Как достать ректора
Шрифт:
Марине попросила два яблока, оборотень оказался жадным и затребовал четыре груши, два апельсина и одно яблоко.
Мы с Котэном оставили их одних, а сами пошли за поздним ужином. Я напоследок не смогла не сказать: «Воркуйте, голубки», — за что получила два недобрых взгляда. А что? Ночь, сад, романтика, сейчас еще и фрукты будут. Прям как для них ситуация подстраивалась.
— Владленушка, объясни мне, зачем ты в дом к ректору полезла? — тихо начал Котэн, когда мы отошли на приличное расстояние.
— Я не знала,
Котэн нервно хихикнул. Да, смешно и грустно одновременно. Только я могла попасть в такое глупое положение. Это ведь талант! Врожденный.
Пока мы обрывали фрукты, я все думала. Думала, неужели ректор лорд Линер такой черствый и бросит студентку одну посреди ночи в саду, пусть и на территории Академии? Он ведь не знает, что я не одна. Хотя про Котэна могла Эли рассказать… Да и он сам мог догадаться, что без моего хвостатого друга здесь не обошлось.
— Ты все? — Я выглянула из-за апельсинового дерева с полным подолом фруктов.
— Да. — Донеслось сдавленно из кроны грушевого дерева. — Я… сейчас.
Котэн задом лез по ветке в моем направлении, не успела я опомниться, как в мой подол прилетели груши. Тоже мне помощник… Все сгрузил на бедную девушку…
Серебрятся струи, лодочка бежит, Морячок с морячкой у бережка стоит.До нас донеслось завораживающее душу пение девушек.
— Ты слышал? — Я глянула на Котэна, который уже слез и теперь оправлял рубашку и штаны.
— Слышал. — И недовольно добавил: — Только не говори, что хочешь узнать, кто это поет.
— Ладно, не буду. — Разумеется я хочу знать, кто это поет! Ведь поет великолепно!
— Владленушка, а может, хватит на сегодня приключений? — жалобно протянул напарник, надеясь достучаться до моей совести и моего инстинкта самосохранения. А до него ведь не достучаться, его просто нет. Я родилась, а он забыл.
— А мы не будем ничего искать, мы просто посмотрим, кто поет. — Одним глазочком.
Марине с Родионом всполошились и, дождавшись нас, спросили, слышали ли мы пение. Что еще раз подтвердило — это не галлюцинации. Разве что массовые.
Мы, не сговариваясь, двинулись на голоса поющих, в сторону озера.
Подплывем мы тихо, так что не заметишь, Прикоснемся нежно, сразу нам ответишь…Мы встали у ограждения, сплетенного из корней деревьев, вглядываясь в тихую гладь воды. С нашим приближением на середине озера начали волнами расходиться круги, рябь дошла до самого берега, а когда последняя крошечная волна успокоилась, оставляя зеркальную поверхность, над озером вспыхнули три ярких луча.
Я зажмурилась, ожидая, когда свет немного померкнет. Лучи оставили после себя трех русалок. Нет, не так. Лучи оставили после себя трех прекрасных русалок!
Волосы длинные, с зеленым отливом, глаза большие, красивые, завораживают… Кажется, что больше ничего вокруг нет, только эти глаза. Вся жизнь в них. Чешуя на хвостах золотистая, сияет ярко, переливается…
И вот эти русалки отличаются от тех, что меня однажды спасли. Те не были такими… загадочными. И хвосты у них не сияли, и глаза не завораживали…
— Вы кто? — Это я спросила? Да, я. Все на меня посмотрели.
Порой вопросы вылетают быстрей, чем я успеваю сообразить.
Одна русалка с изумрудным гребнем в волосах, посмотрела на меня, улыбнулась так, что я… Забыла, как дышать. Так великолепна и пленительна ее улыбка… Она нырнула, прозрачная вода позволила нам наблюдать за плавными движениями русалки, миг — и она уже возле нас, держится руками за бортик из корней деревьев.
— Я Золена, — волшебным голосом представилась русалка, смотря в мои широко распахнутые от восторга глаза, — а это мои сестры, Луена и Верена.
— Владлена… Рада знакомству… — Никак я не могла оторвать от нее взгляда.
Это самое прелестное создание, которое я когда-либо видела! И почему от нас их скрывают? Такое чудо нельзя прятать, оно должно восхищать всех и каждого!
— Владлена, а хочешь, мы вместе споем? — Мы? Вместе? Хочу! Очень хочу! И петь я люблю!
Улыбка растянулась от уха до уха, я закивала, радуясь, как маленький ребенок конфетке.
— Пойдем со мной. — Золена протянула мне свою руку, я, не раздумывая, взялась за нее и тут же очутилась в воде.
Мне показалось, что Котэн кричал: «Верни ее, зараза», — но, похоже, мне показалось. Котэн Мурмяукович не может сказать прекрасной русалке «зараза». Я думала, что мне не хватит воздуха продержаться под водой столько времени, но я даже не ощутила нехватку кислорода, а когда мы вынырнули, я очутилась среди трех сестер-русалок.
На берегу грозно потряхивал кулаком Котэн, Марине была бледнее бледного, а Ролион… А по нему непонятно, какие эмоции он испытывает.
— Пой с нами. — Золена подмигнула мне и запела, я вместе с ними:
Мое сердце так тоскует, Ни к чему мне денег звон. Лишь моряк меня утешит, Ведь дороже злата он…— Ты хорошо поешь, — отвесила комплимент то ли Луена, то ли Верена…
А мне на душе так сказочно прекрасно стало… Я забыла обо всем: об Академии, о ректоре, об ушибленном колене, о Хранительнице дома. Это все суета, пустое. Вот здесь жизнь, в песне, рядом с русалками… Эту волшебную идиллию нарушил сотрясший всю округу рык:
— Золена!