Каин: Антигерой или герой нашего времени?

Замыслов Валерий Александрович

— Ай да Мишка. Самого воеводу купил. Лихо!

Затрапезнов, конечно же, понял купца совсем в другом смысле, но Каин весьма восхитился Зарей, расценив его поступок далеко не ординарным в воровской среде.

— И последние цветочки, Василий Егорович. Наш пройдошливый Кашинцев — страстный любитель коней. Купить хорошего коня — больших денег стоит. Выискал другой путь — простой и бесплатный. Забрал в свою собственность всех лучших лошадей города, отобрав их у купцов и заводчиков. Теперь у него отборный табун в сотню лошадей.

— У Кашинцева такая большая конюшня?

— Нет. Сейчас табун пасется в лугах за Которослью

под охраной десятка бывалых табунщиков.

— Уж не подле ли ваших фабрик?

— Я бы этого не позволил. Табун пасется за Ямской слободой.

— Вас пытались под себя подмять?

— Однажды Кашинцев помышлял отобрать моих тысячных коней, коих я закупил на торгах в Петербурге, но получил от ворот поворот, сказав, что поеду к самой государыне, издавший высочайший указ, чтоб «обид мне не чинить под опасением гнева Ее Императорского Величества». С неохотой, но отступился, как и воевода.

— Вы, как мне известно, и посадских людей от произвола властей защищаете. Вас даже «Правдолюбцем» назвали.

Затрапезнов улыбнулся.

— От кого услышали?

— От московского купца Евлампия Кулешова.

Заводчик усмехнулся.

— Конечно, Евлампий Алексеевич хороший краснобай, но если честно, воевать с нашими пастырями иногда приходилось.

— А что же магистрат [92] бездействует?

— Магистрат полностью в руках Павлова и Кашинцева… Вы будете с ними встречаться, Василий Егорович?

92

Магистрат — сословный орган городского управления в России 1720 г. Первоначально имел административно-судебные, с 1775 г. преимущественно судебные функции. Упразднен Судебной реформой 1864.

— Всенепременно. Думаю, ваши примеры не останутся без внимания Московского губернатора.

Глава 22

Дерзость Каина

И вновь Каин собрал братву.

— У вас все тихо? В драки не вступали?

— На Семеновской площади солдаты и драгуны вновь бучу учинили, но мы не ввязались. Правда, у Флоровского моста двух бражников из болота вытащили, а то бы хана обоим. Так что тише воды, ниже травы, Василий Егорыч, — ответил Кувай.

— Добро, иначе бы мне всё испортили.

— Аль что намечается?

— Намечается, Петр. Завтра я встречаюсь с воеводой и полицмейстером.

— Лезешь к черту на рога. Не велик ли риск?

Иван почувствовал, что братва не на шутку встревожилась, понимая, что может лишиться атамана, которого, в случае провала, могут отвезти под караулом в Москву, где его неминуемо ждет дыба.

— Понимаю вашу тревогу, други, но будьте уверены — промаха не будет. Нас ждет весьма крупная добыча.

— Дай-то Бог, — перекрестился Одноух, тем самым, растопив напряженную атмосферу, ибо братва никогда не видела, чтобы безухий гопник осенял себя крестным знамением.

— Может, и в церкву сходишь? — рассмеялся Камчатка. — Грехов-то у нас — всем попам не пересчитать.

— Любого батюшку Кондратий хватит [93] .

— Буде гоготать, братцы…

Переждав, когда братва успокоится, Каин сказал:

— К дому воеводы едем вместе. Прихватите

котомки. Когда я войду в его хоромы, высаживаетесь из тарантаса с ружьями и пистолями [94] и ждите моего выхода. Кафтаны распахните, чтобы пистоли были видны. И все время наблюдайте за окнами. Когда я покажу в окно два пальца или дважды кивну головой, Петр и Роман поднимайтесь к воеводе. Четко поняли?

93

Кондратий хватит — то есть смерть заберет.

94

В связи с многочисленными разбоями многие жители Ярославля были вооружены огнестрельным оружием, что и подтверждается выше указанной книгой К. Городовщикова.

— А если не пропустят?

— Об этом прикажет сам господин Павлов…

Каина пропустили к воеводе без промедления. Уж слишком магическими показались дворецкому слова посетителя:

— К воеводе с секретным поручением от генерал-аншефа, московского губернатора, члена Тайной канцелярии Салтыкова.

Павлов, услышав доклад дворецкого, тотчас приказал:

— Немедля пропусти.

В голосе воеводы ни малейшего страха: мало ли каких бумаг присылают в воеводскую канцелярию из московской губернии. Правда, сейчас человек прибыл с каким-то секретным поручением. Небось, предписано побольше рекрутов прислать, или что-нибудь по поводу обветшалой крепости.

Воевода был невысокого роста, но приземист, одет в немецкое платье, на голове неизменный напудренный парик. На лице ни усов, ни бороды, глаза табачные, выпуклые, губы большие, слегка вздутые, будто чем-то недовольные.

— Позвольте представиться, господин коллежский советник. Вестовой генерал-губернатора, начальника московской Тайной канцелярии, графа Семена Андреевича Салтыкова, Василий Егорович Корчагин.

— Рад вас видеть, господин Корчагин. Однако позвольте спросить, почему секретное письмо пришло не по почте? И гораздо быстрей и человека отрывать не надо.

— Вам, вероятно плохо известно, господин коллежский советник, что секретные поручения чаще всего доставляются специальными вестовыми или курьерами.

Каин говорил сухим, бесстрастным голосом, что не понравилось Павлову.

— Прошу прощения, господин Корчагин, но вы не похожи на губернаторского вестового. И одеты в русское платье и борода. Вылитый купец. Почему?

— Я не обязан отвечать на ваш вопрос, господин коллежский советник. У их сиятельства Семена Андреевича разные бывают вестовые, особенно если секретное поручение передано на словах. Если вы в чем-то сомневаетесь, сделайте одолжение и съездите в Тайную канцелярию.

— Упаси Бог!.. Внимательно слушаю вас, господин Корчагин.

— Вы правы, не будем терять время. Скажу прямо. В вверенном вам городе творятся жуткие бесчинства, которые мною вскрыты, будут занесены на бумагу и партикулярно переданы в Тайную канцелярию генерал-губернатора.

— Что?.. Что вы говорите, господин Корчагин… Какие бесчинства? Сущий вздор! Как вы смеете?

Выпуклые глаза воеводы забегали, а голос стал резким и грубым.

— Попросил бы вас, господин коллежский советник, сбавить тон и очень внимательно, без пререканий выслушать меня.