Как Черномырдин спасал Россию
Шрифт:
И генералы выступили именно как единая сплоченная военно-политическая сила. О том, что в армейской среде недовольны политикой, которую проводили МИД и специальный представитель президента России по Югославии Виктор Черномырдин, в общем-то было известно. Регулярные жесткие заявления по Балканам генерала Леонида Ивашова, которые изрядно нервировали либеральную общественность и западных партнеров, воспринимались именно как отголосок этих настроений.
Но марш-бросок в Косово показал наличие в генеральской среде не только настроений, но и вполне дееспособной организации. В российских вооруженных силах нашлось как минимум два десятка достаточно молодых (средний возраст — около пятидесяти лет), энергичных генералов-единомышленников, способных в обстановке максимальной секретности самостоятельно разработать и осуществить
Реакция значительной части общества на генеральскую инициативу оказалась как нельзя более благоприятной, если не сказать восторженной. А уж в армии эти генералы стали не только формальными, но и неформальными лидерами.
И сразу оказалось не так уж важно, чем обернется операция на Балканах, какими будут итоги переговоров Москвы и Запада, получит Россия свой сектор в Косово или нет, дадут нам кредит МВФ, реструктурируют ли долги. Все это осталось заботой и печалью дипломатов и правительства. Генералы же свое дело сделали. Косовский марш-бросок уже стал легендой. А еще своеобразным реваншем за Чечню.
В итоге югославская война и миротворческая миссия Виктора Черномырдина принесли России только возможность испытывать глубочайшее моральное удовлетворение от сделанного и рассчитывать на благодарность мирового сообщества. В какой-то мере это был политический выигрыш: добиться прекращения бомбардировок мирных городов всегда почетно. Но и почти в той же мере — проигрыш, потому что Россия показала, что на большее она просто не способна. Ни воинствующее правительство Примакова, ни более сдержанные Ельцин и Черномырдин не сумели продиктовать свою волю ни НАТО, ни Югославии. Они лишь добились того, в чем к этому моменту и без них были заинтересованы обе конфликтующие стороны, — прекращения войны.
Но печалиться по поводу этого поражения России явно не стоило. Потому что если бы Россия попыталась бы кому-нибудь что-нибудь продиктовать, это означало бы войну — более страшную, чем велась на Балканах.
Ненавидимый Думой Виктор Черномырдин неожиданно приобрел в России популярность, значительно большую, чем он имел в бытность премьер-министром (большинство россиян — согласно опросам «Левада-центра» — поддержали его миротворческие усилия). Зато левым здорово удалось испортить имидж России в глазах Запада — там поняли, что Россия действительно в любой момент может поставить диктаторскому режиму новейшее вооружение или вообще перенацелить свои ядерные боеголовки. Испортив впечатление о себе на Западе, Россия не приобрела друзей на Востоке, к чему так призывали коммунисты. В итоге же разрушенная двухмесячными бомбардировками Югославия оказалась ближе к Западу, чем к России. В обращении к нации, посвященном окончанию войны, Милошевич ни разу не упомянул Россию.
В 1999 году Виктор Черномырдин за миротворческие усилия на Балканах и деятельность в сфере внешней политики был выдвинут на соискание Нобелевской премии мира. В 2003 году вышла в свет его книга «Вызов», в которой он излагал свою точку зрения на события балканского кризиса.
Для одних Черномырдин на Балканах показал себя мудрым стратегом, не поддавшимся на манипуляции циничного сербского лидера Милошевича и уберегшим Россию от заведомо проигрышной конфронтации с Западом. Для других Черномырдин стал предателем нации, цинично обманувшим «братьев-сербов», типичным проводником капитулянтской политики перед Западом (и, как уже было в 1995-м, в Буденновске, перед террористами).
Глава 26
Спасение Медведева
Прощание с «Газпромом»
15 июня 2000 года в Берлине Рем Вяхирев заявил, что определен его преемник на посту председателя правления компании. В том же месяце на собрании акционеров «Газпрома» был избран новый председатель совета директоров компании — Виктора Черномырдина на этом посту сменил заместитель главы президентской администрации Дмитрий Медведев.
Еще 10 февраля 1999 года Евгений Примаков предложил Виктору Черномырдину войти в совет директоров «Газпрома». Черномырдин сразу согласился. Хотя сразу же после отставки в марте 1998 года бывший премьер заявил: «Это исключено. Я не собираюсь возвращаться в “Газпром”. Мне это не нужно». И потом одиннадцать месяцев подряд упорно повторял это заявление, занимаясь, по его собственным
Зачем? Версий было несколько. Черномырдину, говорили, нужны деньги на выборы. А Примакову, мол, нужны деньги МВФ, причем на МВФ может повлиять вице-президент США Гор, а Гора Черномырдин знает по работе в комиссии Гор — Черномырдин. А еще, говорили, Примакову зачем-то срочно понадобился НДР. Неясно одно — что мешало ЧВС войти в совет «Газпрома» и даже возглавить его сразу после отставки с поста премьера. Причем очень похоже, что он именно так и хотел сделать. Но никто ему этого не предлагал. Видимо, все дело в том, что самостоятельность Вяхирева и его нежелание платить налоги в конце концов вызвали раздражение Примакова. И оказалось, что орудий, которыми воевали с Вяхиревым прежние правительства (ограничение полномочий, арест газа прямо в трубе и т. п.), у Примакова нет. Вяхирев платил государству чуть более $200 млн в месяц (летом 1998 года заплатил $400 млн), а налоговый министр Георгий Боос только разводил руками, ссылаясь на профессионализм плановиков «Газпрома», а также на то, что инфляция не догнала девальвацию. Может, оно и так, но денег больше не становилось. Примаков решил применить против Вяхирева абсолютное оружие. Вообще-то у премьера не было оснований делать подарки ЧВС, но если интересы совпадают — почему бы нет? Вот премьер и предложил Черномырдину войти в совет директоров «Газпрома» в качестве представителя государства.
Накал внутрироссийского политического противостояния постепенно нарастал. Летом 1999 года развернулась открытая борьба между «Газпромом» и Кремлем. «Газпром» объявил, что его убытки за прошлый год составили $1,8 млрд, поэтому никаких дивидендов своим акционерам, в том числе и государству, он платить не станет. Это означало отказ в финансировании операции «Преемник», проводимой Кремлем, и еще — что «Газпром» может поддерживать любого кандидата по своему усмотрению.
Одновременно на НТВ (акционерами которого являлись Гусинский и «Газпром») с каждым днем усиливалась критика Кремля и поддержка Лужкова и Примакова. В Кремле требовали, чтобы «Газпром» как крупный акционер и кредитор НТВ повлиял на телекомпанию — пусть та прекратит резкую критику Кремля. Но Вяхирев и палец о палец не ударил…
В августе ситуация ухудшилась. Движение Юрия Лужкова «Отечество» и губернаторский блок «Вся Россия» объединились. Грандиозность конструкции явно означала щедрое финансирование со стороны «Газпрома», председателем совета директоров которого был на тот момент Виктор Черномырдин.
Накануне объединения Сергею Степашину был предоставлен последний шанс. Александр Волошин провел 3 августа отчаянные переговоры с ведущими губернаторами из «Всей России», уговаривая их стать партией власти и сделать тогдашнего премьера Сергея Степашина своим первым номером. Но в последний момент сам Степашин вдруг заявил, что ни в какой политический блок не пойдет. Бегства с поля боя ему не простили: не прошло и недели, как его отправили в отставку. Чтобы окончательно убедить Бориса Ельцина в том, что Степашин слабый, ушло три дня: с 6 по 8 августа. Причем не последнюю роль сыграли и события на Северном Кавказе.
9 сентября 1999 года в телеобращении к народу, записанном в связи со вторжением ваххабитов из Чечни в Дагестан, Борис Ельцин назвал имя нового премьера — Владимира Путина — и сказал, что именно его он хотел бы видеть президентом в 2000 году. Остальные претенденты из шорт-листа выбыли.
Новому премьеру с ходу пришлось браться за Вяхирева. На следующий день после назначения Путина в Кремль вызвали Виктора Черномырдина. Там председателю совета директоров «Газпрома» зачитали список обвинений в адрес Рема Вяхирева, начиная от бездействия в отношении НТВ и заканчивая финансированием Примакова и Лужкова. Черномырдину возразить было нечего. По окончании встречи Черномырдин с каменным лицом заявил, что президент «поддержал Рема Вяхирева». Но одного взгляда было достаточно, чтобы понять: Вяхирев находится на волосок от катастрофы. А уже на следующий день французская газета Le Monde опубликовала интервью Бориса Березовского, в котором тот говорил, что Вяхирев «ведет себя неприемлемо, поддерживая Лужкова», и что отставка Вяхирева неминуема, так как «ненормально, что этот финансовый потенциал используется против президента и правительства».