Как мы предавали Сталина

Официальная история не всегда бывает правдивой. Пример тому – Ричард III, оставшийся в памяти потомков в образе горбатого злодея. В то же время, есть мнение, что он был доблестным воином, а злодеем и узурпатором был свергнувший его Генрих VII Тюдор. Темна и противоречива история нашего собственного «злодея» Лаврентия Берия, которого мы долгое время знали как палача и аморального типа, а потом уже как создателя нашей атомной и водородной бомбы. Существенный вопрос нашей истории относится к заговору Тухачевского и других военных. Без ясности в этом деле невозможно отделить правду ото лжи

Сталин руководил войной не «по глобусу», хотя мы и такое слышали. Он поднял нашу страну на беспрецедентную высоту и создал все те условия жизни, производительные силы и национальные ценности, которые мы еще сохранили. Разве не важно знать, в чем алгоритм его успеха, где зарыта его волшебная палочка? Почему десятилетиями скрывалась правда о том, за что он расправился с военными в 30-х годах? В чем была суть того конфликта?

Давайте вспомним: что утверждал по этому вопросу сам Сталин?

За 10 дней до суда над Тухачевским и его подельниками 2 июня 1937 года Сталин выступает на расширенном заседании Военного совета, имея в руках материалы следствия. Он называет 13 человек – руководителей заговора. Это Троцкий, Рыков, Бухарин, Енукидзе, Карахан, Рудзутак, Ягода, Тухачевский, Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман, Гамарник. Он говорил: «Если бы вы прочитали план, как они хотели захватить Кремль: Начали с малого – с идеологической группки, а потом шли дальше. Вели разговоры такие: вот, ребята, дело какое. ГПУ у нас в руках, Ягода в руках: Кремль у нас в руках, т. к. Петерсон с нами. Московский округ, Корк и Горбачев тоже с нами. Все у нас. Либо сейчас выдвинуться, либо завтра, когда придем к власти, остаться на бобах. И многие слабые, нестойкие люди думали, что это дело реальное, черт побери, оно будто бы даже выгодное. Этак прозеваешь, за время арестуют правительство, захватят Московский гарнизон, и всякая такая штука, и ты окажешься на мели».

Сталин – политик. Он говорит осторожно, адаптируя свое выступление так, чтобы его поняли как надо.

Но что он имел в виду?

В 1927 году в политической борьбе были разгромлены троцкисты, которые считали, что Сталин неправильно руководит партией и страной (много бюрократизма и мало демократизма). Говоря проще, им не нравились диктаторские методы руководства Сталина, то есть их собственные методы, примененные к ним же самим.

Недовольным было трудно и почти невозможно представить, что Сталин сможет проводить независимую внешнюю политику в таком грозном окружении, что он сможет создать могущественные вооруженные силы своего времени и, вступив в схватку с самой мощной сухопутной армией мира, опирающейся на ресурсы практически всей континентальной Европы, выстоит и победит.

Конечно, «разумным людям» («реалистам» и скептикам) принадлежат хорошие минуты (легко ничего не брать на себя), лучшие же, как известно, достаются «безрассудным». А когда Запад, который «есть Запад» и Восток, который «есть Восток», сходятся, наваливаясь на рубежи твоей Родины, приходится принимать экстраординарные решения. Сталин, как потом увидел мир, это делать умел. Решительно и беспощадно начал он свой труд великого государственного деятеля по форсированной индустриализации страны.

Романтики коммунизма, теоретики марксизма, полководцы, овеянные славой побед в гражданской войне, вся большевистская элита оказывала сопротивление этому не похожему на них вождю. Они ведь понимали, что в сравнении с битвой гигантов мировой войны их война была доблестной, но несколько упрощенной, и даже утрированной, с дефицитами боеприпасов и продовольствия, с неустойчивыми и подвижными линиями фронтов, с дезорганизованными тылами и отсутствующими резервами. Они помнили, как при подготовке польского похода умный штабист Лебедев их предупреждал: «Европа нам насыплет». Без Ленина они переставали быть настоящими «ленинцами», теряли главные компоненты своих достоинств революционеров и становились самими собой («реалистами» и скептиками). Оказавшись вне поля ленинского интеллекта и задумываясь своим умом, они уже не верили в возможность для России превращения в современную военную державу, а, следовательно, в возможность

А он, бывший уже тогда на фронтах гражданской войны «непревзойденным мастером», как заметит впоследствии Черчилль, «находить выход из безвыходных положений», нет, не верил, а знал, где проложить единственный путь возрождения России, и вел народ, который шел за ним, чуждый умникам, его ненавидящим. И народ понимал, что именно Сталин, как полагалось коммунисту, несет свой крест во имя его интересов, и ни перед чем, как и полагалось революционеру, в той «борьбе роковой» не остановится. Народ и сейчас понимает: как только начинается очередная блудливая кампания против Ленина или Сталина, это значит, что готовится очередной обман и ограбление, очередной виток разрушения России.

Примерно в то время, в начале 30-х годов, оригинальный автор – национал-большевик Дмитриевский бежал за границу и там опубликовал книгу «Сталин – предтеча национальной революции», в которой пишет:

«Кажется невероятным, но это факт: карикатурное представление о Сталине за границей создалось главным образом под влиянием разных дипломатических и торговых представителей советской власти.

Иностранцы, люди дела, понимающие значение сильной личности в истории, часто спрашивали их в интимных разговорах: скажите: что такое Сталин? И обычно получали в ответ: Сталин? Грязный, грубый беспринципный делец, рассеявший весь цвет интеллигенции нашей партии и опирающийся на таких же темных и грязных людей, как он сам. Полное идейное ничтожество. Моральный урод.

Надо, впрочем, сказать, что примерно то же мнение долго господствовало и в обывательских кругах самой России. Я не говорю уже об эмиграции, где формирующие общественное мнение люди и органы печати в подавляющем большинстве видят в людях, руководящих нынешней Россией, только преступников, только анормальных либо совершенно ничтожных людей. Не надо забывать, что заграничные представительства Советов долгое время комплектовались из политических отбросов – людей ненужных и нежелательных внутри страны. Троцкистами и «болотом» кишела, и сейчас еще кишит заграница. Зависть и злоба – плохие орудия политической борьбы. Рано или поздно жизнь приходит со своими аргументами – на смену легенде создает реальное представление о людях и вещах. Сталина, как и людей, сейчас его окружающих, надо знать такими, как они есть, со всеми их недостатками – но и со всей их силой. Ибо только так можно объяснить историю нашего настоящего – и только так можно ориентироваться на сложных путях будущего.

Надо понять: люди, особенно в начале всякого большого и нового исторического пути, являются – вплоть до самых великих – бессознательными орудиями истории. Искренне верят, что идут по одному пути – на самом же деле давно перешли на другой. Путь, казавшийся в России вначале путем абстрактной международной пролетарской революции, оказался, в конце концов, революцией русской: имеющей, правда, как всякая великая революция, мировые задачи и мировое влияние, но в основе своей являющейся национальной. И люди, которые в начале искренне считали себя только коммунистами, стали сейчас национал-коммунистами, а многие из них стоят уже на пороге чистого русского национализма.

Истекший год принес много изменений в самой России – и в частности в ее правящих ныне слоях. Год назад у верхушки власти все кишело червями термидорианского перерождения, людьми «болота». Казалось: они господа положения, они ведут.

Они оказались сейчас в подавляющем большинстве выброшенными за борт самим Сталиным.

Наверх поднимаются все в большем количестве люди народа. Они несут с собой наверх большой у одних еще неосознанный, у других уже осознанный национализм. Национализмом является окончательно победившая там идея «социализма в одной стране». Национализм – «индустриализация». Национализм – все чаще звучащее утверждение: у нас есть свое отечество, и мы будем его защищать. Национализм – все чаще появляющееся именно там сравнение нашей эпохи с эпохой Петра Великого, что, безусловно, верно, с той только разницей, что масштабы нашей эпохи больше, и в деле революционного преобразования России принимают участие гораздо более широкие, чем тогда, народные слои».