Как избавиться от наследства
Шрифт:
Малявка сделала еще пару шагов, принюхалась, словно пытаясь уловить в воздухе что-то, а потом заключила:
– Будем выходить в реальность тут, – и махнула скрюченными пальцами пo пространству.
Воздух вмиг рассекся, превратившись в рваную рану пространства,и мы метнулись вон из мрака.
Оказавшись на свежем морозном воздухе, я не могла надышаться. Мое платье тлело по подолу, а открытая кожа была красной, как после солнечного ожога.
Над нами раскинулось вечернее небо, но лично мне было не до него.
– А чем тебе не нравится отец-демон? – уперев ладони в колени и согнув спину, уточнила я.
Дыхание восстанавливалось, но стала одолевать жажда.
– А что в этом хорошего? Постоянно держи себя в руках, в рамках, как какой-нибудь портрет, иначе превратишься в уродливую демoницу с рогами. добрый папочка так и норовит утянуть на восьмидесятый уровень мрака. У него с моей матерью эти… разногласия в моем воспитании. Он жаждет, чтобы я жила у него, но мама и Дей слегка против. Ну, я, впрочем, тоже…
И словоохотливая Мила пояснила почему.
Хотя демон и страдал гипертрофированным отцовским инстинктом (что для его расы вообще нонсенс), заключавшемся в желании самому воспитывать дочь (а ещё охотиться с ней по выходным на тварей Бездны, приносить на новый год жертвы первородному хаосу и вообще мило и по–семейному проводить время), но еще и лелеял мечту породниться с другим демоническим родом. Все бы ничего, но родниться было как бы слегка некем. С той стороны имелся жених… И тут на роль невесты неожиданно выискалась Мила.
Жениху недавно стукнуло сто семьдесят лет. А вот мелкой – всего девять. Но да то ерунда. Годы быстро летят, особенно в компании гадов бездны. Один за два, можно сказать. Потому малявка не особо любила погружаться во мрак. Хотя для этого ей сейчас, с рассекателем, дае пентаграммы призыва чертить не надо было.
– Помнишь, брат за столом упоминал, что у меня две меты. Так вот первая нормальная, как и положено ведьме – плющ, а вторая досталась от папочки – огненная плеть.
Она оголила предплечье,и я увидела татуировку скорее кнута, чем плети, чей длинный ремень обвивал рукоять.
– И что в этой твоей… мете… такого?
– Ну, это мета истинных демонов. Начнем с положительного: она делает меня сильным магом. Из отрицательного – она же может меня убить, поскольку сжирает резерв за считанные удары сердца.
Я распрямилась и выдохнула. Малявка выглядела поникшей и жутко усталой. Судя по всему, ее изрядно вымотал наш проход по краю бездны. Интересно, у нее вообще остались силы колдовать?
– Пойдем отсюда?
– я постаралась сказать это как можно более беззаботно, я бы даже сказала, с утопической интонацией.
– Пойдем. Только почему у тебя улыбка такая странная?
– попросила мелкая, задрав голову и глядя на меня не по-детски серьезным взглядом.
– Я мечтаю, – попыталась oправдать я свой излишний оптимизм,которым лучилась заклинившая намертво улыбка.
– А почему ты тогда сцепила зубы, сжала кулаки и побелела от напряжения? – невинно хлопая ресничками продолжила допрос малявка.
– Потому что со всей силы мечтаю, - проскрипела зубами я.
– Оказаться дома?
– допытывалась Мила.
Вообще-то я мечтала для начала высказать все одному типу,который вроде как должен был меня защищать от покушений. Потом – оторвать голову моим несостоявшимся горе-убийцами. И напоследок – надеть теплый халат, тапочки (согласна даже на те розовые, из замка) и выпить горячего чая.
Но вслух сказала совсем иое:
– Какая же ты догадливая…
Мелочь хитро улыбнулась и уточнила:
– Догадливая – это кoторая приходит вслед за загадочной?
Прозвучавший вопрос меня удивил.
– Что ты имеешь ввиду?
– Ну так мой дед всегда говорил: загадочная ведьма может загадить семейную жизнь любому чернокнижнику. А если она не успеет,то придет догадливая и догадит…
– Знаешь, у тебя был очень дальновидный дед, - только и сказала я.
И мы пошли прочь, подальше отсюда.
Мои плечи уже начал кусать хoлод. В воздухе закружились снежинки, падая на голую землю. Я огляделась. Оказалось, мы вышли в каких-то трущобах. С обеих сторон – прижавшиеся друг к другу, что и рук в стороны не развести, высоченные закопчённые до черноты стены, кoторые прямо по курсу заканчивались тупиком. Там была навалена гора мусора,и сновали крысы. Впрочем, несколько куч было и у стен.
А вот сзади… Сзади, где был выход на улочку, наpисовались кpысы двуногие.
– Опа! Какие малышки к нам заглянули, – гоготнул один.
– Аппетитные, – облизнулся второй, кося на нас красным глазом.
– Цыпа, - обратился ко мне третий, – не хочешь меня приласкать. Обещаю, ты запомнишь меня всю жизнь. На всю свою последующую короткую жизнь,которой и осталось, что на удар колокола.
– Малышня – моя… люблю свеженьких, молочненьких… – цыкая излишне длинными клыками, возвестил первый.
Успела лишь подумать: «Уважаемая мoя нервная система! Крепись, сволочь, крепись!» – и машинально задвинуть малявку себе за спину, как в голове словно взорвался вулкан.
Клыкастые паразиты, похоже, ещё и ментально пытались на меня воздействовать. Этого я уже не стерпела. Еще мама в детстве говорила: у нашей Адочки терпения вагон и маленькая тележка, но если тележка отцепится,то вагоном так накроет…
С тех пор я слегка я подросла, окультурилась. И теперь, когда кто-то меня раздражал до крайности, а из сдерживающих факторов оставалось одно лишь воспитание,то я в процессе общения быстро доходила до уравновзбешенного состоянии. Прямо как сейчас, когда эта троица стала последней каплей в моих сегодняшних злоключениях.