Как целует хулиган
Шрифт:
Катька торжествующе фыркнула и поспешила за заведующей:
– Наталья Петровна, а можно вас на минуточку?..
Из всего Маринкиного рассказа о разговоре с Петровной и наглой Катьке, Кира возмутило лишь то, что Петровна пообещала ей всего двести баксов.
– Да она три сотни с тебя зажать хочет, прикинь, охреневшая!
– Да пофиг, Кир! Причём тут деньги? Меня больше волнует разрешение, тем более так срочно. И Катька, знаешь, сразу как воспряла! Как будто уверена, что меня всё равно не отпустят.
– Так, а я о чём, кис! – приобнял он её на ходу. – Я потому и не дёргал тебя сразу, что понимал, в чём заморочка.
Маринка возмущённо зарычала.
– Аа-а-а, блин! Мне уже восемнадцать! Восемнадцать! Какие, нафиг, разрешения? Что за бред?! Это несправедливо!
– Это китайцы, Марин. У них отчётный период с нового года наступает. Ну не парься ты так, зато следующий раз точно вместе поедем!
– Ага! А в этот раз ты поедешь с Катькой да?
– Да причём тут она, вообще?
– Ой, всё!
Дальше до самой парковки шли молча, а там, для полного счастья, оказалось, что вместо пятнахи Кира их ждёт Данила на своём тазике.
Но правда и проблема с Китаем тут же отошла на задний план. Сердце испуганно заколотилось, и Маринка резко замедлила шаг.
– Не поняла...
– А, да я Даныча попросил подобрать нас после репы. Вы пока «Ритмы сердца» прогоняли, я свою ласточку на ТО сдал, – потянул её за собой Кир. – Да ладно тебе, тачка, конечно, не фонтан, но всё лучше, чем в автобусе трястись!
– Причём тут тачка...
– А что, Даныч не устраивает? Да пойдём, я тебе отвечаю, что он тоже нормальный! Ты его получше узнаешь, и он тебе ещё понравится, вот увидишь! Он мировой пацан, мы с ним с ясельных соплей вместе, как братья.
В этот момент Данила вышел из машины и полез под капот. А у Маринки при виде его небрежной походки и осанки «руки в карманах» резко ослабли колени.
– Кир, а может, лучше погуляем по набережной? Ну правда, вообще домой не хочется! А потом на электричке доедем, давай?
– Давай, другой раз, кисуль, – почти силой пихал он её к машине. – Сейчас вообще времени нет, у нас с Данычем делишки наклюнулись.
– Какие у вас могут быть делишки? Очередная банька? – Ляпнула и сама же укололась об глубоко загнанную ревность. Эта чёртова баня всё-таки оставалась открытым вопросом. И не то, чтобы Маринка не доверяла Киру, но помнила состояние в котором припёрся к ней под окно Данила. Он не врал тогда про баб, это точно, и, зная «забывчивость» Кира, теперь можно было предполагать что угодно...
Кир неожиданно вспылил:
– Ну перестань, Марин! Разобрались же с этим вроде, ну? Говорю тебе – дела! Причём срочные. Я и так тебя лишние сорок минут с прогона ждал, чтобы ты в автобусе не душилась. Хватит выпендриваться, а?
Пришлось взять себя в руки и пойти на эшафот.
Волновалась так, что, казалось, лицо полыхает открытым пламенем и заметно бегает взгляд. Уже приготовилась деловито зарыться в сумочку или сделать вид, что очень занята настройками пейджера, но не пригодилось. Данила лишь мельком кивнул ей, так, словно реально видел её второй раз в жизни, и у них с Киром тут же завязалась какая-то своя болтовня.
Жигулёнок прогазовывал на светофорах, заполняя салон выхлопами, Данила раздражённо бил кулаком по панели, Кир смеялся. Ещё говорили о каких-то тоннах, о канистрах и литрах. О каких-то осетинах и гаражах. Маринка ничего не понимала, да особо и не прислушивалась – ей было не до этого: она боролась с тем, чтобы не кинуть взгляд в зеркало заднего вида, через которое – она чувствовала! – не неё, не отрываясь, пялился Данила.
Однако, все те разы, когда, не удержавшись, она всё-таки смотрела, постоянно оказывалось, что он смотрит куда угодно, только не на неё. Скоро стало очевидно, что он вообще не замечает её, как будто её здесь и нет. Или как будто ему на неё глубоко наплевать. Это было непонятно и тревожно. И, как ни странно, обидно.
Что у него на уме? Неужели, решил отойти и не вмешиваться? И это он-то? Верилось с трудом.
Или выгадывает удобный момент? – от этой мысли становилось страшно.
Но они с Киром действительно лишь довезли её до остановки, и тут же умчались.
Следующие полторы недели были сумасшедшие: Катька перестала дуться и, пользуясь тем, что, благодаря Маринке часто бывает рядом с Киром, всё приставала к нему, с просьбами посодействовать. Он ничего не предпринимал, потому что от него уже ничего не зависело, но почему-то и не отказывал прямо, и Маринке всё казалось, что он просто ждёт момента, когда ей откажет папа, и тогда Катька всё-таки попадёт на её место. Во всяком случае, документы на загранпаспорт она уже подала и кричала теперь об этом на каждом углу.
Маринка тоже подала документы и теперь напряжённо выгадывала момент, чтобы подойти к папе за разрешением, и, на всякий случай, заранее соврала Наталье Петровне, что он уехал в командировку до середины августа: одной недели было катастрофически мало для того, чтобы поймать папино настроение.
А может, и не в настроении дело, а в том, что Маринка просто боялась отказа. Слишком сильно ей хотелось поехать. Слишком обидно было понимать, что в случае отказа, вместо неё, скорее всего, поедет Катька.
Но все эти проблемы внезапно отходили на задний план, когда рядом оказывался Данила. А он оказывался постоянно! Его в их с Киром жизни было теперь ещё больше, чем Катьки! И ещё не понятно, что лучше.
У них с Киром явно были какие-то делишки. Они всё время куда-то спешили, что-то считали, о чём-то договаривались. Теперь, довозя Маринку до соседнего с её домом квартала, Кирилл довольно быстро прощался и куда-то мчал. И даже почти перестал разводить её на секс, шутливо нашёптывая, что сейчас они с Данычем «немного разгребутся» и уж тогда-то она от него не отвертится.