Кафедра
Шрифт:
— Поехали! — опять приказал генерал в трубку.
Раздался самолетный рев. На этот раз из-за туч одна за другой вылетели сразу четыре крохотных точки, они устремились к технике, лавируя и приникая к земле, будто ими кто-то управлял из поднебесья. Одна точка впилась в бок бронетранспортера. Грохнул гулкий взрыв. Ракета словно столкнула бронетранспортер с холма. Он накренился, перевернулся и, набирая скорость пополз вниз по склону. Одно из колес отвалилось и самостоятельно поскакало в ложбину. Вторая ракета разорвала “шилку”. В разные стороны полетели куски искореженного металла. Третья и четвертая угодили в тягач с трубой. Многотонный
Послышались восхищенные возгласы, опять раздались аплодисменты.
— Пуск был произведен двумя тридцать пятыми “сушками”. Для движущихся целей мощность может быть вдвое меньше. Время жизни техники противника на поле боя определяется только временем подлета авиации, — объяснял генерал, довольно щурясь. — Параметры цели задаются автоматически без участия человека. Компьютер через телекамеру распознает “противника” и наводит ракету. Сейчас для обезвреживания неразорвавшихся боекомплектов целей на полигон будет послана группа саперов. Мы с вами, товарищи, можем пока плотненько пообедать, согреться, так сказать, чтобы не простыть по такой погоде, а потом предлагаю подъехать на полигон и осмотреть, что осталось от техники.
— Да ни хрена там не осталось! Металлолом! Железо! Потрясающая эффективность! — загалдели генералы. Александра Антоновича окружили со всех сторон, стали расспрашивать о системах.
— Да я не специалист. Это все наши разработчики, цеховики. Они скоро подъедут. Мое дело — наука, — отмахивался Александр Антонович.
— Видите, как может быть эффективна наука, стоящая на страже интересов государства, — наставительно сказал генерал, дружески похлопав Александра Антоновича по плечу.
За столами сидели поступающие в аспирантуру, что-то быстро строчили на больших проштампованных листах. Митя нервничал и грыз ручку. Все происходило в кабинете философии, заставленном шкафами с потрепанными книгами. А где еще можно сдавать философию? Впрочем, Залесову сейчас никакие философские книги не могли помочь — он не знал оба вопроса.
— Господа поступающие, я выйду, а вы посидите, пожалуйста, тихо, — попросила экзаменаторша — толстая пожилая женщина в очках, вставая из-за стола. — Через двадцать минут придет комиссия, и мы начнем, — она направилась к двери. — Кстати, тут за шкафами у нас сидит лаборантка, она за вами проследит, так что списывать и не пытайтесь. Людочка, пожалуйста.
— Да-да, Маргарита Львовна, — раздался из-за шкафа писклявый голос Людочки.
Но как только тетка вышла из кабинета, все тут же зашуршали “шпорами”. Митя кинулся к подоконнику, на котором у него стояла большая дорожная сумка, вытащил “Большой философский энциклопедический словарь”, быстро сунул его в стол. Потом оглянулся и стал лихорадочно перелистывать страницы. Нашел статью о Камю, стал торопливо читать…
Специальность прошла на ура. Он, как автомат, тараторил ответы, выказывая необыкновенно глубокие знания в области синтаксиса и семантики. Ему даже показалось, что Крошка Цахес с Найденовым его не слушают — пока он отвечал, они о чем-то перешептывались. Игонина задала только один дополнительный вопрос, касающийся темы его диссертации, после чего его отправили “погулять”, пока сдадут остальные. Найденов сказал, что у него
Английский тоже прошел более-менее благополучно. Правда, в переводе по грамматике Митя грубейшим образом нарушил согласование времен и еще несколько раз забывал про артикли — у него с этим всегда было неважно, — но комиссия была очень лояльна, и он получил “добротную” четверку.
Философия еще со студенческой скамьи была для него камнем преткновения. Он ничего не понимал в этой зауми, да и не пытался понять, предпочитая перекатывать у соседей конспекты и готовить “флаги”, совсем не вникая в смысл написанного.
Переписав статью о философских взглядах Камю, Митя снова принялся листать словарь. Ему нужна была статья об эмпирическом опыте. Он, конечно, примерно догадывался, что это такое, но вот как сказать об этом, чтобы получилось умно?…
Митя зашел на кафедру. Таня оторвалась от компьютера, Рашид от контрольных работ, которые всегда стопками лежали на его столе.
— Сдал? — спросили они в голос.
Митя выкинул вперед пятерню с растопыренными пальцами.
— Молоток! А говорил, что ничего не знал! — язвительно заметила Татьяна.
— И не знал, и не знаю, и не буду знать, — улыбнулся Митя. — Я им всего минут пять отвечал. Как только начинаю ерунду лепить, сразу руками машут, чтоб замолк и не позорился перед другими. Это все Крошка Цахес, дай бог ей здоровья! Человек печется о будущем кафедры. И с экзаменами помогла, и с халтурой… — Митя прикусил язык — с радости он чуть не проговорился насчет корейцев.
— Что за халтура? — сразу заинтересовался Рашид. — Мне нельзя пристроиться? А то в начале года вообще полный голяк!
— Да нет, там курсы в Твери, уже набрали состав, — начал завирать Митя. — Я в последнюю минуту втиснулся.
— Ну ладно, аспирант, с тебя бутылка, правда Танюха? — подмигнул лаборантке Рашид.
— Конечно, вина какого-нибудь сухенького, — предложила Таня.
Митя полез по карманам. После падения “травяного” канала дела шли из рук вон плохо. Отдохнув в Испании, Вика вдруг решила обновлять мебель в гостиной, мол, неприлично с родительским старьем жить, и все сбережения, конечно, грохнули на эту “обновку”. В начале года никаких “пеньков” на горизонте не наблюдалось — будущие абитуриенты еще гоняли в футбол или таскались по дискотекам, откладывая на завтра то, что можно сделать сегодня. Поэтому Крошкино предложение насчет корейцев оказалось как нельзя кстати, и теперь, до начала занятий в аспирантуре, он опять возьмет львиную часть нагрузки на себя. Спасибо, конечно, Маркуше за то, что помог, подхватил, но… Зачем же ему свое кровное отдавать, самой заведующей предложенное? Он наскреб деньги на бутылку.
— Ладно, будет вам сухое. Бегите за бутербродами.
Митя зашел в общежитие, поздоровался с вахтершей на вертушке.
— А ваш товарищ сегодня тоже проходил. Часа четыре с ними занимается, — доверительно сообщила вахтерша.
Митя нахмурился. Маркуша не должен был сегодня заниматься с корейцами. Сегодня был Митин день. Всему происходящему было только одно объяснение…
Митя поднялся на третий этаж, где жили иностранцы, позвонил в дверь. Кто-то глянул в глазок, послышался шорох, какая-то возня, корейцы между собой о чем-то тихонько переговаривались за дверью.