Каин и Авель

Арчер Джеффри

Он проводил много времени в поездках по своим отелям, забирая с собой Флорентину, когда у той были каникулы в школе. Первые шесть месяцев по возвращении в Америку он провёл в инспекционных визитах, заглянув в каждый отель группы «Барон», – ровно так же, как он сделал после смерти Дэвиса Лероя, когда принимал компанию под своё управление. В течение года все его отели поднялись до того высокого уровня, которого он от них ждал, но Авель по-прежнему хотел расширяться. На очередном ежеквартальном заседании совета директоров он уведомил Кертиса Фентона, что группа маркетинговых

исследований рекомендует ему построить отель в Мексике и ещё один – в Бразилии, поэтому они ищут там новые земельные участки.

– «Барон» в Мехико и «Барон» в Рио-де-Жанейро, – сказал Авель. Ему нравилось звучание этих слов.

– Что ж, у вас достаточно средств, чтобы покрыть расходы на строительство, – заметил Кертис Фентон. – Вы можете построить «Барон» где хотите. Только небесам известно, когда вы остановитесь.

– Мистер Фентон, однажды я построю отель «Барон» в Варшаве, и тогда подумаю о том, чтобы остановиться, – ответил Авель. – Я расквитался с немцами, но у меня ещё остались счёты с русскими.

Кертис Фентон рассмеялся.

– А как мои дела с банком Каина?

Внезапная смена темы задела Кертиса Фентона: ему было неприятно, что Авель Росновский до сих пор считает Каина виновным в безвременной смерти Дэвиса Лероя. Он открыл специальную папку и начал читать.

– Акции банка «Лестер, Каин и компания» поделены между четырнадцатью членами семьи Лестеров и шестью бывшими и нынешними сотрудниками, а у мистера Каина – самый крупный пакет – восемь процентов.

– А нет ли в семье Лестеров таких, кто был бы готов продать свою долю?

– Возможно, если мы предложим правильную цену. Мисс Сьюзен Лестер, дочь покойного Чарльза Лестера, даёт нам основания предполагать, что она готова расстаться со своими акциями. Некоторый интерес к нашим намёкам проявил и Питер Парфит, бывший вице-председатель банка Лестера.

– А какой процент акций находится у них во владении?

– Сьюзен Лестер владеет шестью процентами, а у Питера Парфита – только два.

– Сколько они хотят за свои доли?

Кертис Фентон ещё раз сверился с бумагами, а Авель стал листать отчёт банка «Лестер, Каин и компания» за последний год.

– Мисс Лестер просит за свои шесть процентов два миллиона, а мистер Парфит за свои два – миллион.

– А он жадный, этот Парфит, – заметил Авель. – Что ж, подождём, пока он станет ещё и голодным. Немедленно выкупите долю Сьюзен Лестер, не раскрывая того, в чьих интересах вы действуете, и держите меня в курсе перемен в настроении мистера Парфита.

Кертис Фентон закашлялся.

– Вас что-то смущает, мистер Фентон? – спросил Авель.

– Нет, ничего, – произнёс Кертис Фентон неуверенно и неубедительно.

– С сегодняшнего дня вся ответственность по данному вопросу будет возложена на человека, с которым вы познакомитесь, а может быть, уже знакомы, – мистера Генри Осборна.

– Конгрессмена Осборна? – спросил Кертис Фентон.

– Да. Значит, вы знакомы с ним?

– Только с его репутацией, – произнёс Фентон с лёгким оттенком неодобрения, не поднимая головы.

Авель проигнорировал намёк. Он слишком хорошо знал репутацию Генри,

но, пока тот обладал способностью разбираться с бюрократами среднего уровня и обеспечивать быстрое решение политических вопросов, риск того стоил. Не говоря уже об их общей ненависти к Каину.

– Я пригласил мистера Осборна на должность одного из директоров группы «Барон» со специальным поручением следить за Каином и состоянием его счетов. Эта информация, как всегда, должна остаться строго между нами.

– Как вам будет угодно, – грустно согласился Фентон, размышляя над тем, следует ли ему высказать свои опасения по этому поводу Авелю Росновскому лично.

– Проинформируйте меня, как только вы завершите сделку с мисс Лестер.

– Да, мистер Росновский.

Обедать Авель отправился в «Барон», где в фойе его уже ждал Генри Осборн.

– Конгрессмен! – приветствовал его Авель.

– Барон! – воскликнул Генри.

Они рассмеялись и отправились рука об руку в ресторан, где сели за столик в углу.

Для начала Авель отругал обслуживающего их официанта за отсутствующую на его рубашке пуговицу.

– Как ваша жена, Авель?

– Прекрасно. А как ваша, Генри?

– Замечательно.

Они оба врали.

– Есть новости?

– Да. Концессии, которую вы хотите получить в Атланте, уделяется нужное внимание, – сказал Генри заговорщическим тоном. – Мы протолкнём необходимые документы в течение ближайших дней. Вы сможете начать строительство в первых числах следующего месяца.

– Мы не слишком нарушаем закон?

– Мы не делаем ничего такого, чего не делали бы ваши конкуренты, обещаю вам, Авель. – Генри Осборн рассмеялся.

– Рад слышать, Генри. Я не хочу проблем с законом.

– Нет-нет. Всю картину знаем только мы с вами.

– Хорошо. В последние годы вы были мне очень полезны, Генри, а я ничем вас не отблагодарил. Как насчёт того, чтобы стать директором группы «Барон»?

– Авель, я польщён.

– Перестаньте. Я помню, что вы оказали бесценные услуги, добывая разрешения штатов и городов. У меня никогда не было времени, чтобы связываться со всеми этими политиками и бюрократами. В любом случае, Генри, они предпочитают иметь дело с человеком из Гарварда, даже если он открывает их дверь ногой.

– Ваше мнение очень лестно, Авель.

– Вы заслужили это назначение. А теперь я хочу, чтобы вы занялись новым поручением, которое для меня весьма важно. Оно также требует полной секретности, но не отнимет у вас слишком много времени, к тому же оно позволит нам отомстить нашему общему другу из Бостона мистеру Уильяму Каину.

Генри с интересом слушал, как Авель посвящал его в свои планы относительно Уильяма Каина.

Через несколько дней, в начале мая 1946 года, Авель уехал в Нью-Йорк на празднование первой годовщины Дня Победы. В отеле «Барон» он накрыл праздничные столы для тысячи польских ветеранов и пригласил на банкет генерала Казимира Сосновского, главнокомандующего польскими войсками во Франции с 1943 года, в качестве почётного гостя. Авель с нетерпением ждал этого дня и взял с собой Флорентину, оставив Софью в Чикаго.