Как на роду написано ...
Шрифт:
Он тут же взялся за осмотр остальных труб. Лёгкие – откидывал в сторону, тяжёлые – внимательно осматривал и вынимал деревянные затычки. В итоге у него оказалось пятьсот пятьдесят золотых монет. Лёва аккуратно сложил монеты в сумку и отнёс их в дом. Тут же зашёл в интернет. Вес каждой монеты оказался равным 7,965 г проба 900. На сайте нумизматов одна такая монета оценивалась от 350 до 400 евро в зависимости от состояния.
«Значит, если я продам их нумизматам, то получу от 195 до 220 тысяч евро! За что мне такое счастье привалило? И я хотел сдать эти трубы в металлолом!
Завтра схожу в банк и положу в депозитарную ячейку золото и деньги. Также надо разобраться с историей
Лёва ещё раз спустился в пустой подвал и, протянув туда удлинитель, зажёг стоваттную электролампу. Внимательно осмотрел стены и пол на складе. Стены были облицованы дубовыми дюймовыми досками от пола до потолка, тщательно подогнанными одна к другой. Но время и сырость многие из них изменили: они стали выглядеть плохо, появилась гниль и мох.
«Очищать их я не буду: как стояли, так и ещё постоят. Будет свободное время –проведу демонтаж и выкину. А вот пол надо подмести, песок и грязь убрать. Мало ли для чего этот подвал мне пригодится.»
На уборку пола он потратил ещё два часа, зато теперь подвал выглядел очень неплохо.
Поход в архив муниципалитета прояснил для Лёвы некоторые возникшие у него вопросы. Дом был построен в 1890 году, после этого дважды реконструировался: в 1938 и 1975 годах. Информации о первом владельце дома в архиве не нашлось. Вторым владельцем дома с 1930 года был некто Ганс Грубер, офицер вермахта, погибший в 1945 году. Его семья продала дом в 1970 году новому владельцу: Вилли Зомму – одинокому человеку, рантье, занимавшемуся литературным творчеством на склоне лет и не преуспевшему на этом поприще. Именно он установил в доме электрокотёл для центрального отопления, реконструировал санузлы и ванную, заменил всю сантехнику, перекрыл крышу новой черепицей, пробурил артезианскую скважину, огородил дом со стороны улицы металлической кованой оградой. Умер он в 1975 году, так и не закончив реконструкцию дома и участка. Поиском его наследников местная юридическая контора занималась несколько лет, пока не нашлась уже пожилая женщина в Гамбурге, бывшая его двоюродной племянницей. Она переехала в этот дом, где прожила до 2008 года, продав дом герру Крамеру.
«К сожалению, мне совершенно неясно, кто из прежних хозяев дома мог спрятать золотые монеты. Скорее всего, это был Ганс Грубер, который первый раз реконструировал дом. Думаю, он стащил всю старую мебель, вещи, трубы в подвал, предварительно спрятав золотые монеты в эти трубы, которые остались после их замены.»
В мэрии нашли план этой части деревни, выполненный в начале восемнадцатого века. Самое интересное то, что раньше на месте дома располагалась часовня, которая неоднократно перестраивалась, а потом, в одну из войн, была разрушена.
«Мой дом построен на фундаменте этой часовни. То-то меня поразили плохо отшлифованные крупные дикие камни, из которых сложен фундамент.»
Глава девятая.
Оставшиеся от отпуска десять дней Лёва решил использовать для поездки по Франции. Шенгенская виза без проблем позволяла посетить любую страну Евросоюза.
Он быстренько собрался и на своём автомобиле через Страсбург отправился в Париж. Въехав во Францию, в буфете на бензозаправке Лёва скачал у одного француза знание языка и, пока ехал до Парижа, довольно хорошо его освоил. В его автомобиле постоянно работало радио на французском языке. Конечно, произношение Лёвы хромало, но поговорить с французом, спросить его о чём-либо
Ещё, будучи студентом, он мечтал оказаться во Франции. Сезон, конечно, для путешествий не особенно подходил, но пока выбор времени отпуска ему недоступен: первый отпуск положен после отработки одиннадцати месяцев: так записано в контракте.
Остановился он в гостинице «Hotel Opera Lafayette» в номере полулюкс, поставив машину на платную стоянку. Гостиница располагалась в центре Парижа на бульваре Ла Файет. По плану в Париже Лёва собирался пробыть три дня. Посетить Эйфелеву башню, Лувр, собор Натр Дам, музей Орси, православное кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Погулять по Парижу, сходить на Монмартр, познакомиться с французской кухней. За три дня всё запланированное сделать не успел и решил прожить неделю. День ото дня Лёва всё лучше и лучше говорил по-французски. Появился даже соответствующий прононс.
«Можно будет в фирме официально объявить, что я выучил французский язык. Пусть повышают мой оклад на пятнадцать процентов.»
Неделя пролетела быстро, уезжать из Парижа не хотелось: этот город так просто от себя не отпускал. Но уже спустя три дня надо было выходить на работу.
На обратном пути задержался на день в Страсбурге.
«Хороший город. Прекрасно приспособлен для жизни. Мне он нравится даже больше Мюнхена. Скоро я здесь появлюсь: как только Берта узнает, что я знаю французский, сразу же пошлёт сюда в командировку. Почему-то ей не нравится область Эльзаса и Лотарингии. Думаю, тут играет роль её национальность и неприятие того, что этот город после Первой мировой войны отошёл к Франции, хотя ранее в 1870 году был отобран у неё Пруссией также в результате войны. По её словам, дедушка и бабушка были вынуждены бежать из Лотарингии, потеряв всё имущество.»
Лёва был прав: когда Берта узнала, что он готов к сдаче французского языка, её радости не было предела. Руководство фирмы было очень удивлено таким быстрым ростом знаний у него. Сначала подтвердил диплом, что послужило увеличению его оклада до 2600 евро, теперь сдаст экзамены на владение французским: ещё плюс 390 евро. А ведь ещё год назад начинал с минимальной зарплаты и был в долгах как в шелках.
К сожалению, с середины 2014 года заказы из России, Украины и Белоруссии значительно сократились. Этим странам стало не до развития современной медицины. Поэтому каждый работник фирмы, знающий несколько языков, пользовался особым вниманием и уважением.
После подтверждения знания французского языка Лёву сразу отправили в Страсбург: там готовили к сдаче два МРТ. В этот раз, чтобы не ездить туда – сюда и терять время, ему выписали командировку на две недели сразу. Лёве повезло: одна из бригад наладчиков, с которой ему предстояло работать, была та же, что запускала МРТ в Питере. Одним из врачей в бригаде был тот самый Вилли Гертц, что тестировал его на МРТ и дал ряд советов по развитию экстрасенсорных способностей. Они сразу узнали друг друга, когда Лёва появился в клинике «CHRU Strasbourg», где запускался новый томограф.
– Здравствуйте, герр Гертц! Не забыли ещё меня?
– Привет, Лев! Разве забудешь того, с кем работал целый месяц в Санкт-Петербурге, а потом и рекомендовал на работу в нашу фирму. Теперь к нам для проведения тестовых испытаний томографа?
– Да. Надеюсь, проблем не будет. Как Вы смотрите на то, чтобы вечером посидеть за кружкой пива?
– Положительно! Сразу после работы пойдём в пивную Kohler Rehm при маленькой пивоварне, что на 13 rue des grandes arcade. Согласен?
– Никогда там не был. Полностью полагаюсь на Ваш вкус.