Как из чёрной полосы сделать взлётную
Шрифт:
Так я работала, учила итальянский и немецкий, лечила произношение в английском, благо британцев в отеле было достаточно. Через пару месяцев я избавилась от русского акцента и, если раньше мне в лицо тыкали «русская», то теперь уже спрашивали, откуда я приехала. Прикольно было, но время шло и как-то всё грустнее мне становилось.
«И ностальгия…»
Через год после возвращения в Хургаду из Мурманска, мне стало совсем грустно. Появилась усталость, раздражение, от вида моря и песка начинало укачивать, хотелось в лес, в дождь, в поле, в луга.
И, на первый взгляд, в чём проблема, купи билет и лети домой, но была одна сложность – я потеряла паспорт. Правда, мне говорили, что ничего страшного в этом нет. Там в Хургаде жила одна женщина с паспортом, выданном ещё в СССР, и ничего особенного в этом не было, но… она-то в Россию не собиралась. Я же хотела домой.
В конце концов всё решилось. Позвонила в посольство, сходила в полицию, написала заявление и получила бумагу. Потом были сделаны фото, и я поехала в посольство в Каир. Написала заявление, сходила в гаузат (местный паспортный стол), там ещё заполнила бумаги, получила справку о том, когда прибыла в страну. На основании этих документов мне выдали временный паспорт, и я улетела домой.
Тоска по Родине прошла, стоило спуститься с трапа на родную землю, но опыт меня ничему не научил. Я оформила новый загранпаспорт и снова вернулась в Хургаду, набивать новые шишки. Но повторять свой опыт и эмигрировать не советую, не лучшая идея. Не то сейчас время, чтобы отправляться жить за границу, даже в дружественную страну, про недружественные и говорить нечего.
Но, если уж очень хочется, то никто запретить не может. Только всё же:
Никогда не надо жечь все мосты, связывающие с Родиной, продавать недвижимое имущество и брать билет в один конец. Не стоит оповещать об «отъезде навсегда» друзей, родственников, сослуживцев, соседей и всех желающих это услышать.
Лучше оставить себе возможность вернуться домой как ни в чём не бывало, как будто уезжали только погостить, развеяться. Люди же у нас добрые, обязательно припомнят, как вы уезжали «навсегда», и как быстро это «навсегда» закончилось.
Вернуться захочется месяца через три-четыре, максимум, через полгода, когда окончательно спадут «розовые очки» и произойдёт столкновение с реальностью. Тогда станет очевидно, что ловить за рубежом особо и нечего. Особенно сильно захочется домой, если «мосты будут сожжены» и вернуться назад будет невозможно.
Славны бубны за горами, и реальная жизнь на Западе совсем не такая уж и привлекательная, как кажется издалека. К тому же, в любой стране к чужакам отношение будет настороженным и стать своими среди чужих смогут только второе и последующие поколения – дети, внуки, правнуки.
Исключение составляют, наверное, только звёзды шоу или кинобизнеса мирового уровня и учёные, ещё, может быть, айтишники и инженеры. Остальным, если их не пригласила на работу иностранная фирма, будет почти невозможно устроиться на работу согласно набранному в России социальному статусу.
В качестве примера можно привести «жертв преследования», уезжавших из России в США в 2010-е. Эти люди имели в России вполне приличный доход, они оплатили перелёт и жильё, имели деньги на жизнь на первое время.
Что они получили в чужой стране, даже учитывая их статус «жертв режима»? Живут с такими же как они мигрантами в «клоповниках», в которые раньше зашли бы только, если потребовалось написать разгромную статью об ужасах жизни в тоталитарной стране. Работают они не как раньше – в банках, офисах или редакциях, а в пекарнях или режут салаты. Там во время короткого перерыва строчат и выкладывают посты в соцсетях (по геолокации в постах и раскрывается их местонахождение).
Последняя волна миграции устроилась и того хуже. Удрав в Грузию, они кормятся с помоек, там же находят одежду и мелочи для дома. Они даже не прячутся и гордо пишут о своих «находках» в соцсетях.
Многим из этих дауншифтеров по неволе вернуться домой и к прежней жизни будет сложно. Кто-то продал квартиру и прочее имущество, а кто-то слишком много наговорил и написала на собственных страницах в соцсетях. Удалить можно, но «Интернет помнит всё», всегда найдётся тот, кто сделал скриншот и выложит его сразу, как только мигрант поменяет мнение на противоположное.
Хургада, конечно, отличается Европы и США, и не только другим менталитетом. Хургада – курорт, где не жизнь, а тусовка. Сегодня человек тут, а завтра – в Москве. В Хургаде очень много тех, кто сдаёт свою квартиру в России и живёт на берегу Красного моря как на даче.
Но лично мне море надоело. Последний год жизни в Хургаде я была на пляже раз пять, вряд ли больше. Видеть его уже не могла. Каждый день море, солнце, пляж, песок… Этот чёртов песок скрипит на зубах, во время пыльной бури он проникает везде. И, когда раздеваешься, сыплется на пол из трусов. Он забивается в уши, превращает волосы в набитую пылью подушку.
И зачем я вернулась в Хургаду в третий раз? Бог троицу любит, все русские знают. Но, как выяснилось в будущем, я ещё не всё сделала в Египте. Мне ещё нужно было встретить человека, который вскрыл бы старые болячки и вылечил.
Зато после трёх лет, проведённых в Египте, я по морю лет десять не скучала. Первое время пляжи мне в кошмарах снились.
Глава вторая. Ваш выбор, живите, как выбрали
Зима. Полярная ночь. Холодно. Мне три года. Я стою, держусь руками за штакетник и плачу. Мама оставила меня тут потому, что я плохая. Я плакала, жаловалась, что устала и просилась на ручки. И меня оставили. Плохая дочь не нужна.
Видение нечёткое, размытое. Я не вижу лиц, только два силуэта передо мной. Один – высокий и очень злой. Это мама. Она кричит на меня, мне страшно, я плачу. Второй силуэт немного выше меня. Это моя сестра. Я не вижу лица, только мутное тёмно-серое пятно, но от него за версту разит злорадством и превосходством. Ещё бы! Она хорошая, а я – плохая.
И так я буду думать долгие тридцать семь лет, и всё это время буду пытаться доказать, что я хорошая.
Я выучусь читать в три с половиной года, сама выучусь. Учить будут не меня, а сестру, но я буду слушать и учить. Я не буду больше жаловаться, я буду молчать. Я выброшу любимого медведя, старого, безглазого, но любимого. Я послушная и хорошая, мама сказала выбросить, и я выполню.