Каин и Авель
Шрифт:
Ричард вернулся в Гарвад и 1 октября начал учёбу в школе бизнеса. Он поселился в Красном доме, выбросил половину мебели, сменил обои, закрыл пол в спальне ковром от стены до стены, поставил посудомоечную машину в кухне, а в спальне всё чаще оказывалась мисс Бигелоу.
32
Авель возвратился из поездки в Стамбул в октябре 1952 года, сразу же после того как узнал о роковом сердечном приступе у Дэвида Макстона. Он вместе с Джорджем и Флорентиной присутствовал на похоронах и по их окончании сказал миссис Макстон, что она может быть гостем в любом из отелей «Барон» по всему миру, когда того пожелает. Она не могла понять причин
Когда Авель вернулся на следующий день в Нью-Йорк, то с удовольствием обнаружил у себя на столе в кабинете на сорок втором этаже письмо от Генри Осборна, где тот сообщал, что опасность миновала. По мнению Генри, администрация Эйзенхауэра не собиралась продолжать расследование дела «Интерстэйт», особенно в условиях, когда акции уже год как держались стабильно. Стало быть, новых инцидентов не зафиксировано и интерес к скандалу угасает. Тем более что вице-президент Эйзенхауэра Ричард Никсон, как оказалось, уделяет больше внимания призракам коммунизма, которых упустил Джо Маккарти.
Следующие два года Авель посвятил строительству новых отелей в Европе. Он открыл «Барон» в Париже в 1953 году и «Барон» в Лондоне в 1954-м. В рамках десятилетней программы развития на разных стадиях строительства находились «Бароны» в Брюсселе, Риме, Амстердаме, Женеве, Бонне, Эдинбурге, Каннах и Стокгольме.
Авель был так сильно загружен работой, что ему не хватало времени подумать о продолжающемся процветании Уильяма Каина. Он не сделал ни единой попытки купить акции «Лестера» или его дочерних компаний, хотя и держал на руках те, которыми владел, – в ожидании следующей возможности нанести удар Уильяму Каину. Авель пообещал себе, что постарается больше не нарушать закон, даже невольно.
Авель всё чаще уезжал за границу, а группой «Барон» в его отсутствие управлял Джордж. Авель надеялся, что по окончании Редклиф-колледжа в июне 1955 года Флорентина войдёт в совет директоров. Он уже решил, что ей следует заняться всеми магазинами в отелях и объединить их в общую сеть.
Флорентину привлекала такая перспектива, но она настаивала на том, чтобы сначала набраться опыта на стороне и только потом возглавить магазины в отелях отца. Авель предложил ей курс обучения в швейцарской Лозанне у месье Мориса в его школе гостиничного бизнеса. Флорентине идея не понравилась; она сказала, что хочет пару лет поработать в нью-йоркском магазине до того, как рассматривать вопрос о магазинах в отелях отца. Она была решительно настроена на то, чтобы самостоятельно заслужить должность, а не «просто по праву дочери своего отца», – таковы были её собственные слова. Авель одобрил эту позицию.
– Но магазин в Нью-Йорке – это слишком просто, – возразил он. – Я позвоню Уолтеру Ховингу из «Тиффани», и ты сможешь начать с руководящей должности.
– Нет, – отрезала Флорентина, доказывая, что унаследовала от отца его упрямство. – Что будет эквивалентом младшего официанта в «Плазе»?
– Продавщица в универмаге, – рассмеялся Авель.
– Именно с этого я и начну, – решила она.
Авель прекратил смеяться.
– Ты это серьёзно? У тебя – диплом Редклиф-колледжа и опыт, которого ты набралась в поездках по Европе, а ты хочешь быть простой продавщицей?
– Тебе же не повредила работа простым официантом в «Плазе», когда пришло время основать самую успешную сеть отелей в мире, – возразила Флорентина.
Авель понял, что проиграл. Ему было достаточно одного взгляда в серо-стальные глаза дочери, чтобы понять, что она уже приняла решение и ничто не заставит её это решение изменить.
Флорентина окончила Редклиф-колледж и провела с отцом месяц в Европе, инспектируя строительство новых отелей группы «Барон». Она приняла участие в официальном
Флорентина вернулась с отцом в Нью-Йорк и немедленно подала заявление на вакантное место (именно так оно было обозначено в рекламном объявлении) младшего помощника продавца в одном из магазинов компании «Блумингдейл». Когда она заполняла анкету, то назвалась Джесси Ковач, понимая, что её не оставят в покое, если узнают, что она – дочь Чикагского Барона.
Несмотря на протесты отца, она оставила свои апартаменты в отеле «Барон» и принялась за поиски нового жилья. И опять Авель сдался, купив ей в качестве подарка на двадцать второй день рождения кооперативную квартиру на Пятьдесят седьмой улице рядом с Ист-Ривер.
Флорентина прекрасно ориентировалась в Нью-Йорке и жила полной жизнью, но решила не сообщать своим друзьям, что собирается работать в магазине. На все их вопросы она отвечала, что помогает управлять магазинами в отелях отца.
Джесси Ковач – ей понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к новому имени, – начала работу в отделе косметики. Через шесть месяцев она была готова к самостоятельной работе в магазине. Продавщицы в «Блумингдейле» работали парами, что Флорентина сразу же обратила в свою пользу, выбрав себе в партнёры самую ленивую из девушек. Такой вариант устраивал обеих, поскольку у напарницы Флорентины, полноватой и туповатой девушки по имени Мэйзи, было только два объекта интереса: часы, показывающие шесть вечера, и мужчины. Первое случалось раз в день, второе – постоянно.
Две девушки быстро сошлись, хотя и не стали друзьями. Флорентина многому научилась у своей напарницы, например, как отлынивать от работы, чтобы этого не заметил управляющий, а также тому, как подцепить парня.
После шести месяцев их совместной работы прибыли косметического отдела возросли, несмотря на то что основное время Мэйзи тратила на проверку товара на себе, а не на его продажу. Только на перекрашивание ногтей она могла потратить пару часов. Флорентина же, в отличие от неё, имела врождённый дар продавать всё и всем.
Партнёрство с Мэйзи полностью устраивало Флорентину, и когда её перевели в секцию готовой одежды, то по взаимному соглашению Мэйзи перешла вместе с ней. Теперь она тратила всё время на примерку платьев на себя, а Флорентина их продавала. Редко кому удавалось ускользнуть с нетронутым кошельком.
И здесь прибыли выросли через шесть месяцев, и управляющий решил, что две девушки хорошо работают в паре.
Самой большой наградой для продавца в «Блумингдейле» было место за прилавком перед входом в магазин с Лексингтон-авеню, – торгующий там оказывался первым человеком, которого видел покупатель, зашедший через центральный вход. Назначение на работу за этим прилавком считалось небольшим повышением, и обычно его получала девушка, проработавшая в универмаге не менее пяти лет. Мэйзи пришла в универмаг в семнадцать лет, то есть пять лет назад, а Флорентина отработала только восемнадцать месяцев. Но результаты их работы так впечатлили начальство, что оно решило перевести обеих девушек на первый этаж в секцию канцелярских товаров. Правда, здесь у Мэйзи не было возможности извлечь выгоду для себя, поскольку она никогда не читала и ничего не писала. После года совместной работы Флорентина даже не знала, умеет ли она читать и писать. Тем не менее, новое назначение очень обрадовало Мэйзи: ей нравилось быть в центре внимания. Обе девушки продолжили своё партнёрство.