Как целует хулиган
Шрифт:
– Ну, на самом-то деле, мы все хороши. – Помолчала, поглядывая, как Маринка расстилает постель. – Ты как сможешь, шлёпанцы папе верни, хорошо? Это же те, которые ему Олег из Анталии привёз.
– В смысле – верни? Я их не брала.
Оксана улыбнулась:
– Да нет, конечно! Я их Даниле дала, он же пришёл босой и полуголый. От куртки отказался, а обувь...
– Нет! – оборвала её Маринка. – Папе надо – пусть сам и забирает. А я даже слышать про Магницкого не хочу!
– Ну да? И с повинной ради него, наверное, я к крёстному побежала... Что это тогда было-то, Марин?
– Да всё было, Оксан! – устало призналась Маринка. – ВСЁ!
Встретились взглядами.
– Однако... – озадаченно мотнула Оксана головой. – А как же твой парень? Они же с ним друзья, разве нет?
– А вот с ним наоборот, ничего не было. Просто Магницкий... – замялась, вздохнула, – он у меня первый, Оксан. Так получилось. Случайно. По ошибке. Только, пожалуйста, папе об этом знать не обязательно, ладно?
Ночью проснулась от того, что нос совсем не дышит и дерёт горло. Пошла на кухню за спреем, щелкнула свет и вздрогнула от неожиданности: там, в полной темноте и тишине сидели в обнимку папа с Оксаной. Она уютно устроилась у него на коленях, он положил голову ей на плечо... Идиллия.
– Извините! – смутилась Маринка и, щёлкнув выключателем, поспешила уйти, но папа остановил:
– Марин, погоди! Иди сюда. Мы с Оксаной решили пожениться.
Пауза. Маринка дёрнула плечами:
– Ну... Давно пора.
Снова пауза, словно папа ожидал какой-то другой реакции.
– Ладно. Иди. Погоди, а ты чего хотела-то?
– Пить, – плеснула воды в стакан и сбежала.
На самом деле она была очень за них рада. Очень! Но на фоне этой радости в груди разлилась вдруг такая тоска, что хоть вой. Обняла подушку и заревела. На душе было так пусто, словно из неё что-то забрали – что-то очень большое и важное.
Глава 32
Да манало оно всё, бля-я-ядь! На хер!!! Клин клином вышибают!
Заскочил домой – переобуться и натянуть первую попавшуюся футболку, и рванул в Удачу.
Народу было меньше чем обычно – будний день, да плюс дождь, но всё равно много. Приткнулся у барной стойки и, выпивая стопки одну за другой, за раз уговорил больше полбутылки водки.
Развернулся к танцполу, побежал взглядом по тёлкам. Беспонтовые какие-то. Присмотрелся к компашке за столиком неподалёку – пацаны, девчонки. Шумные, весёлые, уже хорошенько подогретые. Внимание привлекла блондинка на коленях у парня: короткие блестящие шортики, длинные волосы, маечка на тонких лямках. Без лифчика. Сиськи большие, тяжёлые, призывно колышутся, так и норовят выскочить. Парниша периодически недовольно скользит рукой по её плечу и поправляет край выреза. Девчонка хохочет, провоцирующе наклоняется.
Намахнул ещё водки, устроился поудобнее, не сводя с девчонки пристальный взгляд. Она почувствовала, завертелась, заметила Данилу. Демонстративно задрав нос проигнорировала. Но уже через пару мгновений снова глянула. Он тоже смотрел – нагло, с вызовом. Предельно понятно.
Девчонка сначала нервничала, но потом, один хрен, начала украдкой строить ему глазки.
Очередная сука. Блядь.
Усмехнулся, намахнул водки.
Ну и всё, замётано. Её.
По венам густой душной волной пополз адреналин. Парень? Усмехнулся, допил водку. «А мы ему не скажем...»
При первых аккордах «Владимирского централа» на танцпол повалили парочки. Данила склонился к уху пацана:
– Слышь, зём, можно с девчонкой твоей потанцевать?
Тот глянул на неё, взглядом спрашивая, хочет или нет. Она закатила глаза и, скорчив недовольную рожу, поднялась с его колен. Можно подумать. С-сука.
Сразу же оттеснил её на задний план, за толпу танцующих. Руки, внаглую, на задницу... Девчонка слегка напряглась, но даже не дёрнулась, как будто всё ништяк. Данила кивнул на столики:
– Парень твой или так?
– Парень. А что?
– Давно вместе?
– Почти год, а что?
Музыка орала, говорить приходилось прямо в ухо. Прижиматься теснее, щека к щеке. Откровенно заглядывать в глаза.
– Да так, просто. А почему с ним не танцуешь?
Пожала плечами.
– Он не любит, а мне что теперь, сидеть что ли? – Игриво стрельнула глазками. – А ты почему один?
– А я не один, я с тобой. – И не тратя больше времени, сунул руку под майку. Сиська была прохладная, крепкая, с трудом умещалась в ладонь. Поднял взгляд – девчонка смотрела на него с испуганной пьяной похотью.
Поволок в холл. Она семенила следом на высоченных каблучищах и делал вид, что не понимает, что происходит. А когда он пихнул её в темную тесную подсобку, в кучу тряпок, швабр и вёдер – всё-таки заверещала, пытаясь вывернуться.
– Ты что... Идиот ты... Да я...
Данила не слушал – задрал майку, вжимая девчонку в дверцу без замка, зло прикусил сосок, одновременно расстёгивая свои джинсы.
– Ты охренел? – шипела она, отпихивая, а когда он рывком развернул её спиной и дёрнул молнию на шортиках, забилась не на шутку: – Стой, да стой ты! Дебил, стой!
Данила замер. Насиловать не собирался. Не интересно.
Девчонка выдернула из его захвата руки, завозилась. Показалось – суетливо застёгивает шорты, но она вдруг сунула ему в ладонь что-то квадратное, шуршащее:
– Только по-быстрому давай!
...Когда всё закончилось, даже не дал ей толком привести себя в порядок. Схватил за запястье и потащил в зал. Девчонка сначала не поняла, а потом начала упираться и даже отчаянно драть его кисть когтями, вырываясь. Но Данила доволок её до столика, грубо пихнул на колени парню. Тот едва не рухнул вместе со стулом назад. Тут же забычил, вскакивая.
– На хуй её гони, братан! – схватив его за затылок, проорал Данила в стремительно багровеющее лицо и сунул в ладонь завязанный на узел презерватив. – Сука она у тебя!
...
Вот только, где его взять-то – такой клин, чтобы наверняка вышибло?
...
Пьяно пялился в тёмный, с отсветами уличного фонаря потолок. Под ухом мурчал Барс, распухшая губа пульсировала, сбитые костяшки на кулаках противно саднило. А на душе такая тоска, что хоть вой...
«А Киру мы просто не скажем...» – зачем она это сказала? Уронила едва слышно, будто случайно, а получилось – как с ноги по яйцам влупила. А ведь она тоже могла бы вывернуть всё против него и в предательстве братана обвинить. Серьёзно, было ведь за что! А она...