Как мы с Вовкой. На Юг. Книга вторая

Асковд Андрей

После обеда, убрав со стола посуду, тётя Лиза предложила нам отдохнуть и посмотреть телевизор в зале на диване, а она пока сходит на пятнадцать минут по своим делам. Доверие доверием, но наших родителей она ненавязчиво попросила присматривать за нами. Чтобы нечаянно не приключилось ничего такого, как в тот раз после цирка. Лизавета Петровна была удивлена, что наши родители не слышали этой истории.

– Неужели Валентина вам не рассказывала?

Но бабка была просто не в состоянии рассказать все истории, которые происходили с нами за каникулы в деревне. Она вообще родителям ничего не рассказала. Может, забыла, а может, решила, что если начнет рассказывать,

то это займёт, как минимум ещё одно лето. Поэтому родители не знали ни про цирк, ни про другие приключения, что нам, впрочем, было на руку. Как говорит бабка: «Меньше знаешь, счастливее живешь. Поэтому такие идиоты безмозглые, как вы, всегда выглядят счастливыми». Но наши родители не были таковыми, но некоторые детали им знать всё же не стоило.

В итоге Лизавета Петровна тоже ничего рассказывать не стала, решив, что это не её дело, хотя и касалось её напрямую и не без её участия. Сказала только, что ничего страшного, но лучше бы без приключений в этот раз. Нас посадили на диван, включили телевизор и попросили просто сидеть и смотреть мультфильмы. Тем более телевизор цветной и новый, приобретенный недавно по большому блату.

Цветной телевизор был большой редкостью, и как говорил папа, «стоит огромных денег и очередь на год вперед». Поэтому он записался в очередь на телевизор и откладывал деньги на долгожданную покупку.

Мультфильмов не показывали, но в данном случае нам было всё равно, что смотреть. Тем более выбирать было не из чего. Главное, был сам процесс. Смотреть телевизор в цвете.

– Я пойду на площадку покурю.

– Хорошо, а я пойду посуду помою, пока тётя Лиза ходит. А то как-то неудобно. Поели и всё оставили.

Таким образом мы с Вовкой остались одни в зале, на диване, перед цветным телевизором. У нас потом тоже появился такой телевизор, только нескоро. Если бы мы не пошли в гости пить чай, то это событие случилось бы ранее, а так…

– Вовка, что ты там всё ёрзаешь?

– Ничего, – явно что-то недоговаривал он и прятал у себя за поясом под рубашкой.

– А ну покажи.

Я встал и попытался посмотреть, что там Вовка прячет от меня. Но Вовка упорно сопротивлялся, подтверждая мои догадки.

– Дай сюда, – не отставал я от него.

Дальнейшие события успели развиться и достичь своей кульминации в короткий промежуток времени. Пока папа курил на площадке, а мама громыхала посудой в раковине ничего не подозревающей Лизаветы Петровной, мы с Вовкой вели неравный бой за предмет, который он прятал у себя в штанах. Неравный, потому что силы были явно не равны, и я побеждал Вовку. Через несколько секунд я победил вяло сопротивляющегося Вовку и достал то, что он так упорно не хотел мне показывать. Подкова. Та, которую, как он уверял, мы потеряли. Я даже в своё время успел смириться с тем, что удачи нам не видать. Ведь всем известно, что кто найдёт подкову тому будет сопутствовать удача в жизни. Бабка не верила в это. Точнее, в приметы про подкову она верила, но не в нашем случае. Тем более что мы её сразу успели потерять. Она утверждала, что нам не поможет никакая подкова, даже если мы найдём двести подков, то обязательно все двести сразу и просрём, как и всю свою удачу. Мы можем только надеяться на милость божью и бабкину благосклонность к нашим выходкам, которые явно не имеют ничего общего с удачей. И самая большая удача в нашей жизни – это то, что с нами до сих пор ничего не случилось, несмотря на наши попытки изгадить жизнь всем окружающим своими пакостями.

– Вовка! Ты же сказал, что мы её потеряли, – недоумевал я. – А получается, что ты всё время её прятал у себя в штанах?

– Не всё, – насупился Вовка, – только с того момента, как мы уехали из деревни. Я хотел личную удачу. Для себя.

– Вот ты гадёныш, – только и смог сказать я, как Вовка обратно вцепился в подкову.

Таким образом, пока папа курил, мама мыла посуду, а Лизавета Петровна занималась своими делами, мы с Вовкой делили удачу. Вовка не сдавался и тянул на себя, я же, упершись одной ногой в диван, в свою сторону.

– Да подавись! – выпалил Вовка и разжал свои пальцы, выпуская удачу из рук.

Дяденька диктор, вещавший из цветного телевизора о подвигах советского народа на стройках светлого будущего, оборвал свою речь на полуслове. Точнее сказать, речь его прервала подкова удачи, неудачно полетев в сторону источника звука. Когда Вовка отпустил подкову, я по инерции полетел назад на пол и нечаянно тоже выпустил удачу из своих рук. Подкова, совершив непродолжительный полёт, врезалась в телевизор, который громко хлопнул и потух, пустив небольшой дымок.

Картина, произошедшая дальше, вполне подошла бы к финалу комедии в пяти действиях Н. В. Гоголя «Ревизор». В комнату одновременно влетели папа, закончивший перекур, и мама, бросившая мыть посуду. Я валялся на полу, Вовка сидел на диване, в ужасе закрыв лицо руками, а в проходе в немой сцене застыли папа с мамой. Молча, пуская дым, отходил в электрический рай телевизор, бывший ещё недавно цветным. Не знаю, сколько времени продолжалась эта немая сцена. Оно как будто замерло.

Из оцепенения всех вывел звук поворачивающегося в замке ключа. В квартиру, улыбаясь, держа торт в руке, входила Лизавета Петровна…

Тетя Лиза, когда вошла в квартиру, не сразу почувствовала беду, но едва заметный запах горелой проводки навел её на мысль, что зря она пошла по делам. Зря она не послушала свой внутренний голос и понадеялась на двух взрослых людей. Зря. Первым делом она увидела растерянные лица родителей. Мама смогла сказать только:

– Господи. Как неловко-то получилось…

Папа просто молчал. В уме он прикидывал, сколько стоит модель этого телевизора, и сколько у него денег лежит на книжке, и сколько лет понадобится, чтобы опять накопить на свой. Вовка, судя по всему, думал о том, что удача ему точно не светит. Даже при наличии подковы. Я думал, как бы нам выкрутиться. В этот раз с нас точно что-то возьмут.

– На счастье, – сказал я первое, что пришло мне в голову.

Лизавета Петровна заглянула в комнату, и по её увеличивающимся глазам и открывающемуся рту было понятно, что с репликой она не согласна. Не таким она представляла себе счастье. Она, как рыба, хватала воздух ртом и хотела что-то сказать, но слов в воздухе не находилось. По крайней мере приличных. Гуманитарное образование и красный диплом подсказывали хозяйке телевизора, что мат – это плохо. Очень плохо. Тем более применимый к детям. Даже просто в их присутствии, но в данной ситуации других слов мозг не вспоминал.

– Как же так? – Словарный запас предложил единственный компромисс. – Как же так?

Лизавета Петровна больше ничего придумать не смогла. Это была единственная фраза, которую она повторяла до нашего ухода. Папа пообещал ей, что как только мы вернемся с юга, он переведет ей деньги на сберкнижку за испорченный телевизор. А может, даже постарается сам купить новый и привезти лично.

– Как же так? – вместо «до свидания» сказала нам Лизавета Петровна на прощание, закрывая дверь…

***