Шрифт:
Часть 1. Король и сарацинка.
Ночь, прогнав солнце за край земли, захватила свою власть над миром. Её приспешники звезды, пришедшие вслед за ней, ярко сияли на небосклоне. Исходящий от них свет проникая в окно королевской опочивальни, встречал там союзника, отблеск одинокой свечи. Но все же этих совместных усилий было недостаточно, чтобы развеять царивший в комнате полумрак. Хозяин покоев, король Сунгам, еще не ложился. Он ждал известий. Это был не высокий мужчина, плотного телосложения, на вид не старше 30 лет. Верхняя часть его головы, вместе с завитками ушей, была запрятана под каштановым вихрем волос, спереди переходящим в челку, скрывающею левую часть лба. Его лицо отличалось от прочих, аккуратными усиками, тонкой полоской, проходящими от одного верхнего края губы к другому и вечно бегающими маленькими глазками, выдающими в нем лицемера. Тень, неслышно проскользнула в распахнутое окно. Лишь огонек свечи, слегка покачнулся
– "Как все прошло?"– спросил король не оборачиваясь.
– "Все сделано так, как вы хотели", – отозвалась тень, грубым женским баритоном, с различимыми нотками восточного акцента.
– "Что же теперь будем надеяться, что рыцарь Кимен не стерпит нанесенной ему обиды и откажется от присяги королю Эмвиру. После чего преклонит свой меч передо мной" – мечтательно произнес Сунгам и опрокинулся спиной на кровать.
Его собеседница ничего не ответила, продолжая словно мифическая статуя возвышаться над ним. Эта странная женщина, была одета во все черное. Лицо скрывалось за маской. Само же одеяние было настолько обтягивающим, что больше походило на второй слой кожи. Прочная материя не оставляла место воображению, совершенно не скрывая очертания её фигуры. Длинные стройные ноги с подтянутыми икрами, заканчивались упругими, в меру выпуклыми ягодицами. Затем шел плоский животик, а над ним возвышалась наливные груди, в середине которых пухлыми точками, пытались пробиться наружу соски.
Её звали Назерена. Отец Сунгама, привез её из крестового похода. Он спас ей жизнь. Еще совсем маленькой девочкой, едва научившись ходить, она была отдана в касту наемных убийц. В 12 или 13 Назерена получила своё первое задание и не смогла его выполнить. Для провалившихся, существовало только одно наказание. Смерть. Девочку по шею закапали в песок, смазав её лицо обильным слоем меда. Сладкий запах привлек голодных насекомых и мелких грызунов со всей округи. Паломник избавил её от адских мучений, вот только некогда прекрасное лицо, осталось навсегда обезображенным. Жить в замке, спать на мягкой постели, пришлось юной дикарке не по душе. Она постоянно сбегала, находя себе пристанище в близлежащих лесах. В густых чащах, Назрена оттачивала навыки касты, отвергшей её. Когда её господин, добрый христианин, отправился за свои доблестные подвиги в рай, девушка негласно, вместе с замком, перешла к его сыну. Сунгам в отличие от отца, по достоинству оценил способности сарацинки. Её умение незаметно подкрадываться, шпионить, а при случае и пырнуть ножиком, пришлись его жаждущей интриг натуре, по душе. Их нынешняя встреча, проходила в тайне ото всех, с некоторых пор девушка больше не могла, как раньше в открытую появляться при дворе.
Виной тому была человеческая природа. Окончательно сформировавшись, как женщина, Назерена периодически стала испытывать томный зуд, в своей промежности. Его причина, а также то, как с этим бороться, были ей хорошо известны. В ордене убийц над девочками насильничали, чуть ли не с восьми лет. Дикарка, выросшая в мире, где существовал только один закон – закон сильного, она не в пример, своих благочестивых сверстниц, не стала укрываться от природного зова, тоскливо вздыхая лунными ночами. Она кинулась ему навстречу, словно храбрый охотник, лицом к лицу, встречающий хищника, с улыбкой на губах, в предвкушении предстоящего славного развлечения. Назерена стала силой принуждать своих любовников к соитию, как когда-то давно, когда она была еще беспомощной девочкой, её саму использовали мужчины для удовлетворения похоти.
Все происходило так. Подкараулив в лесу одинокого путника, она подкрадывалась сзади, и нанеся удар пальцем в известную точку, усыпляла того. Затем, она отволакивала свою жертву в заранее приготовленное место. Очнувшись её будущий любовник, обнаруживал себя, лежащим на спине с раскинутыми в сторону руками. Привязанными, либо к стволам растущих недалеко друг от друга деревьев, либо к вбитым в землю колышкам. Его рот был заткнут кляпом. Увидев, что тот, с кем ей предстояло согрешить очнулся, девушка демонстрировала заостренный нож. После чего предупреждала, что, если незнакомец, кончит раньше её, то все его мужское достоинство будет срезано под самый корешок. После этого приступала к делу. Стянув со своей жертвы портки, и натянув ей на лицо подол её же собственной рубахи, Назерена раздевалась сама. В основном такая необычная прелюдия совсем не возбуждала мужчин, а даже скорее наоборот, вот только девушка знала, как сделать кожаные посохи твердыми. Совмещая, мягкие поглаживания подушечками пальцев, легкое царапанье кончиками ногтей и зажимание ладошкой, она доводила тех да такой эрекции, которой у них никогда в жизни до этого не случалось. Затем она усаживалась сверху, вводя в свои ножны твердые как сталь кинжалы и опираясь руками в мужскую грудь, начинала бешеную скачку. Чем ближе приближался момент пика, тем сильнее её ногти впивались в мужскую плоть. Оставляя на память об этой встречи, шрамы на всю жизнь. Пока дело касалось простолюдинов, никто на это внимание не обращал. Да и мало кто знал об этих встречах, ее жертвы обычно не распространялись об этом приключении, к тому же многие из них были вовсе не в обиде. Назерена, когда оставалась довольна, не забывала о партнере и в качестве вознаграждения, руками заставляла его источник биться фонтаном.
Но вот однажды её угораздило связаться с пажом. Шестнадцатилетний юноша, сын знатного вельможи, ехал в столицу королевства, чтобы стать оруженосцем. Увлеченный мечтами о будущих ратных подвигах, он не заметил, как его конь, воспользовавшись ослабленными поводьями, свернул с дороги в сторону леса, соблазнённый сочной травой. В девяноста девяти случаях из ста, Назерена не польстилась бы на отпрыска благородных кровей. Во-первых, она предпочитала мужчин постарше, полагаясь на их выносливость. Во-вторых, простолюдинов, опять же считая, что тот, кто пашет целыми днями в поле, способен дольше выдержать её скачку. Разнообразие и различные приемы с фокусами в этом деле, дикарку не интересовали. Но в тот раз звезды были явно неблагосклонны к юному пажу, разложив для него неудачный пасьянс. Желание дикарки насчитывало уже несколько дней, в течение коих добыча никак не хотела заплывать в её страстные сети. Неудача распыляла в ней жажду, поднимающуюся бурлящим потоком от внутренней поверхности бедер верх, в центр черепной коробки. Оттуда растекаясь в её сознание, навязчивым помыслом, проникающим во все мысли. К этому добавилось и то, что миловидное личико юноши, пробудило до той поры хранящие молчания, ниточки варварского сердца и они затрепетали от влечения, берущего своё начало не внизу живота, а в левой части груди.
Парень даже не успел ничего сообразить. Совершив элегантный прыжок пантеры с ветки дерева, дикарка приземлилась позади него. Оточенным ударом, она отключила сознание юноши. Придерживая одной рукой свою добычу, что бы та не выпала из седла, второю рукою Назерена, ухватив поводья, осадила взбрыкнувшего от испуга коня, а затем направила животное в сторону лесной чащи. Где у неё уже было заготовлено местечко. В этот раз сарацинка не стала скрывать лицо своего невольного партнера подолом рубашки. Ей захотелось, испытать, какого это – отдаваться симпатичному парню, а не просто глушить зов природы.
Когда паж очнулся, он обнаружил, что лежит на земле абсолютно голый, с кляпом во рту, а его разведенные в стороны руки и ноги, накрепко привязаны к торчащим из земли колышкам. Прямо же над ним нависла обнаженная темнокожая женщина в маске. До этой секунды юноше, еще не приходилось видеть представительниц прекрасного пола без одеяний. Его глаза принялись жадно шариться по прелестям её тела. Ему показалось, что весь мир замер, на то время пока его взор преодолевал расстояние от девичьей шеи до курчавой растительности внизу живота. Юноша, почувствовал, как некая сила, будоража его кровь, стекается по его телу и концентрируясь в области паха, превращает его мужское начало, в твердое как камень достоинство.
Увидев, что юноша пришел в готовность, без её участия, в виде прикосновений, Назерена сладострастно ухмыльнулась. Однако, эта её проскользнувшая, сквозь прорезь маски улыбка, повергла парня в мистический ужас.
Изначально очнувшись и увидев перед собой столь притягательное видение, он настолько увлекся его созерцанием, что все его мысли застыли, словно студень. Но усмешка сарацинки, вывела его из состояния оцепенения. В поисках ответа на вопрос, как так получилось, что он ехав на коне, вдруг непостижимым образом неведомо как, оказался на этой лесной поляне, юноша пришел к выводу, что тут не обошлось без колдовства. Отталкиваясь от этого логичного и все объясняющего решения. Его мысли продолжая распутывать клубок событий, привели его к тому, что сейчас перед ним стоит сам Дьявол. Принявший женское обличие с целью искусить его душу и навсегда привязать к себе. Видно лукавый, уже почувствовал свою победу, вот и расплылся в улыбке.
Но нет, он не поддастся владыке преисподней! Полный этой решимости, паж закрыл глаза и принялся усиленно молиться. Однако, Бог не пришел на его призывы: не освободил его из пут, не прогнал дьявола. Единственное, что произошло, это то, что его мужской атрибут, начал зачихать, как цветок без солнца.
Улыбка Назерены утонула в недоумение, при виде того, как жертва дикарской любвеобильности, вдруг резко утратила интерес к предстоящему рандеву, а стержень страсти превратился в веревочный канат. Это стало первым клином, от которого пошли пока не глубокие трещины, в стене, скрывающей за собой первозданную варварскую ярость, не разбавленную христианскими ценностями. Однако это падение, никак не повлияло на желание Назерены, получить своё. Упорно продолжавший читать молитвы паж, почувствовал, как нечто мягкое, непередаваемо приятное на ощупь, коснулось его плоти. Однако это не заставило его прекратить борьбу за свою бессмертную душу, как мог он, боролся против искушения. Вот только его организм, начал выходить из-под контроля. Хотя и не так быстро, как того хотелось сгорающей от нетерпения сарацинке. Следующие, что ощутил парень, это острие ножа уткнувшиеся в его закрытое веко.