Каинова печать
Шрифт:
Некоторое время в зале, казалось, ничего не происходило, хотя на самом деле это было не так. Просто некоторые нематериальные явления не имеют чёткого выражения в реальности. Поэтому со стороны можно было сказать, что Шайрву и Ал’Берит замерли подобно статуям. Однако и такая иллюзия вскоре разрушилась.
— Вы довольны, Ваше превосходительство? — поинтересовался рефаим.
— Более чем. Увиденного достаточно для моих целей.
— Раз мы завершили процедуру, то устав требует напомнить, что вы действуете как неофициальное лицо. Если вы воспользуетесь видениями как доказательством какого-либо преступления
— Я не намерен нарушать соглашение с вами.
Глаза Шайрву, похожие на рыбьи, не выражали никаких эмоций, но Ал’Берит не сомневался, что запрашиваемая им информация вызвала неподдельный интерес полукровки. А потому он остался в кресле и сказал:
— Я действительно доволен видениями. Причём настолько, что добровольно предоставляю вам право прочитать одно из своих собственных воспоминаний.
Руки Шайрву неуверенно протянулись к голове наместника Аджитанта, осторожно коснулись его кожи и вздрогнули. Затем слизнеобразный полукровка медленно отступил назад, как будто в испуге. За его хвостами оставался влажный след.
— Ваше превосходительство ведь не просто так решили проинформировать нас о появлении нового рефаима?
— Что вы, чего бы я мог ожидать от клана Шайрву? — он беззаботно улыбнулся, хотя прекрасно знал, что его взгляд так и остался предельно серьёзным. — Мне всего лишь показалось, что подобное интересно для таких как вы, Йуллер или же Леккео. Я проявил обычное желание будущего отца поделиться вестью. Ведь если мой отпрыск не будет иметь возможности к продолжению рода, что свойственно большинству рефаимов, то какой мне смысл скрывать его?
— А если он родится чем-то большим?
Улыбка Ал’Берита стала кривой, и он, свысока посмотрев на Шайрву, вопросил:
— Тогда какой мне смысл объяснять вам последствия?
Покинув обитель клана Шайрву, Ал’Берит замер на миг и нахмурился. Показанные ему видения усилили в нём желание идти в избранном направлении и далее, но внутри себя он почувствовал не столько приятное удовлетворение и предвкушение, сколько гадливое выжидательное напряжение. Объяснение последнему было только одно — он являлся демоном, а для Ада верность своему происхождению и роду возводилась в ранг наивысшей ценности. Предательство считалось преступлением, заслуживающим самой суровой кары, ибо, несмотря на любовь к бесконечным интригам и хитроумному обходу правил, все демоны, как и ни ангелы, осознавали свою принадлежность к единой воле.
Приоритет интересов Ада ставился над личным. Всегда.
Ныне же Ал’Берит наметил опасный узор. Ещё не так давно он наслаждался проявлениями человеческой сути своего первого заместителя, показывая ей на ярком личном примере, насколько глупо следовать двойственности. Помимо желания развлечься, в его намерения входило дать ей стимул окончательно определиться с выбором стороны. Ему виделось необходимым жёстко напомнить женщине об её присяге. А теперь… а теперь он способствовал собственному вероломству, объясняя его одной единственной достойной причиной. И хуже всего, раскрывать подоплёку своего деяния было почти некому. Озвучивать подобную истину вообще являлось откровенной глупостью, а потому собственное будущее, если его рефаим всё же получит возможность
Окончательно приняв содеянное и сделав вполне человеческий вздох, Ал’Берит ненадолго переместился в свой замок. Он в очередной раз провёл ладонью по животу неподвижно лежащей в его покоях женщины, стараясь проанализировать, что в будущем можно ожидать от рефаима. Однако у него снова ничего не получилось. Причины неизвестности оказались теми же, что остались вписаны в многочисленные отчёты многовековой давности: слишком маленький срок, слишком оригинальный геном, слишком…
Возможно, если обратиться к Её могуществу Рэнэдатар, то разгадать загадку получилось бы уже сейчас, но… сказать по чести, к этой маркизе Ал’Берит испытывал не менее «дружелюбные» эмоции, нежели Йуллер Къёрелл.
— Йуллер Къёрелл, — задумчиво произнёс вслух наместник Аджитанта, прежде чем в его глазах возникли искорки веселья. — Осталась ли ты дружна с Дагна?
Любопытство над столь незначительным обстоятельством разгорелось в нём.
— Да будет ваш блистательный путь незабвенен в мироздании сущего, господин Аворфис, — почтительно произнёс Кварзиотто, старательно корча наиболее почтительное выражение на морде. Барону, которому показалось, что на него словно ниспосылают тысячу и одно проклятие, удалось сохранить беспристрастную маску на лице.
— Мне бы хотелось сразу перейти к деловым вопросам, — сухо произнёс он, прекрасно понимая, что интонация и отсутствие взаимного приветствия не помогут и на этот раз.
— Разумеется! Разве смею я бесцельно тратить время второго заместителя нашего великого повелителя, да пребудет имя его вечно в памяти миров? — притворно возмутился главный смотритель и продолжил: — Разве достойно уважения оставить без внимания просьбу супруга нашей драгоценной сестры? Её праматерь была жемчужиной клана Къорро, о чём и…
— По вашему последнему отчёту мне стало ясно, что мои требования вами так и не соблюдаются, — настойчиво прервал поток речи Аворфис.
Барон прибыл в Питомник с одной единственной целью — всё-таки заставить Кварзиотто выполнить предписания. Любые письменные замечания этот наглец изощрённо игнорировал. Применить какое-либо наказание к нему тоже не было возможности. Просить разобраться наместника Аджитанта — било по самолюбию. Тем более, что раз Ал’Берит не вмешался после первой просьбы, то последующие тоже стали бы бесполезны. Аворфису оставалось только проявлять не присущее ему красноречие, надавливая на предполагаемое слабое место врага.
— О, горе! Как может существовать такое неверие с вашей стороны? Как мог бы я смиренно стоять подле вас, а не рассыпаться в презренную пыль, если бы совершил подобное? — Кварзиотто сложил лапки на животе, всем своим видом показывая, что крайне оскорблён. Его причитающий голос был по-прежнему громок. — Мне следовало бы тогда под осуждающие взоры ничтожных чортанков удалиться на теневую сторону или испросить Князя о самом суровом из наказаний! Ни один член клана Къорро не пережил бы такого ужасающего позора! Все ваши требования соблюдаются, господин Аворфис, можете удостовериться сами.