Каена
Шрифт:
Он мог позволить себе сражаться с нею. Она пыталась его поломать - а сама только убирала границы между двумя линиями личности.
Она сама виновата в своей смерти.
Вечные не предают.
– Сначала я должна казнить её, Роларэн. А тогда, может быть, и подумаю о том, чтобы простить тебе прежнее предательство, - прошептала она.
– Я Вечный, - покачал головой Рэн.
– Но тебе этого не понять. Впрочем, Ваше Величество, - он повернулся к слугам, - что значат они?
– То же, что и эта дохлая кошка.
– Равенна?
Ни капли беспокойства
Растерзанный зверь, совершенно безобидный, такой бесконечно преданный... Он сам когда-то спас Равенну, ещё котёнком.
Он когда-то надеялся, что хотя бы маленький друг, пушистый и мягкий, даже если с клыками и смертельными наклонностями, может разделить одиночество. Она была одинока - Тварь Туманная, юная не-Вечная, которая родилась у мужчины, что умел бороться за своё.
Она однажды сделала глоток его крови. Она однажды вернула себе осколки бессмертия.
Сто двадцать лет правила Каена Первая. Сто двадцать лет - и даже больше, - его Вечная кровь билась в её жилах, не позволяя умереть.
Последний сын Златого Леса.
Роларэн смотрел на смертных с нескрываемым презрением. Каена играла. Играла в свою дикую, жуткую игру, разгадать правила которой было слишком трудно - или слишком просто.
– А если я прикажу вновь схватить тебя? Вновь отрубить тебе эти острые уши? Схватите!
Роларэн обернулся. Эльфы ринулись вперёд - всего несколько, тоже из стражи, явственно осознающие, что королева не позволит им отказаться от приказа.
Он не пошевелился. Первый, казалось, упал сам - схватился за сердце, обмяк, рухнул на пол. Второй - застыл, медленно превращаясь в стеклянное изваяние.
Остальные попятились - но Роларэн лишь равнодушно переводил взгляд на следующего, раз за разом выдыхая вместе с воздухом и волшебство.
Каена рассмеялась. Звонко, довольственно, и её зелёные глаза сверкнули, словно подмечая невообразимую радость.
Она толкнула стеклянную статую, и та разлетелась в дребезги - и только тогда повернулась к Роларэну. Тот стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на королеву, словно на безумицу, без осуждения, но с некоторой жалостью. Или, может быть, как на не наигравшегося доселе ребёнка, что вдруг ощутил, как быстро ускользает детство, и решил удержать его всеми силами?
Стекло под ногами, казалось, её совершенно не заботило. Роларэн смотрел долго на белую, полупрозрачную крупу, что-то неслышно прошептал - и она растеклась потоками крови под ногами Каены.
– Ваше Величество, - промолвил он, - это блюдо, наверное, окажется вам по вкусу. Жаль, что слуги отвратительно моют полы.
– Ты убиваешь только моих игрушек. А эту?
– она кивнула на Шэрру.
– Убьёшь ли ты её, если я скажу?
– Возможно, - Рэн скользнул заинтересованным взглядом по девушке, и она почувствовала, как морок иллюзии поднимается по стекленеющим ногам.
Но магия Вечного не была жуткой. Ей казалось, будто бы он специально подпитывает её собственной силой, вливает поток за потоком, заставляя задыхаться от этого незабвенного чувства невидимой, скрывшейся за линией горизонта победы.
Родниковая магия - вот что шептал каждый раз Громадина Тони. Он тоже почувствовал это, почувствовал необыкновенную эльфийскую силу, что так легко смешивалась с человеческой кровью.
Каена наблюдала, как лёд дополз до колен - а после перехватила руку Роларэна, сжала запястье.
Шэрра почувствовала, как в ней самой что-то всколыхнулось в ответ на это её прикосновение. Что-то противоестественное и дикое; словно она отчаянно пыталась остановить королеву и напомнить ей о том, что на самом деле происходит. Но девушка даже не сдвинулась с места - просто ошеломлённо смотрела на скованные иллюзией ноги.
– Не стоит, - промолвила Каена.
– Ведь это моя игрушка?
Роларэн не кивнул, но и отрицать не стал. Шэрра понимала - да, он и не скажет своей королеве "нет", не имеет права и не пожелает этого делать. Разве это, впрочем, имело какое-то значение? Она - смертница, но смертная ли?
– Увести, - выдохнула королева.
– В камеры.
От толпы отделились двое. Иллюзия Рэна схлынула, только оставила какой-то водоворот волшебства напоследок.
Шэрре хотелось сбежать, но она знала, что нельзя. Знала, что её удел - смерть. Она обещала ему отдать оба долга, а для этого сначала надо рассчитаться с первым и только тогда думать о втором. По крайней мере, в этом себя убедила Шэрра, предчувствуя ещё более мрачные подземелья и холод Туманов.
...Королева дождалась, пока захлопнется за пленницей дверь. Она повернулась к Роларэну и посмотрела на него с такой надеждой, что на мгновение ему показалось, словно всё вернулось вспять. Не было ни убийств, ни ненависти, была только испуганная маленькая девочка, которую её собственная мать силком отдала за ненавистного человека.
– Ты пришёл ко мне?
– спросила она.
– Или ты пришёл для того, чтобы продемонстрировать мне свою несломленность?
– К тебе.
Она долго смотрела на него, словно не могла поверить в сказанное, но Роларэн лишь молча подался вперёд и поцеловал её - в лоб, совсем уж по-отечески.
– К тебе, родная.
Каена содрогнулась.
– Я буду ждать тебя сегодня к ночи, - прошептала она.
– Но мои руки будут в её крови. В прошлый раз ты не простил мне смерть жены.
– Я не простил тебе смерть дочери, Каена. И не прощу никогда.
– Она живая.
– Я знаю, - кивнул Роларэн.
– Я знаю.
Глава двадцать седьмая
Год 120 правления Каены Первой
Подвалы дворца практически полностью заволокло Туманом. Казалось, клубы его растягивались по всем камерам, касались костей мёртвых мужчин и женщин. Из дальних клеток рычали пленённые Твари Туманные - или, может быть, они пришли сюда сами? На запах крови...