Как это случилось
Шрифт:
— Хорошо. — Джентри со вздохом поднялся. — Мои ребята будут пахать, как проклятые, а ты расслабишься и соберешь жирные гонорары.
— Каждому свое, Уилл, — вежливо согласился Шейн. — И благодарю.
Джентри с бесстрастным видом вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Рурк последовал за ним, осторожно прикрыл дверь, вернулся и с явным удовольствием растянулся в освободившемся кресле.
— Будь я проклят, Майк, если ты не скользишь по тонкому льду. Ради Бога, скажи, как тебе удалось подменить письмо с именем Ральфа на другое — с обвинениями против Джека Гарли?
— Ну, на такой фокус
— И все-таки не понимаю. Я ведь стоял совсем близко и смотрел, как ты раскрываешь конверт.
Шейн усмехнулся и энергично нажал на кнопку селектора.
— Люси, ты одна?
— Шеф Джентри ушел.
— Запри входную дверь и, если в оставшейся почте есть что-либо важное, принеси сюда.
— Такая почта есть, Майкл, сейчас принесу.
Рурк в молчаливом недоумении сжал свои тонкие губы.
В кабинет вошла Люси с квадратным белым конвертом, положила его перед Шейном и призналась:
— Я была до смерти напугана, когда Джентри чуть не добрался первым до почты. А потом, когда ты размахивал чеком перед его лицом…
— Ты была бесподобна, мой ангел, — перебил ее Шейн. — Давай-ка поглядим, что на самом деле Ванда мне написала.
Он вскрыл объемистый конверт и вытряс его содержимое на стол. Вместо двух сложенных листков там было целых пять и среди них — чек на тысячу долларов. Он быстро просмотрел четыре листка — все полностью идентичные, за исключением имен, и отложил их в сторону. Пятый листок он прочитал вслух:
«Дорогой мистер Шейн.
Я дважды звонила Вам в контору сегодня днем, а сейчас уже слишком поздно, чтобы успеть связаться с Вами до того, как Вы получите это письмо.
Кто-то хочет меня убить, дважды пытался сделать это на прошлой неделе, но полиция оказалась не способной что-либо предпринять.
Я в равной степени подозреваю четырех человек, хотя не имею ни малейшего представления, кто именно из них совершает эти попытки. Я не назвала их имен полиции, так как в этом случае мне пришлось бы объяснить причины своих подозрений, а это моя тайна и останется моей тайной. Единственная мера предосторожности с моей стороны, которая, как мне кажется, может испугать преступника и заставить его отказаться от своих намерений, — это написать четыре отдельных письма, каждое из которых содержит имя одного из них, и разослать их с курьером по адресатам. Таким образом, каждый будет думать, что в случае моей смерти все бремя подозрения упадет на него, и это спугнет убийцу — я надеюсь.
Прилагаю чек на тысячу долларов в качестве гонорара за расследование обстоятельств моей гибели, если она произойдет сегодня вечером, и за предъявление обвинения одному из этих четверых.
Если же мой план сработает, и я буду жива завтра утром, я позвоню Вам, чтобы договориться о встрече.
Искренне надеюсь познакомиться с Вами лично, преданная Вам Ванда Уэзерби».
Глава 14
— Четверо! — воскликнул Тимоти Рурк. — А наша Ванда была той еще штучкой. — Он придвинул к себе четыре вложенных в письмо листка. — Это Флэннаган. И женщина — Шейла Мартин, Господи, и Джек Гарли! Вот он, все правильно. Дональд Дж. Хендерсон! И этот старый мерзавец здесь. Он-то в
— Я уже видел копии трех этих писем, — сухо ответил Шейн, — и у меня было достаточно оснований считать, что Гарли был четвертым.
— Ты уже видел три из них, да? Значит, девица, с которой ты обнимался вчера вечером, была Шейла Мартин, а не Сильвия, и ты опять надул Джентри?
— Это был чистый экспромт, — пожал плечами Шейн, взглянув на Люси. — Нужно же мне было как-то объяснить ее присутствие, чтобы Джентри ничего не разнюхал.
Рурк рассеянно кивнул.
— Я начинаю понимать. Если бы Ральф или любой другой из них знал, что он — всего лишь один из четверых, вряд ли он так уж волновался бы.
— Именно это, по-видимому, и пришло ей в голову, когда она писала четыре письма. Ванда устроила все так, чтобы каждый считал себя единственным обвиняемым.
Рурк многозначительно присвистнул.
— Она не зря беспокоилась, если четыре человека имели основания желать ее смерти. Надо полагать, Майк, то другое письмо ты сам подкинул, отправил его себе по почте, чтобы можно было без проблем вручить его Джентри. Но не было ли это несколько жестоко по отношению к Гарли — оставить его одного в руках полиции?
— Другие, по крайней мере, пришли ко мне за помощью, — проворчал Шейн. — Кроме того, он единственный из всех четверых не имеет алиби. То есть я еще не проверил миссис Мартин, но мне почему-то кажется, что ее алиби будет на высоте.
— Трое из четверых имеют алиби, — пробормотал себе под нос Рурк, нахмурился и закрыл глаза, некоторое время обдумывая что-то. — Это все выглядит почти как… сговор.
Шейн кивнул.
— Возможно. Вся беда в том, что никто из троих не признается, что знает остальных.
— А могли они все иметь одинаковые причины? — спросил Рурк.
— Если Флэннаган говорит правду о снимке, сделанном когда-то в мотеле, — заметил Шейн, — Шейла Мартин определенно не могла иметь ту же самую причину. И не думаю, что такого типа, как Гарли, можно взять за горло подобным трюком — как Флэннагана. Если бы он действительно состоял в связи с Вандой, и у нее были бы соответствующие фотографии, он бы просто послал ее к черту.
Снова возникла пауза. Рурк сидел с опущенной головой, подбородок лежал на груди, глаза закрыты. Внезапно он выпрямился и произнес:
— Меня интересует Хендерсон. Мне нравится, что он на подозрении — этот сладкоречивый лицемер. Такой человек как раз и мог оказаться в ситуации Флэннагана, только в более роскошной обстановке.
Шейн покачал своей рыжей головой.
— Хендерсон клянется, что никогда даже не слышал об этой женщине.
— Ты ему веришь?
— Нет. Но у меня нет и доказательств обратного. И у него есть алиби. Кстати, кое-что ты можешь проверить, Тим. Наверняка кто-нибудь из вашей газеты готовил отчет о вчерашнем собрании «Гражданской ассоциации», на котором председательствовал Хендерсон. Необходимо точно установить, находился ли он там между десятью и половиной одиннадцатого вечера.