Шрифт:
Возле ручья Хаис встретил сумасшедшего Лина. Тот сидел на корточках, полоскал в воде ладонь, жмурился от солнечных бликов. Хаис решил уйти потихоньку, перебраться через ручей в другом месте; но Лин его заметил. Вскинул голову. Прядь нечесаных волос скользнула на лицо, прикрывая правый глаз; левый, ослепительно синий, дикий, пристально взглянул на Хаиса.
– Мы выполнили задачу. Выполнили, – голос у Лина был отрывистый, лязгающий.
Хаис попятился. Лин моргнул. Вынул из воды руку, растопырил пальцы, посмотрел на них изумленно. Пригладил мокрой ладонью волосы,
– Адам? Ты что здесь?
– Я – Хаис. Адам – мой отец.
Доктор Петер говорил, что у Лина иногда бывают просветления. Когда он вспоминает, кто он на самом деле.
– Да, да. Конечно. Я помню Адама. Мы играли… – синева в глазах Лина погасла, вылиняла почти до бесцветности: – ты уже выбрал свою Первую Книгу, мальчик?
«Откуда он знает?» – испугался Хаис: «Откуда?» Почему-то спокойный, усталый взгляд Лина показался ему еще страшнее, чем прежний, яркий и безумный.
– Послушай меня, мальчик. Никогда не выбирай журнал Лисицы. Никогда. Понял?
– Да, да, спасибо, – Хаис вежливо кивал, потихоньку отступая. Шаг, еще шаг. Лин неожиданно потерял к нему интерес, опять уронил взгляд в ручей, забормотал отрешенно, прежним лязгающим голосом:
– Я, Кирилл Нордик. Я последний…
Хаис нырнул в заросли, ускорил шаг. А может, он ошибается насчет своей Первой Книги? Что, если Библиотека сведет его с ума – как Лина? Может, надо просто послушать отца?
Перед таинством Первой Книги Хаис волновался. Плохо спал последние несколько ночей; маялся; сбивал в ком одеяло; вертелся так, что за стенкой просыпался и начинал кашлять отец. Из серый мути снов иногда вылеплялось жуткое и осязаемое – то неведомое Библиотечное кресло оживало и начинало душить, ломая ребра подлокотниками; то Список разворачивался мерцающей гулкой пустотой – без единого названия. А иногда в Списке обнаруживалась одна единственная Книга – та, первая отцовская, про которую папа спрашивал все время: «Ты, надеюсь, запомнил название, сынок?» И это было еще хуже, чем пустой Список.
Конечно, давно пора было сказать все отцу, но Хаис не решался. Предполагал бурю. Так и оказалось.
В воскресенье, третий день зеленой луны, за завтраком, отец спросил:
– Ну что, ты решил насчет своего проводника, Хаис?
Мать, звеневшая ложкой по стенкам кастрюли, замерла. Подняла глаза на сына – взволнованные, блестящие. Отец смотрел строго и спокойно. Ждал.
– Прости, папа. Я выбрал проводником доктора Петера.
Мама ахнула, отцовское лицо вытянулось от изумления. Разом потеряв аппетит, Хаис поднялся из-за стола. Крик матери догнал уже возле двери:
– Да как ты можешь?! Как?
Старшие сыновья обычно выбирают в проводники своих отцов. Хаис был единственным сыном.
Вечером, когда взошла зеленая луна, разрисовав землю длинными мерцающими тенями, на крыльцо вышел отец. Присел рядом с Хаисом на ступеньку. Помолчал. Потом спросил глухо:
– Ты подумал о матери?
– Прости, папа…
– Хватит того, что твоя сестра расстраивает ее. Роза уже не может остановиться. Вторая книга за последний год. Твоя сестра почти убила себя. И ради чего? Тьфу.
«Папа, ну я же не собираюсь читать „Приключения Анжелики на луне“», – хотел сказать Хаис. Покосился на закаменевшее лицо отца, и промолчал.
– А ты подумал об остальных людях? А? Кто будет гончаром после меня?
– У меня все равно плохо получается работать с глиной, па. Ты ведь мне показывал, и…
– Если бы ты прочел Книгу, Хаис…
Отец посидел еще немного молча. Потом поднялся.
– На всякий случай, сынок. Моя Первая Книга называлась: «Изготовление изделий из глины. Подбор материала, обжиг, обработка.»
Уже закрывая за собой дверь, почти растворившись в темноте спящего дома, отец добавил – очень тихо:
– Но быть врачом тоже не так уж плохо, сынок…
Изумленный Хаис решил, что ослышался.
– Доктор Петер, я знаю, об этом не принято говорить… но… Как это – читать Книгу?
Круглое розовощекое лицо доктора Петера стало серьезным.
– А как это – жить, мальчик?
– То есть, читать – это как жить?
– Почти. Только ярче. Полнее. Книга… Книга – эта целая жизнь, которую ты проживаешь за один день. Жизнь, более интересная и прекрасная, чем та, которой ты живешь.
– Вот так говорит Роза, когда мама ругает ее…
Доктор Петер замолчал. Некоторое время смотрел на Хаиса. Немного смущенно. Пощипывал седую бороду.
– Видишь ли, мальчик… Книга – это жизнь, которую мы себе выбираем. Кто-то выбирает более приятную и легкую жизнь, и потом увлекается ею так, что хочет жить так снова и снова. Это как наркотик… сначала просто приятно, потом ты без этого не можешь, а потом это тебя убивает.
– Роза… умрет, да?
– Если она так часто будет ходить в Библиотеку.
– Доктор Петер… Я знаю, что по Правилам можно ходить в Библиотеку только раз в три года. А… почему? Ели это так здорово, если там получаешь еще одну жизнь…
– За все надо платить, мальчик. За подаренную жизнь Библиотека берет плату твоей собственной жизнью. Помни об этом, когда будешь выбирать свою Книгу. Может, «Медицинская энциклопедия» и не так увлекательна, как то, что читает твоя сестра… Но там ты учишься спасать людей. А потом ты сможешь делать это здесь, в этой жизни. И еще, Хаис. Не выбирай наугад. Лин сошел с ума, когда попробовал это сделать. Обещаешь?
– Да. Да, конечно.
Странно, подумал Хаис. Почему Библиотека убивает, если ходить туда слишком часто? Ей, что, так жалко своих Книг?
Одеяние для Библиотеки оказалось очень неудобным. Доктор Петер помог Хаису влезть в жесткие металлические штаны, накрепко спаянные с такими же ботинками и курткой.
– Зачем это нужно? – Хаис неловко пошевелил пальцами в твердой перчатке.
– Ты ведь хочешь вернуться живым из Библиотеки, да?
– Дальше ты пойдешь один, мальчик. Библиотека вон там, видишь?