикации моей статьи «Звонок будильника для жирных котов».
Как все изменилось. И на удивление быстро. Казалось, еще вчера только небо могло служить ограничителем высоты котировок моего портфеля ценных бумаг компаний высоких технологий и грилей Джорджа Формана [50] . Теперь, всего несколько лет спустя, федеральная программа развития производства отечественного сыра снова в ходу, а американская семья начала в ванной собирать обмылки и лепить из них новые куски мыла.
Мы живем в бурное время. Помните, совсем недавно корпоративные боссы говорили нам: «О, да вам больше не нужна пенсия. Мы вам дадим прекрасный 401 (к) [51] . Вы станете намного богаче. Верьте нам».
На чем же будет основано это богатство?
«На нашей прибыли».
Кто определяет ее?
«Наши бухгалтеры… Желаем приятной пенсии».
И вот мы сидим за кухонными столами, глядя на ежемесячные пенсионные ведомости, как люди на палубе, видящие айсберг и слышащие объявление по громкой связи, что не всем хватит места в шлюпках.
А помните, как весело все начиналось? Помните, как было здорово поместить свой портфель в Интернет, оснастить его прелестной маленькой программкой, ежедневно проверять его, быть может, даже открыть счет на «Америтрейд» [52] и стать похожим па тех довольных людей в рекламных роликах? Да, вот мы и приехали.
А потом — штормовые облака. Все — вон из бассейна!
Разоблачения сыпались, как серия ударов по корпусу. Фальсификация отчетности, преступная халатность, «Энрон» тасует энергетические контракты, как трехрукий банкомет в блэкджек, а занавес уже открывается, выставляя напоказ две одноразовые чашки с ниточкой между ними…
Давайте-ка выбираться из тумана. Вот что произошло: Уолл-стрит устраивает день открытых дверей для среднего класса: «Заходи! Ты теперь один из нас. Ты тоже в состоянии платить. Возможность есть у каждого! Разве не здорово?»
И тогда вы захапали все наши деньги!
Я включаю телевизор. На всех каналах твердят о миллиардах долларов инвестиций, которые исчезли… Секундочку. «Исчезли»? Что за чертовщину они несут? Никакие деньги не «исчезли». Они просто пошли в ваши карманы.
И вот у меня появилось несколько мыслей, которыми я хотел бы поделиться.
Во-первых — Уолл-стрит. Если бы я был тобой, я бы начал носить с собой оружие.
Твои годовые отчеты — литературное произведение похуже сценария «Где моя тачка, чувак?». А вы продолжаете раздувать инфляцию и раздевать тех самых людей, многолетние сбережения которых вы уже бессовестно присвоили. Как думаете, долго вы еще сможете так поступать с людьми? Последствия неизбежны. Может быть, не сегодня. И не завтра. Но когда-нибудь наступит день расплаты. Спросите Романовых. У них тоже все шло гладко, пока в дверь не постучали.
Во-вторых — Конгресс. Мы ждем твоих действий.
Среди всего этого бедлама телевидение показывает конгрессменов, шагающих по паркету Капитолия, тявкающих «В Бога мы верим» или стоящих в позе «клятвы верности» и нападающих на продюсеров «Улицы Сезам» за введение в программу ВИЧ-инфицированного Маппета. Потом вы принимаете несколько медоточивых и никому не нужных реформ и тут же кучкуетесь в ограничительных метках видоискателя придворного фотографа, как студенты, ставящие рекорд по набиванию телефонной будки.
Новости: Мы здесь, в сердце нашей родины, определенно больше беспокоимся о вопросах Бога и страны, потому что у нас есть система моральной навигации, благодаря которой вы, парни, выглядите как эскадрилья безмозглых птиц, падающих мордой в сугроб, а задницей в костер. Но в отличие от вас нам нужно зарабатывать на жизнь, мы не можем просто так забыть о своих трудовых обязательствах и весь день маршировать по офису, разглагольствуя о том, что менее благочестивые обижают нас. Боже, да вы прямо как школьники, страдающие аутизмом, которые все время встают из-за парт и бредут к окнам, чтобы посмотреть, не установили ли во дворе новую детскую площадку для игр. Так что сядьте лицом вперед, и внимание!
Итак, резюмируя, каков же ответ?
Реформаторские законы оказались настолько беззубыми, как будто это я сказал, что принял несколько законов, а президент и вице-президент понимают об инсайдерных операциях с ценными бумагами меньше, чем Марта Стюарт [53] .
И все же правящие силы утверждают, что делают все, на что способны. Однако они охотно забывают маленькую комедию положений из девяностых годов, которая показала всем нам, что на самом деле может сделать правительство, когда отправляется в Палату Старра [54] . Того самого, с двумя «р» на конце.
Разве разумно преследовать негодяев с Уолл-стрит менее решительно, чем Кен Старр, когда он разнюхивал сексуальную жизнь Клинтона? И помните, действующий президент, по сути, попал за это под импичмент — невообразимо отталкивающая история, но в конце концов не разорительная для налогоплательщиков, если не считать сорока миллионов долларов, которые независимый орган законной власти истратил на таскание граждан по номерам мотелей и на рассматривание спермы в увеличительное стекло. Однако куда же делось наше правительство сегодня? Где же прячется этот маленький сердитый прокурор, когда он так нужен?
Послушайте, верните независимую палату. И когда мы наконец пригвоздим вас, мошенники от финансового рынка, вы попадете в настоящую тюрягу, а не в кутузку санаторного типа для богатеньких. А через несколько лет, когда первые из вас начнут выходить из ворот с новым выражением глаз, остаток вашего стада очень быстро поймет что к чему.
Счастливо…
49
Унабомбер, доктор Теодор Качинский (Unabomber, Theodore John Kaczynski; род. в 1942-м), террорист, в течение почти восемнадцати лет рассылавший взрывающиеся посылки в качестве протеста против технологического прогресса. В 1995 году он потребовал опубликовать свой труд «Индустриальное общество и его будущее» (известный как «Манифест Унабомбера». В ответ он обещал прекратить свою террористическую кампанию. Манифест был опубликован.
50
Гриль Джорджа Формана — домашний гриль, который рекламировал легендарный боксер Джордж Форман (George Foreman).
51
401 (к) — один из американских пенсионных планов, названный по номеру статьи Внутреннего кодекса доходов от 1978 года и подразумевающий регулярные отчисления из зарплаты.
52
Америтрейд (Ameritrade) — третья крупнейшая брокерская контора «онлайн» в Америке.
53
Марта Стюарт (Martha Stewart; род. в 1941-м) — ведущая телепрограмм и автор журнальных статей о кулинарии, садоводстве, этикете, искусстве и ремеслах, авторитет в стиле жизни и ведения хозяйства.
54
Кен Старр (Kenneth Winston Starr; род. в 1946-м) — американский юрист, назначенный членом Палаты независимого совета для расследования операции президента Билла Клинтона с недвижимостью. Позже он подал в Конгресс доклад, ставший основой для скандала, связанного с Моникой Левински.
Резкий стук шагов в светлом белом холле. Элегантные черные туфли.
Агенты Миллер и Биксби пробились сквозь череду распахивающихся дверей и с трудом повернули налево в следующий коридор. Сумасшедшие стояли вдоль стен, раздетые, кричащие, плачущие, ищущие у себя в голове передатчики-имплантаты. Костлявый мужчина с седыми висками, лежащий на растяжке, осмотрел проходящего мимо Миллера с ног до головы.
— Чтоб твоя мать сосала в аду! — И тут же облевал всего себя гейзером цвета зеленого горошка.
Миллер сунул руку в карман пиджака и протянул что-то человеку.
— Ментоловая жвачка?
— О, благодарю.
Агенты дошли до следующего крыла. Врач проверил документы и открыл дверь.
Махони ходил по своей клетке взад-вперед. Он был в фетровой шляпе и твидовом пиджаке, однако твид в этот раз — другой. На галстуке — кегли для боулинга. На столе лежал номер «Уолл-стрит джорнал», развернутый на статье Сержа.
— Мне бы кусок железа, чтоб замочить легавого, который уронил монетку…
Агенты придвинули стулья к плексигласовой перегородке. Миллер достал из конверта толстую пачку черно-белых глянцевых снимков и просунул их в щель.
Махони взял фотографии и начал просматривать. Здания в Южной Флориде. Мотели, рестораны, бары, автобусные остановки.
— Ничего в голову не приходит? — спросил Миллер.
— Пальто из Чикаго, закаты в Гарлеме, большая кружка пунша, шлюха на коленях у босса, желтая канарейка…
— Я о фотографиях.
— Вы хотите, чтобы я выбрал те, которые подходят Сержу?
— Это рекламные снимки туров с его веб-сайта. Но их сотни. У нас не хватит времени.
— И вы хотите знать, где организовать мобильное наблюдение?
— Именно.
Махони отобрал несколько фотографий и бросил их на стол.
— Все очень просто, — сказал он и сунул всю пачку в прорезь. — Вам нужен лед.
— О чем ты говоришь? — спросил Миллер. Махони только улыбнулся. Миллер встал.
— Нам пора. Махони кивнул.
— Ветер, копыто, пыль, увядание, бриз, скольжение, носок и пятка, держись тротуара, оставь кожу, ведя башмачную машину…
На основе фотографий, отобранных Махони, агенты Миллер и Биксби организовали мобильное наблюдение на Коллинз-авеню — между двадцатыми и сороковыми домами. Они проехали «Райскую скалу», направляясь на север…
— Хорошо бы оповестить местную полицию, — сказал Биксби, заполняя барабан служебного револьвера.
— И предоставить газетам шанс покончить с моей карьерой?
Машина обогнула скопление пешеходов и мопедов на перекрестке.
— Не верю! — воскликнул Биксби, резко повернувшись, чтобы проводить взглядом нечто на противоположной стороне улицы. — Там лимузин!
Миллер резко и бесшумно развернулся и уперся в багажники двух автомобилей, остановившихся на красный свет.
Загорелся зеленый. Черный лимузин продолжал двигаться на юг, за рулем сидел Чи-Чи с неизменной зубочисткой. Серж разместился сзади со своим блокнотом и проверял номера зданий. Мик разговаривал по телефону с букмекером и наблюдал по телевизору, как норвежцы метают бревна. Ленни достал из бумажного пакета чизбургер. Сити и Кантри заплетали бисер друг другу в волосы. Взгляды Расти и Дуга устремились вдаль на миллион миль.
На экране маленького телевизора судьи приложили рулетку к торцу бревна.
— Свен только что обошел Олафа, — сказал Мик, передавая Ленни выпивку. — У тебя десять секунд.
Ленни мгновенно вернул стакан назад и повернулся к Сержу.
— Куда мы теперь едем?
— Пока не решил. Нужно разыскать Лу. Мик передал Ленни еще стакан.
— Снова?
— Свен опять в зоне.
Ленни осушил стакан и повернулся к окну, рассматривая движение на тротуаре, пляжных полураздетых девиц, бодибилдеров на роликовых досках, пенсионеров в инвалидных колясках.
— Теперь я понял, куда во Флориде сплавляют престарелых граждан. Мы только что были в кубинском доме, Морт живет в еврейском. И пока едем, я видел, наверное, еще штук двадцать.
— У Флориды этого добра на любой цвет и запах, — сказал Серж. — Живые памятники истории штата: община экс-агентов ЦРУ на пенсии недалеко от Форт-Майерса, стареющие промышленники в Палм-Бич, люди с телевидения и из кино на пастбище в Форт-Лодердейле, циркачи-лилипуты в лагере из надувных конструкций с алюминиевым каркасом к югу от Тампы и даже приют для пожилых шимпанзе-астронавтов на Мысе.
— Ты дурачишь меня.
— Кто бы мог подумать, что они так долго проживут? Но бросить стариков на произвол судьбы нельзя. Они — национальное достояние. То же относится и к выздоравливающей колонии «Дельфинов Майами» состава 1972 года.
— Они еще молоды.
— Тридцать три года прошло с того победного сезона. Некоторые попали сюда. Ведут себя тихо, живут замкнуто со своими коллекциями марок и призовыми регалиями. Но каждые несколько лет, когда «Дельфины» встречаются в середине сезона с какой-нибудь командой из Национальной футбольной лиги и не проигрывают, угрожая побить рекорд, они выкатываются на своих креслах-каталках в поисках удачи на тротуары Майами.