Каена
Шрифт:
Он повернулся к девушке только тогда, когда конец Пути был уже совсем-совсем близко. Последняя мёртвая зона, последний шанс сказать правду - или окончательно растерзать все связывающие их нити. Теперь Шэрре уже не уйти, попросту некуда - Граница не отпустит никого, если ей не приказать, а приказывать, пожалуй, умели разве что он и Каена, да и то не с такого расстояния. Имело значение что-то совершенно другое - то, с какими мыслями она в очередной раз явится пред зелёные очи королевы.
– Стой, - он поймал девушку за руку, когда она собиралась переступить невидимую границу перехода между Пылающим
Тут не рычали Твари Туманные, и тумана, впрочем, не было. Только сковывающий, вопреки жару камней, невообразимый холод и необратимые потери, в которые всем им так не хотелось верить.
Шэрра подняла голову и посмотрела ему в глаза. Роларэн долго молчал - немота затянулась, казалось, слишком.
А после снял кулон, в который превратилась палица Каены, со своей шеи, и опустил на её - поверх одежды.
Стянул тот, второй.
– Это будет моим залогом, - прошептал он.
Шэрра не проронила ни слова. Он забирал то, что осталось от его - их - нерождённой дочери, умершей давно вместе со своим Златым Деревом, а взамен оставлял оружие, которое не могло причинить никакого вреда королеве Каене. Как она могла это рассматривать? Как насмешку?
Или как знак?
Вечные не предают.
Шэрра подумала, что боль была совсем уж незначительной. Она практически не чувствовала её. А Роларэн оставался безоружным - только с собственной магией, колышущейся вокруг него в воздухе, будто бы невидимая, прозрачная колыбель.
– Береги его, - прошептал Роларэн ей на ухо, почти касаясь губами кожи.
– Береги кулон, жена моя.
Она содрогнулась, будто бы от удара. Пылающие пути окружили их несметными огнями, такими яркими, такими страшными, и если б она могла хотя бы начать дышать... Наверное. Наверное, тогда было бы легче?
– Я тебе не жена, - ответила она полушёпотом.
– Я тебе жертва и пленница. Подаяние для королевы Каены.
– Я слишком высоко стою, чтобы носить ей подаяния, - ответил Роларэн.
– Нет ничего выше Королевы, - голос Шэрра звучал хрипло, болезненно, словно каждое слово лезвиями прокручивалось в её горле. Она хотела умолкнуть и больше никогда не поднимать на Роларэна взгляд. Разве это всё имело смысл? Разве она...
– Есть.
– И что же?
Роларэн не ответил. Он вновь посуровел, хотя на какой-то миг Шэрра была уверена, что вот-вот проявится тот, что существовал за границами Златого Леса. Но нет - спокойный, уравновешенный эльф без тени усталости и раздражения, такой мнимо холодный, без ненависти к Её Величеству...
Кто может быть выше королевы?
Шэрра потянулась к кулону, который он опустил ей на шею. Сжала, вопреки тому, что каждое прикосновение причиняло жуткую боль. А потом сняла - и вложила в ладонь Роларэна.
– Это могло бы чем-то тебе помочь?
– спросила она.
– Могло бы? Тогда оставляй его себе. Мне не нужна чужая палица.
Роларэн хотел возразить, но принял обратно. Шэрра не потянулась ко второму кулону - он равнодушно повесил этот на шею, а тот, с маленькой вмятиной от пальцев Тони, которую девушка заметила только сейчас, швырнул на угли.
Пылающий Путь зашипел, принимая дар, окутал его огнём, словно что-то живое - и испепелил по одному только щелчку пальцев.
– После смерти не бывает ничего другого, - прошептал Роларэн.
– Если только душа всё ещё не бьётся в дереве.
Шэрра закрыла глаза, стараясь не обращать внимания на тот поток разочарования и боли, который пронзил её. Он растоптал тот шанс, что у него ещё был - ради чего? Ради достоверности? Или, может быть, ей надо было только догадаться...
Роларэн склонился к ней, прижимая свои тонкие, холодные пальцы к её вискам, и только молча смотрел в глаза, так, словно боялся оторваться. Шэрре казалось, что она вот-вот задохнётся, задохнётся от того, что он только что совершил, абсолютно не сожалея о содеянном. От убийства - убийства родной дочери...
– Вечные не предают, - уверенно повторил он, - какими б ни были обстоятельства. Иначе они уже не Вечные, и из Туманов на них смотрят Твари с их кошмарным рыком и дыханием, способным убить каждого.
Шэрра вспомнила о клыках. Вечные не предают только потому, что боятся быть растерзанными на мелкие кусочки? Нет, она прекрасно знала, что было что-то ещё. Что-то такое, что она не могла уловить, не могла нащупать в полумраке и в холоде безумных и безмерных теней.
Роларэн ступил с Пылающего Пути, утягивая её за собою. Он не оставил шанса задуматься, не дал остановиться ни на секунду, ни на один удар сердца. Шэрра этого и не просила - незачем было. Она давно знала, что отступать некуда.
Вечные не предают.
Она ведь не Вечная, правда?
Вот только от этого не становилось больше жажды отказаться ради себя самой ради данного обещания. Не хотелось просто так разрушить данную мужчине клятву и уйти в темноту, в холод, туда, где она никогда и никому не будет нужна. Она почувствовала себя пусть маленькой деталью чужого страшного плана, но важной; может быть, Роларэну не удастся это убеждение разрушить.
Верит ли он, что разбил ей сердце?
Столь ли он слеп, как она полагает, или, может быть, это она не может увидеть правды за громогласными словами?
Предатель?
Мститель?
Уставший отец, который давно уже отбросил в сторону все мечты о воскрешении единственного живого существа, которое он искренне любил.
Шэрра не думала больше. Она чувствовала, как смерть подбиралась совсем близко. Она видела, как бросались в стороны люди, подальше от непобедимого Вечного, что шагал на поклон к королеве. Кто может быть важнее Каены? Кто может быть выше неё по положению, силе, по магии, что бьётся в её сердце?
Кто обладал большим, чем она успела украсть? Кто это мог бы одолеть - кто мог бы заковать в кандалы не только то, что было в нём, но и то, чем обладала сама королева? Неужели мужчина, которого она любила?
Шэрра знала, что любовь не могла обладать такой силой. Знала, что сколько б Каена ни мечтала о его поцелуях, он всё равно не вёл бы себя, как хозяин. Выше короля. Выше королевы. Выше всего этого грязного мира.
Он не переступал порог дворца, как льстивый любовник. Не перешагивал через порог, будто бы мечтающий оказаться в её постели, зависимый от милости и жажды любви Каены. Не вышагивал, словно царствующий над женщиной в силу мелких манипуляций, порока и бессмысленных ласк.
Не ступал, будто бы всемогущий маг, который одним ударом мог бы смести королеву.